Облако без штанов. Об одной пародии А. Иванова

Поводом для этой статьи (повторю, только поводом) стала одна несмешная (ИМХО) пародия А.Иванова. Пародия эта годится, я думаю, лишь для филологов первого курса, изучающих "Культуру речи", с заданием: "Найдите как можно больше грамматических ошибок,  представьте исправленный вариант". Больше от нее пользы никакой. Почему?
 Ее считают у сатирика одной из лучших, но здесь пародист, пытаясь высмеять члена Союза писателей, поэта и филолога(!) Валентина Сидорова, сам сел в лужу, поленившись заглянуть в справочник. Напомню, для тех, кто не в курсе, суть дела. В. Сидоров написал:
"... Косматый облак надо мной кочует, 
И ввысь уходят светлые стволы ..." 
Иванов создал литературную карикатуру:
"В худой котомк поклав pжаное хлебо,
Я ухожу туда, где птичья звон,
И вижу над собою синий небо,
Лохматый облак и шиpокий кpон.
Я дома здесь, я здесь пpишел не в гости,
Снимаю кепк, одетый набекpень,
Весёлый птичк, помахивая хвостик,
Высвистывает мой стихотвоpень.
Зелёный тpавк ложится под ногами,
И сам к бумаге тянется pука,
И я шепчу дpожащие губами:
"Велик могучим pусский языка!"
Обратите внимание: акцент в пародии - на усеченность слов (травк, стихотворень, кепк, птичк и т.д.), поскольку форму "облак" пародист считает нарушением нормы. Это понятно. Но, вот что странно: он разрушает падежные отношения в словосочетаниях (могучим русский языка), чего в оригинале нет. То есть пародист применяет запрещенный прием, высмеивая недостатки, которых нет.
Впрочем, главный недостаток пародии состоит в том, что она высмеивает не нарушение нормы, а употребление устаревшего слова. Иначе говоря, если вы употребите, например, слова "зело" (очень) или "сиречь" (то есть) в своих творениях, тоже можете стать объектом насмешек. По крайней мере, такой прецедент создан.

В самом деле, какого рода "облако"? Конечно, сейчас среднего. А у Маяковского? Помните, он ехал в купе поезда с женщиной, которая боялась притязаний со стороны поэта. "Не бойтесь. Я не мужчина, я облако в штанах", - успокоил даму поэт. То есть он нечто бесполое, безобидное, хотя и в мужских брюках. А В. Сидоров по каким-то признакам решил, что над ним летит облако-мальчик. Что ж тут особенного?

А теперь серьезно. Слово "облак" именно в форме м.р. активно употреблялось в 19 веке и даже в начале 20-го. Пародист этого не знал, а филолог Сидоров, конечно, мог бы напомнить оппоненту, например, строки А. Блока:
«И этот мир тебе лишь красный облак дыма, где что-то жжёт, поёт, тревожит и горит».
Вяч. Иванов очень любил данную форму, вот лишь один из примеров:
"Глядь, а навстречу ей, по-над лугом низехонько, плывет на воздусех, ровно челн по озеру, облак червленый, и на том облаке, диво дивное, сам Свет-Егорий стоит, юноша красный в доспехах пресветлых, и копье лучевидное в руке держит.
И как тут не вспомнить замечательного сказочника
 П. П. Ершова, у котого есть  такие строки:
"Конь с златой узды срывался,
Прямо к солнцу поднимался;
Лес стоячий под ногой,
Сбоку облак громовой;
Ходит облак и сверкает,Гром по небу рассыпает".
Полагаю, примеров достаточно, но все почему-то хохочут над "неграмотным" В. Сидоровым: "Вот умора! Не знает, что "облако" среднего рода. А еще филолог... А Иванов молодец, прохватил прохвоста". Это неприятно.

Но речь, повторю, не об ошибке пародиста, хотя она и вызывает досаду.
Речь здесь о словотворчестве. О поиске новых слов, словообразовательных и синтаксических моделей.
Ведь не смеемся же мы над неологизмами и окказионализмами Маяковского, не сочиняем пародии на классика, использовашего вместо "паспорт" слово "паспортина" (краснокожая).
А как замечательно нарушает литературную норму Н. Глазков: "Из всех моих ты всех моеймее..." От притяжательного местоимения образовать форму сравнительной степени - это надо постараться.
Почему мы не критикуем милое четверостишье О. Мандельштама
"Немного красного вина,
Немного солнечного мая —
И, тоненький бисквит ломая,
Тончайших пальцев белизна"?
Здесь ведь ошибка в использовании деепричастного оборота.
Немало пародий лихой пародист-борзописец мог бы набросать по поводу первого стиха "Шестого чувства" Н. Гумилева "Прекрасно в нас влюбленное вино". Как вино может быть влюбленным, оно же неживое? И можно поэтому сделать ряд издевательских переделок: "Прекрасен в нас остывший сладкий чай", "Прекрасен в нас задумчивый шашлык", "Прекрасен в нас улыбчивый инжир" и т.д. И все-таки упомянутое стихотворение является одним из самых сильных (ИМХО) у автора, а пародисты-завистники нервно курят в сторонке.
Все потому, что это настоящая поэзия. И она должна быть не только, по выражению А.С. Пушкина, "немного глуповата" ("Поэзия должна быть глуповата, Но сам поэт — не должен быть дурак"), но и нагловата, то есть должна быть ищущей. Чего? Новых форм выражения смысла. То есть метрически выдержанные, с точной рифмой стихи не обязательно хорошие стихи. Часто это скучные стихи, без изюминки.
Кажется, Л. Толстой, напрочь лишенный поэтического слуха, говорил, что поэт похож на человека, который навесил на себя гири, идет по веревочке и при этом жонглирует. Но именно это для поэта важнее всего: изящество, кажущаяся легкость при всех трудностях словесной передачи мысли.
Так к чему я призываю? Нет, не пренебрегать нормами литературного языка, но вышибать плечом двери в завтра, ежедневно эксперементируя, ища новые рифмы, открывая законы языка, "пробуя на зуб" необычные слова, создавая нестандартные синтаксические конструкции. Но все это на базе родного языка, в его рамках, по его правилам. Потенциал русского языка огромен, но кто об этом расскажет людям, если не поэты?
Открыть новое нельзя, если идешь  в ногу с веком и собратьями по перу, боишься пробовать, боишься критики.
Поэтому я призываю дерзать. А история рассудит.