Тигр

Я просыпаюсь. В клетке темно.
Чувствую: брюхо моё сожжено,
Ссадины сбоку и на спине…
Остаться б подольше в клеточке мне…
Нет, не судьба. Я слышу шаги,
Неспешно ступают его сапоги
И он в сапогах: мерзкий и жуткий.
Я знаю, что с нами «не шутит он шутки».
Сильно он хлещет, когда ты сидишь;
Сильно он хлещет, когда ты стоишь;
Сильно он хлещет, когда ты… когда…
Сильно он хлещет. И хлещет всегда.
Он щёлкнул замком – и клетка открыта;
Мною в глазах его гнев лишь прочитан.
Послушно, но нехотя, я выхожу.
Терпенье моё близко; к рубежу.
Я полуослеп, пошатнулся слегка,
Но эта ошибка была велика:
Он взял свою палку, по лапе хлестнул
И мордою в землю меня резко ткнул.
Успел я подумать: его ненавижу,
Из-за него весь род наш унижен.
Он маму забил, убил и отца,
Я же – под дудку его без конца
Пляшу и пляшу. Но скоро конец.
Скоро из мальчика выйдет боец.
Он вновь на манеже. Я вижу его.
Зрительный зал издал шумный вой.
Дикие люди. Почти палачи.
Деньги корыстный кассир получил –
Смерть нашу продал. Но смерть – не смешно.
Вот только смеются они всё равно:
Здесь нас убивают, а им – представленье,
Номер, искусство и поражение.
В гулких овациях радости нет,
Но люди не знают этот секрет.
Они же танцуют на нашей крови,
Их дети не знают к животным любви.
Я тигр, однако взгляни ты и сверь:
Кто всё же мудрее и кто, всё же, зверь?
Мой выход. Я слышу: меня он зовёт,
Палочкой машет, оскаливши рот.
Мне всё надоело. Я жить не хочу.
Впервые палач идёт к палачу.
Он пасть мне открыл. Сейчас будет трюк.
В мгновение всё багровеет вокруг.
Туша без жизни упала красиво,
В зубах у меня – её же обрывок.
Гладаю я голову, кровь я лакаю…
Плотью его наслаждаюсь без края.
Зал с диким криком быстро пустеет:
Кто тормозит, а кто – всех быстрее.
С его головой кончил я. Чисто.
Я рад. Мне тепло. Услышал я выстрел,
И сразу прохлада сковала меня.
Упал на манеж, никого не виня.
Рядом со мной лежит его тело;
Уж кровь не течёт. Кончено дело.