Подборка, номинация на премию Русь моя-2018

Елена Оронина
www.stihi.ru/avtor/annetta77

Елена Оронина (Пересторонина Елена Ивановна)
Глубоко уважаю творчество поэта Есенина. Для меня
честь представить свои произведения на суд жюри
конкурса его имени.

Из цикла "Геноцид наш, русский"

Покрова на Нерли
I
 Cовершеннее церкви Покрова на Нерли
 Ничего не увидеть во всех концах
Святой-несвятой Руси.
Трогательнее церкви Покрова на Нерли
 Что найти во всех концах Святой-несвятой Руси?
Как будто рукой обняла от века
 Её река, нет, её реки.
 Из матовых белых клеток сложилась шахматная дэка
 Гитары царя Давида, пардон, гуслей,
 Арфы, точнее. Прости, Орфей!
Кубик Рубика предвосхищен
 Стоит на берегу посреди лугов.
 Однотонный, трехапсидный,
 Четырехстолпный, почти как ямб.
 Ни колдобин вокруг, ни адских ям.
II
Стой здесь, храм бел, конь бел - не сед.
Всегда свети, храм на Руси!
III
 Грусть щемит о покинувших нас
 Трижды не обойдешь тот храм,
 Чтобы не стать рекой,
 Да чтобы не сбылся сглаз!
Стоит как каменный шепот,
 Как тихий горький упрек.
 Да что же наделал ты?
 Не сберегла себя! Не сберег!

О Рублёве
Андрей я ваш, люди, и вам говорю об Андреином.
С болью, тоскою, рабством и унижением.
Рублёв, господине, сквозь века мы вас    
Слышим,     раб Божий.
Господине ли я?
Монах я, монах Тарковского,
С художником божиим схожий.
Набегут бандиты, татары с соседним князем,
Гнев и ужас, из князи бы снова вас в грязи,
Из татар бы обратно в неведенье, в проклятье и
непризнание,
а пока хорони да плачь.
Всевышний Великий, как тяжки твои наказания!
А в другие дни молись, молча жди, а чего неведомо.
Только с кистью покой, и душевные муки долой,
и терзания прочь, и преследования.
Что за линия, господи, спасибо за вдохновение.
И за лучик в оконце и за хлеб и за синь,
что лён в траве.
Ярким золотом ведаю, красным владею гением.
Да не горьким красным,
как кровь или глина в глубоком рве.
А волшебным красным, ликующим жизнью не временной!
Строги ангелы, и Господь карающий,
а ты стань да молись, сам не справишься.
Жди свободы и веруй, свет над церковью реет,
Красота красотой, лёгкой охрой по стенам.
Кто я, господи, талант твой за что мне уделом?
Ждём осанны, прощения и спасения,
Ждём мы радость с тобою, Андрею,
Ждём грядущего воскресения.

Минус двадцать пять
«Минус двадцать пять.
Это не мороза. И не по Цельсию.»
«Мило, что есть доныне мороз,
Словно бы время вернулось вспять,
Всплески его на окнах
Иной раз и теперь можно пронаблюдать.
С новыми пластмассовыми версиями
Окон он почти не заметен.
Да-да, именно в минус двадцать пять
Старые дома украшал.
Красиво. Висит гардина, а за ней мороз».
«У меня вопрос.
Минус двадцать пять миллионов.
Нас. Русских. Не рождены, умерщвлены под заказ.
Вам это неочевидно?»
«Говорите вы резко  и несолидно».
«Я приношу свои извинения.
Для меня честь беседовать с вами,
Мы вместе в этом времени и пространстве.
Вы русская. Вы русский. У вас прекрасная шуба.
У вас недешёвый пиджак, без галстука, правда.
Простите, сорвалось,
ни к чему замечание, просто так.
Я тоже люблю пальто в пол и цветом в беж.
У меня было такое, итальянское, отделка – мех.
Я пользуюсь пудрой слегка,
Делаю маникюр, крашу волосы,наношу духи.
Сейчас две тысячи семнадцатый год,
И что-то случилось с духами.
Они тоже не те, слишком просты.»
«Вы опять недовольны.
Живите спокойно: ни суеты вам, ни маеты»
«Но минус двадцать пять миллионов.
И как быть с фразой:
«Твои дети никому не нужны»?
«Простите, мы спешим,
Говорить не о чем, напрасен ваш пыл».
Стою.
Мои дети были никому не нужны.
Ужас и боль вымирания. Страх.
Минус двадцать пять миллионов. Нас.
В шоссе от меня улетело авто,
снег летит вдоль сапог,
И вновь убеждает свет фар: об этом не говорят.
Одна. Была наказана. Теперь уже точно. Понятно.
Что же наделала я?
Взглядом чуть ниже. Ошибка. Опять.
Снова, снова неверный шаг.
Шёлковый шарф ни за что ни про что
измочалила в нервных руках.

Погорелое городище
1.
Тишина - величием,
Обелиск - славой,
Сосны - куполом,
Трава - муравой.
Среди сотен тысяч - единица роты,
Пал смертью храбрых боец пехоты.
Снега - лавой,
Дожди - водопадом,
Весна - измученной,
Река - излучиной.
Дороги - просёлками,
Яблони - садом.
Живи, Родина,
Иной не надо.
2.
Погорелое городище,
Горе, род, пепелище -
Ах ты, зависть людская -
Было, видно, нелишним
В географии края.
Царь Иван - больно Грозный,
Византиец на троне,
Выжигал Держиславли.
То, что жёг, то не ново,
Имя дал, чтоб не встали.
Сталин, сталь-византиец,
Всё витки, всё спиралью -
Жил обычный партиец -
Вдруг безвыходной волей
Одолел, одержавил.
Мартемьян пал с победой,
Вам спасибо, кто помнит.
Оппозиция вечная
Не бывает на троне.
3.
Когда лежал я, раной полон,
Война кругом как на войне,
И мёртвых клали в общем поле,
В горелой, выжженной земле,
С тоской великой и любовью
О детях думал и жене.
Иван, Анюта, Пётр, Марья,
Какие дал вам имена!
Отныне мученицей Марфа,
Крепись, безмужняя жена.
За что ты гибнешь, август светлый?
За что горят трава, листва?
Теперь я умер. Никнут вётлы.
Спи, горькая моя звезда.
Горячечные бились мысли с молитвою напополам,
И Апокалипсис, нависнув, смерть приложил к моим
устам:
«А если облака прозрачные над Русью перестанут
плыть?
Библейский Зверь, переиначив, живых запомнит,
чтоб убить?»
Но тот, чьё легкое раненье
Назавтра в бой пошлёт бойца,
Шепнул: "Мы пали в наступленьи."
И, умирая, снова верю. Я снова верю. До конца.
4.
Метро поутру, букеты.
Безгласность сегодня святая.
Полсуток что час. Зубцов-Москва.
Автобус, Девятое Мая.
Станция Погорелое Городище.
Входим мы, поминавшие у мемориала.
Садимся почти бессловесно.
Сорок второй суров, говорит мало.
Взрослый год, похороненный тесно.
В Волоколамске в салон сорок первый
Вбегает.
Молодой ещё, московский.
Вермахт тогда впервые отжали,
На йоту достигли победы.
Мы смотрим в глаза друг другу:
Сорок второй – сорок первый.

Маленькая Дева Мария
«Дети, милые, не время ли спать?»
«О, ещё только раз о Марии у храма.»
«Как волшебен рассказ про Божию мать!
Мария трёх лет  по ступеням взбежала.
Девы встречали мерцанием факелов.
(Окутай вас сон, полуспящих, родных).
К малышке  вышел Святой Захария
И ввёл Марию в святая святых».
Таинственна ночь, по округе льёт дождь,
Звезды Рождества свет далёкий рассеян.
Всесильна Вселенной всемерная ложь,
Но пламенем истины всходит Мессия.
Детские грёзы  с Марией у врат.
Такая взрослая крошка Мария.
Невольная мысль: Кто же в том виноват,
Что так одинока...   Мария, Мария...
Доверена Богу Землёй Израиля.

Паруса
Мой синий колокол платья...
Норд-ост бьёт в него третий день.
О чём тревожится ветра набат?
С моря прибудут братья.
(Облаков распахнута тень.)
Паруса. Паруса их белых рубах. Ты рад?

Ты уходишь. Не забыть мне любви твоей.