Вкус казахского чая

Опять наступило лето. Впереди месяцы школьной вольницы. А мне вспомнилась ситуация, которая произошла с моими родными в далёком шестьдесят седьмом  прошлого столетия.
Как же бывают привязаны духовно дочки к отцам! Об этом знают только отцы и их дочки.  А если в семье нет сыновей, тем паче: и рубанком доску построгать, и машину завести, и о международном положении поговорить  – всем этим дочка владеет в совершенстве.  Мудро поступают те отцы, которые пользуются временем, пока дочка не встретила своего суженого, и каждую свободную минуту проводят с ней.
Летом десятилетняя дочка с нетерпением ждала поездки с отцом к родственникам. Путешествие, особенно по сегодняшним меркам, так себе, ничего особенного. Всего-то 150 километров  по степному бездорожью на мотоцикле «ИЖ-Юпитер». В предвкушении новых впечатлений дочка готовилась по-своему – закалялась. И закалка эта была весьма своеобразна: устраивала себе диеты-голодовки, безводные диеты. И это всё на случай непредвиденных обстоятельств во время путешествия.
Выехали ранним июльским  утром, едва первые лучи солнца показались из-за террикона шахты. Как только  покинули свой  Городок, окрест послышались звонкий стрёкот кузнечиков, трель перепархивающих в траве птиц.  Бабочки то и дело с особым свистом проносились над шлемами мотоциклистов. Песня степи заглушала монотонный рокот мотоцикла. То-то днём будет зной, если  утренний ветер уже приятно обволакивал тела путешественников своим теплом. Жаль, что разговор затруднён шумом мотора и бьющим в уши ветром.  Дочка песню запела, папа подхватил. Так и ехали, поглядывая по сторонам. Останавливались, чтобы размять ноги, перекусить, попить воды, которую взяли в металлической  фляжке объёмом менее литра.  Пластиковых ёмкостей для воды полвека назад наш народ ещё не знал, поэтому папа всегда армейскую фляжку  с собой в поездки брал. Дочка – будущий геолог –  на коротких стоянках успевала познакомиться с горными породами, лежащими на поверхности сопок. Складывала их в рюкзак, предварительно для этой цели взятый  с собой. 
Преодолели перевал Маймыш – один из отрогов Калбинского хребта  юго-западной части Алтая –  самую высокую точку путешествия.
– Ну вот, наиболее трудная часть дороги позади. Осталось накатом-накатом, слегка притормаживая,  и «Встречайте гостей!» – сказал папа после очередной остановки.
Допита последняя вода из фляжки. Скоро, совсем скоро встреча с родственниками, с речкой, которая течёт через огород.  Какие интересные камушки на её дне лежат. Так и хочется их перекладывать из руки в руку, чувствуя прохладу. Эти ощущения она помнит с прошлой поездки.
Солнце в зените. Насколько хватало глаз  –  степь да степь. Грунтовка  едва проглядывает в траве. 
Вдруг руль мотоцикла резко повернулся на 90 градусов. Мотоцикл съехал в кювет и лёг на бок. Как выяснилось позже, произошёл слом анкерной  вилки. Немного знающие люди сразу определят, что это верная гибель для тех, кто за рулём. Благо, скорость была  низкая.  Сказывалась усталость: в глазах рябило, руки от напряжения ныли. Это и спасло путешественников.
Огляделись папа с дочкой – живы-здоровы. И то хорошо. Поставили мотоцикл на колёса. Но вести его даже толкачом почти невозможно. Руль стал поперёк, и ни как его не развернуть. Толкают, как могут.  Воскресный день –  дорога пустынна. С момента аварии прошло несколько часов.
На пути встретился ручеёк, из которого сквозь платочки  цедили и пили воду, утолив жажду.
Наконец в стороне от дороги увидели поселение. Но до него ещё надо  как-то добраться.  Прошло ещё не менее часа, пока путешественники с  мотоциклом оказались возле  мазаного  глиной и побеленного известью домика-саманки. Рядом печка-времянка из камней-кирпичей, которой пользовались в тёплое время года. Видно было, как возле печки под навесом хозяйничала бабушка в национальной одежде. Худенькая,  ростом не выше школьницы-второклассницы… Тут же копошилась со своими игрушками  девочка лет шести. Как позже выяснилось, в сентябре в первый класс пойдёт.
После фраз приветствия выяснилось, что разговора не получится: хозяйки владели только своим казахским языком, а дочка с папой на русском общались. Догадавшись в чём дело, с возгласами «Ой! Бай!» хозяйка завела путников под навес, усадила за стол, предварительно дав им возможность умыться с дороги. Как и положено,  по этикету гостеприимства, совершая особый ритуал достархана, напоила гостей чаем, настоящим национальным напитком  из пиал, заваренным плиточным чёрным. К чаю на столе появились баурсаки – свежие и неимоверно вкусные, курт – универсальный кисломолочный высушенный продукт,  изюм, конфеты-подушечки.  Все эти яства в далёкой степи  поразили гостей. Но самым вкусным  был всё-таки чай: настоящий национальный напиток, крепкий, душистый, с топлёным молоком, и, очевидно, с маслом, и слегка подсолённый. Выпили  путешественники его ни по одной пиалушке. Посидели, улыбаясь друг другу, изъясняясь на пальцах. Бабушка отправила свою внучку к соседям, которые проживали за сопкой. На удивление, внучка вернулась быстро, а вместе с ней и её подружка – толмач-переводчик, которая училась в городе в русской школе. Тогда и узнали, что хозяин с хозяйкой на грузовой машине приедут ближе к полуночи. А пока их нет, всем заправляет бабушка – мать хозяина. Толмач подсказала, что скоро трасса будет оживлённой, если проголосовать, то шофера подбросят до родственников, где можно взять запчасть для мотоцикла. А дочка пусть здесь остаётся на ночь. На том и порешили.
Папа пошёл на трассу. Дочка осталась с бабушкой. Помогала ей теребить овечью шерсть. Сходила за водой к роднику, с вёдрами на коромысле. Ей всё было знакомо, но и  занимательно. Она чувствовала себя словно  на другой планете. Так и время прошло. Наступил вечер. После всех треволнений, дочку морило ко сну. Бабушка пригласила её в,  с виду неказистый, домик-саманку*. Гостья  поразилась богатому убранству жилища. Ковры,  настоящие персидские: ими были устланы полы в несколько слоёв, на стенах, на диванах, на кроватях – везде ковры. Шторы-портьеры свисали от потолка до пола и были плотно задёрнуты. В углу на тумбочке стоял большой телевизор,  в первой комнате, очевидно, кухне, два холодильника.
Уложили нежданную гостью  на мягкую постель, прикрыли входную дверь, а что было дальше: как приехали хозяин с хозяйкой, как им поведали бабушка с внучкой о нежданных гостях, перемежая рассказ причитаниями «Ой! Бай!», как подошла к постели спящей девочки женщина и удивлённо покачала головой – всего этого гостья не слышала. Она пребывала в объятьях  Морфея – греческого бога снов и сновидений.
Утром проснулась, когда услышала во дворе папин голос. Он вернулся рано. Привёз запчасть, глядя на которую, хозяин только покачал головой, улыбнувшись:
– Да вот же у меня такая возле стенки саманки лежит, никому не нужна. Эх! Если бы я был дома, в пять минут заменили, и не пришлось бы тебе на перекладных добираться.  Но, нет худа без добра. У нас в гостях побывали, вот и дочка твоя познала настоящее казахское гостеприимство. А теперь – за стол завтракать. Стол, как и вчера,  был накрыт во дворе, под навесом. Завтракали крупными жареными язями, привезёнными накануне сыном с женой. В завершении завтрака опять пили чай, вкусный и сытный.  За завтраком разговорились. Из всего семейства только хозяин владел русским языком. Говорил  чисто, почти без акцента. Он служил три года в Подмосковье в ракетных войсках. Там и поднаторел в освоении языка,  на котором «разговаривал Ленин»…
Прощание было недолгим, но сердечным.
Выехали вместе: путешественники и хозяева. Проехав несколько километров,  на развилке дороги разъехались –  каждый своим маршрутом.
Более полувека прошло с той встречи, но и сейчас дочка, теперь уже бабушка, рассказывая внукам о своём путешествии, вспоминает   вкус того необыкновенного казахского чая.

15 июня – 1 июля 2019 год

* Саманка — жилище, сделанное из кирпича-сырца из глины с примесью навоза, соломы или каких-нибудь волокнистых веществ.