Битва при Иссе. Ч. 1

Ещё  слегка дымятся пепелища
былых костров: почти настиг, но – нет.
Опять змеёю Дарий ускользает 
и, как лиса, запутывает след.
Уже ноябрь – всё чаще дождь, всё больше 
грызет  меня  глухое беспокойство:
бесцельный марш изматывает войско,
перебивая вкус былых побед.

– Ты – баловень судьбы, мальчишка дерзкий,
царь горских пастухов, – забыл, как  персы
свернули шею греческим богам?!
Не Мифридат – я сам сраженье дам.
И Дарий, горными отрогами пройдя,
перевалив с востока перевал,
взял Исс  и, зацепившись за Пинар,
на север Искандеру путь отрезал.

Застал врасплох – внезапный разворот,
и вновь идем вперёд, судьбе навстречу.
Осталась ночь, всего лишь только ночь
до битвы, а уже  глубокий вечер.
Наутро полон кубок – время пить
вино победы или пораженья:
в литавры бить, иль вОронов  кормить
на поле мертвецов, где смрад и тленье.

Я – царь. И мне  Империя велела
нести отмщение в персидские пределы:
за  наш  позор не смытый вековой
ответить должен Дарий головой.
И вправо, как  неистовый Арес
с четверкой конною – Шум, Пламя, Ужас, Блеск –
понёсся перед войском македонцев
в доспехах, золотящихся под солнцем.

Щетинилась фаланга дикобразом
сарисс  колючих, сохраняя строй.
И, наливаясь ярости экстазом,
всё ширился зрачок, сливаясь с глазом.
И было не понять под  чернотой –
какой из них с белком набрякшим, красным
в безумье битвы  бешеном и страшном,
в покое  отливал голубизной...

Но, наверху  наёмников  пехота
стоит несокрушима, как скала.
И мутный вброд  Пинар переходя,
фаланга, как приливная волна,
о берег бьет и снова отползает:
тут острая коса нашла на камень
И медленно, высокий  берег взяв,
вперед идет, ряды свои смыкая.

Тверда фаланга – детище Филиппа.
Сомкнув глубокие ряды, гоплиты
пехоте Дария, держа военный строй,
даруют  смерти поцелуй на длинных пиках.
Но вот уже бессильны фалангиты.
Строй не сомкнуть: мешают мертвецы
сариссы выставить и слиться воедино
в убийства совершенную машину.