***

Был тихий вечер.
Желтый свет фонарной массы
лил гроздья меж щелей асфальтных нор,
Я бился лбом в пространственном экстазе,
и тер о занавеску глаз свой небольшой.

Мне толстый кожух слова
на восхищенье домом
того,что укрепился рядом не с моим,
дает возможности помнить
наискосок и вровень
о щелканье в размере
желанья близких лиц.

И в этом есть от рода людского и иного
в стремленьи повернуться и устремиться вниз,
и рухнуть в одеяло и завернуться снова,
и в сотый раз понюхав плодоносящий миг.

Бил вечер в скулу звонко.
И рос кустарник тонкий.
Деревья вперемешку в волненьи грызли сток
воздушных откровений от окон и от горла;
заматерелый шепот в сухих рожденьях плыл.

Слыл вечер многородным.
И тихо на пороге.
Я думал своевольно о разностях пустых:
о том,что не тревожно,
не больно вить ладони
в пересеченном вздохе на кровле вечных крыш.

Наверно,это чудо сродни шагам в округе
и локтевым сплетеньям,и мыслям в ноябре.
Как много линий в плотном животворящем коме
из чистых побуждений нагнуться к почкам лип
и к почвам черноземным; за сумраком сплоченным
в своем предположеньи о зрелости остыть..