С, Антология

Соколова Тамара (1893-1975)
Селиванов Василий (1902-1925)
Соргонин Георгий (1904 - ?)
Сасинович Темира
Сахар - Лидарцева  Нора (? - 1983)
Самойлов Давид (1920-1990)
Савчук Маргарита (1936-2016)
Срибный Валерий (1942)
Суркова Людмила (1946)
Ситдыков Галим (1948)
Свинцова Вера (1949)
Строганов Юрий (1952)
Смирнов Сергей (1954)
Соловьёва Галина (1949)
Скарджювене Валентина (1955)
Суодене Эляна (1958)
Сухоницкая Людмила (1965)
Cилкин Владимир (1973)
Сергеев Александр (1979)
Смирнова Елена (1986)
Серегина Алина (1989)
Самокина Анна
Станкус Всеволод




ТАМАРА СОКОЛОВА
(1893-1975)

Русская поэтесса.  Училась в Виленском музыкальном училище у композитора К. М. Галковского. С 1922 года заведовала библиотекой при Виленском Русском Обществе. Стихи публиковались в эмигрантских газетах и сборниках. Вела переписку с А. Блоком, К. Чуковским, И. Андрониковым, М. Васнецовым .  Спустя год после присоединения Литвы к Советскому Союзу, в марте 1941 года  осуждена военным трибуналом и приговорена к смертной казни. Затем расстрел 48-летней поэтессе заменяют 10 годами лагерей. В июне 41-го, за шесть дней до начала Второй мировой войны, ее отправляют в специальном эшелоне из Вильны в Воркуту. После освобождения жила в Беларусии в г. Радошковичи. Преподавала в местной музыкальной школе. Умерла в доме престарелых.

 
БЕРЕЗКИ

Вы, березки белоствольныя,
(Под открытым небом храм!)
Точно в праздники престольные,
Замолились по утрам.

Костеникой да морошкою
Вышит коврик ваш цветной,
И бредет глухой дорожкою
К вам молиться зверь лесной.

Тайны леса днем разгаданы,
И не слышен вопль совы.
Сколько пенья, сколько ладана,
Ниц склонившейся травы!

А теперь уж осень мудрая
Позолотой облила
Ваши ветви длиннокудрыя
Вплоть до новаго тепла.

Вы, березки белоствольныя,
Дети северной мечты,
Как монашки богомольныя,
Сохраните нам скиты.

Нам, изгоям обездоленным,
Ваша сень - как благодать.
(Хоть грехам-то незамоленным
Счет вести - не сосчитать!)

Но сердца не все же каменны,
Злобный вихрь не все унес!
Будем сильны, будем пламенны,
Будем стойки, как утес…

Только б слышать нам раздольныя
Песни северных зарниц!
Вы, березки белоствольныя,
Вы - царицы из цариц!
 1931


ВЕЛИКИЙ ПОСТ

Великий пост напоминает детство,
Когда не знали мы великих бурь и гроз.
Как против них найти надежное нам средство?
Как избежать теперь нам жизненных угроз?
Великий пост… как веет чем-то милым,
Простым, бесхитростным от этих старых слов!
Знакомым пением, непраздничным, унылым,
Приют всех страждущих –               
наш храм наполнен вновь,
Почти у всех теперь гнетущая забота,
Одна и та же мысль: как этот день прожить?
Как близким весть подать, и где найти работу?
Как встретить праздники и бодрость сохранить?
Жизнь не легка… Великие преграды
Поставила судьба на жизненном пути.
Как нужен отдых нам!
Как все мы были б рады
Успокоению… Но где его найти?
Звенят тоской знакомые напевы,
И лики скорбные на нас глядят с холста.
Невольно рвется вздох:
«Покой и счастье, где вы?
Или не место вам в дни строгого поста?»
 

СОРОК ПИСЕМ
Памяти Б. В. Адамовича

Сорок писем в заветной шкатулке,
Сорок птиц, синих птиц на лету.
Сердце бьется прерывисто, гулко,
Сердцу страшно развеять мечту.

Гордый герб - оттиск старой печатки…
Помню кивер, мундир в орденах,
Помню белыя Ваши перчатки,
Переда Вами мой трепет и страх.

Полудетския чувства, порывы,
Радость буйная, где вы? Давно-ль?
Перерезали путь мои обрывы
И восторг переплавили в боль.

Но безценныя Ваши страницы
Берегу я. Как рыцарь скупой.
Сорок писем - награда сторицей,
Крылья птиц, синих птиц надо мной.
1936

 
ТРОЙКА

Санки! Снег… Раздолье… Снова санный путь!
Вспомнить нашу тройку, вспомнить и вернуть.
Коренник напрягся, влег в хомут, рванул.
Берегись! С дороги! - ветер, свист и гул.
Пристяжныя - чудо, шеи круто вбок, -
Позавидуй, Запад, и гордись, Восток!
Гривы перевиты лентой дорогой,
Колокольчик пляшет под красой, дугой,
Пляшет колокольчик, - не один, а пять!
Как сдержать дыханье? Сердце как унять?
Расписная арка - радуга-дуга,
Ты заворожила друга и врага.
Полостью медвежьей схвачены мы в плен,
Темный мех и бархат жмутся у колен.
До полозьев спущен с санок, позади,
Наш ковер узорный. Ну-ка, погляди!
Шелковыя кисти, сбруи в серебре.
Ах, с горы на горку! Миг - и на горе!
Тройка, наша тройка… Клич во все концы.
Что вы там поете мне колокольцы?…
То динь-динь, то снова нежное - люль-лю.
Я мороз целую. Я мороз люблю.
Санный путь! Воспряли души из оков!
Комья снега в небо бьют из-под подков.
Как рванут пристяжки - вихрь, огонь и дрожь…
Лучше русской тройки в мире не найдешь!

***

Косою страшной скошена,
На нары в тундру брошена,
Оторвана от родины,
От близких, от друзей,
Лежала я, замерзшая,
Любовь с собой унесшая…
1950

***

Я никому и ничему не изменила.
Всю жизнь семьи и предков помнила присягу.
Прошу, чтобы рука друзей мне положила
Мои реликвии, когда в свой гроб я лягу.


ВАСИЛИЙ СЕЛИВАНОВ
(1902-1925)

Родился в Ельце, Орловской губернии. До октября 1917 года воспитанник  Московского военного корпуса.  После расформирования корпуса учился в Рязанском реальном училище и на сельскохозяйственном факультете Ташкентского университета. В 1921 году переехал в Вильну и включился в деятельность литературно-художественной секции Вильнюсского Русского общества. Печатал стихи и статьи в местных газетах. Получил первую премию на конкурсе поэтов. Сборник стихов «Плащаница» (1928) издан посмертно Литературно-артистической секцией Виленского Русского общества.


ПЛАЩАНИЦА 
(фрагменты)

1.
Над волей дикой и зеленой,
Над топью взыбленных болот,
Ты та же, та же, как икона
В свой тысячный безумный год.

Огнем языческой стихии,
Железом из татарских лат,
И темным златом Византии
В веках ковался твой оклад.

И перед ним, в неволе дикой,
За валом подымая вал,
Народ убогий и великий
Молился, жег и убивал…

Плывут курчавые туманы,
И видишь ты, издалека,
Что годы будущие канут,
Как раньше канули века.

И так же, ныне, над погостом
Страстей отчаянных твоих,
Глядит загадочно и просто
Иконописный нищий лик.

Пускай, не угадав, погибну,
Пускай теперь в последний раз,
Молюсь святительскому нимбу
Вокруг неотвратимых глаз.

2.
Вышла из дома…
             Седенькая.
Под платочком
             серая пакля
завязана тощим
             комочком.
Тащится кое-как,
             еле-еле…
(Из собора вставшия мощи
какой-нибудь Анны Кашинской)
Вспомнила: - старший Феденька -
             родился на Святой неделе…
А ноги в худых опорках
             подкашиваются -
             едва ходят…
"Горе-то, горе-то хромо
             да глухо!.."
И на старый костыль
             старуха,
опираясь, горько:
"Горя-то, горя-то сколько!.."
             И опять мечты:
"Меньшой, Володя,
             бывало,
важно говаривал: -
"Дай срок, вырасту, мамка,
             будут тебе харчи -
             в обед, как у прочих, варево,
             да каша с салом,
             баранки да куличи
                к чаю…"

3.
Захлестнуло ветром, и с краю до краю
             по улице закачался благовест -
знакомый и такой хороший, хороший…
             Дом, дам… Всем дам…
Будто кто-то печальный и ласковый
             улыбался,
гладил по волосам
             и, утешая, о прошлом
             сказал доброе слово…
Дом, дам… Радость дам…
             И снова
Вздыхает старая о радости
             новой,
о последних концах,
о доме Божием- обители
страждущих, недугующих
             плененных..
О плавающих-путешествующих
             в дальних краях…
                Ох-ах!
Человечий убогий прах,
             был вот и нету…
Только его и видели!
А душа - в небесное лоно -
             к вечному свету.
Душа - она Божий дух!
Шепчет старая вслух
и тащится кое-как,
             еле-еле…
Под платочком
             серая пакля
завязана тощим
             комочком.
Тащится кое-как,
             еле-еле…
(Из собора вдруг
             вставшия мощи).

4.
"Подай тебе Бог! - "
             Дала нищему грошик -
тому, что без ног,
             без рук
на погосте и дни, и ночи
"Отче наш" и еще что-то
             бормочет
тише, глуше…
Постояла в воротах -
             Послушала.
1924 - 1925

* * *
Я умираю, милая весна,
Склонив лицо в безветренныя зори,
А надо мной почиет тишина,
Как водоем прохладнаго вина,
И вкус его так странен и так горек.

Весна, сжигай огонь своих побед,
Звени в рога, греми небесным горном
А мне оставь последний тихий свет
Безбурных зорь, идущих мне во след
И облеченных пурпуром и черным.

Чу, ночь влачит по алым ступеням
Печальное убранство катафалка.
Скажи, весна, кому теперь отдам
И слезы, и тоску, по всем мирам,
Но этого мне более не жалко.

Где плакал я, томился и любил
И забывал измены и удачу,
Я никогда с тобою не заплачу,
И будет дух мой, темный и незрячий,
Всегда один среди чужих могил.

Прохладная почиет тишина
В моей земле разлюбленной и строгой,
И умолкает темная тревога,
Но дай еще, еще побыть немного
У ног твоих, любимая весна.
Май 1924 г.

ОПЯТЬ КАК В ГОДЫ ЗОЛОТЫЕ…
                А. Блок

Как в золотые годы милости,
Теперь хулу делю с тобой.
Опять мне ласковой приснилась ты,
Россия, девушка с косой…

В иконно нимбе улыбалась ты,
Мне, мне - врагу и палачу,
И жег огонь палящей жалости
Страстную ветхую свечу…

Забыто, не бывало, кануло,
Что раз, под свист и лай собак,
Тебя, тебя как девку пьяную
Под руки повели в кабак…

И там, исконным хмелем залита
На крик смиренна и тиха,
Невеста вечная, узнала ты
И палача и жениха…

Прости! Во сне впервые явственно
Твою красу приметил взор,
Разгон бровей и венчик царственный
И древний бисерный узор…

И понял смутное пророчество
В том, что вокруг тебя лежал
Необычайный, сжатый дочиста
Твой кумачовый урожай.

* * *

Дождь отошел, а солнце все еще
Как будто медлит за ушедшей тучей
И лес поник в тоске своей дремучей…
Тут сумрачно и страшно хорошо!

Дорога вьется вверх на косогор,
Еще немного, и открылись взору
Полей неудержимые просторы -
Душа взята и брошена в простор.

Поля, поля… Я лягу с головой,
Раскинув руки в розовую кашку.
А свежесть заползает под рубашку,
А ветер ластится и дышит как живой.

О, как я рад! Как безотчетно рад!
Чему? Постой! Звенит воспоминанье…
Так пахло кашкой десять лет назад
В имении у деда под Рязанью.

 

СОРГОНИН ГЕОРГИЙ
 (1904 - ?)

Поэт, переводчик Георгий Константинович Розвадовский (Соргонин) родился в Иркутске. Доктор юридических наук, секретарь апелляционного суда. Был член Кружка студентов русской национальности Университета Стефана Батория, организатор и председатель «Барки поэтов» (Вильно), участник Литературного содружества (Варшава). Сотрудничал в журнале русских студентов и молодежи «Звено» (Львов), в варшавских и виленских газетах «За Свободу!», «Виленское утро» («Утро»), «Наша жизнь», «Новая Россия», «Наше время»(«Русское слово»). Издал сборники стихов «Северное» (Нарва, 1933), «Весна в декабре. Вторая книга стихов» (Вильно - Варшава, 1937), пьесу «Арифметика жизни» (Варшава, 1939). Участник «Антологии русской поэзии в Польше» (Варшава, 1937). Прошли авторские выступления и вечера поэзии в Вильно, Варшаве, Бресте. В марте 1940 года состоялся праздник 15-летия творческой деятельности.


НА РОДИНЕ

Нет города, деревни, нет села,
Здесь на Руси, где-б сердце не кричало.
И снова радость лучезарная легла
на дно взнесеннаго за родину бокала.
Здесь на земле - молиться за Тебя,
в тиши нечаянных, нежданных испытаний.
Переносить судьбу - мучительно любя
поля, забрызганные словом брани.

О! Ты ведь русский! Весел и спьяна,
готов жизнь нашу называть прекрасной.
"Залить любовь не хватит и вина" -
А без любви - мы злые и несчастны!

Нет города, уезда, нет села,
здесь на Руси, где-б сердце не кричало.
И снова радость лучезарная легла,
на дно взнесеннаго за родину бокала.


ОТКРОВЕНИЕ

Перед сном вечернюю молитву я прочел,
один, в нездешней тишине.
И с небес, опять, над старым миром
Ты, Господь, приблизился ко мне.
И тогда, неравный, робко, пред Тобою,
разсказал про горе я людской души.
Побледнел Твой лик, Господь, от мук и скорби,
у реки склонились грустно камыши.

Долго, долго длилась тайна откровенья!
И когда ворвался в окна луч дневной,
стало все прекрасно, радостно, возможно…
Над землей вознесся ласковый покой!

СЕСТРЕ

Послушай, сестра, вот повозка и кони,
взметнулись столбы и вся в мыле шлея!
К Тебе, Россия, Георгий Соргонин,
вернулся, изведав чужия края.

Вернулся, как нищий, просить подаянье,
утратив с годами - безбрежность мечты!
Нося в своем сердце лишь грусть и страданье,
влюбленный в твои дорогия черты.

Ты помнишь Иркутск? В дни морозные - вьюгу!
Детство прекрасней, чем в царском дворце!
И, если-б не умер, какого бы друга,
имели в скончавшемся рано отце!

Ты помнишь тайгу, золотыя равнины,
и пашни богатыя в нашем краю?
В деревнях - крестьянския, сильныя спины,
и смелость солдат в рукопашном бою?

Ты помнишь народ, не свирепый, а кроткий,
живущий по правде, без жалоб и слез.
И если он пьет (как кричат) много водки,
пусть знают, что только в крещенский мороз!

Ты помнишь Байкал, вереницею льдины,
с утеса, в молочном тумане - разсвет!
Сплошного веселья родныя картины, -
страны, где родился и жил я - поэт!

. . . . . . . . . . . . . . . .

Послушай, сестра, не смотри так скорбяще,
на новые всюду, усопших, кресты!
Мы встретимся с жизнью, еще настоящей,
И только тогда улыбнешься вновь Ты!
1936 г.


САСИНОВИЧ ТЕМИРА

Русская поэтесса, еврейского происхождения. Являлась членом виленского Содружества поэтов межвоенного периода. Одна из участников Сборника поэзии Виленского Содружества Поэтов (Вильно1937). 1920-1930-х годах публиковала стихи виленских газетах.
 
***
Проходят праздники. Предпраздничная встряска,
Покупки, суета и елочный наряд.
Мой сын волнуется, и самой нежной лаской
Мне хочет выразить, как елочке он рад.

Друзей своих - зверей поставит он под ветки.
Здесь - обезьяна Том, там Мишка-инвалид.
Они, как мы уснем, растащат все конфетки
И шарики побьют - вот будет жалкий вид.

Курносая собака на колесах
Из-под ветвей качает головой.
Ей снилась степь в буранах и заносах,
Ночные выстрелы и злобный волчий вой…

Я тоже помню степь, дороги, сосны, ели…
Курноска, я твой сон рисую… ну, точь-в-точь.
Ах, если б русские приснились мне метели
Подарком к празднику в Рождественскую ночь.
1937
 НОРА САХАР-ЛИДАРЦЕВА
(? - 1983)
 
Писатель, поэтесса, музыкальный и театральный критик. В Петрограде общалась с Анной Ахматовой, Михаилом Кузминым,  Николаем Евреиновым, актрисой, скульптором, танцовщицей Ольгой Глебовой-Судейкиной, поэтессой, драматургом, переводчицей Анной Радловой, с актером, режиссером, театроведом Константином Миклашевским. Осенью 1921-го года эмигрировала в Ковно. Поместила несколько стихотворений в газете «Вольная Литва», очерк в газете «Эхо», в октябре 1921 г. вместе с Александром Гидони и Евгением Шкляром приняла участие в траурном вечере памяти Александра Блока. В начале 1922 года покинула Литву.

ВЕСЕННИЙ ЭПИЗОД

В пальто защитнаго цвета
И в шляпке бархатной черной
Прошла она мимо поэта,
Улыбкой сверкнув задорно.
Поэт совсем растерялся,
Навеки лишился покоя -
И тщетно вопросом терзался:
- Да что же со мной такое?

Все ждал, не пройдет ли обратно...
Но дама назад не вернулась.
Поэт прошептал еле внятно:
- Зачем же она улыбнулась?!..

* * *

Жарко. Болит голова.
Чувствую лето в весне.
Хочется на Острова, -
Радости хочется мне.
Встреча сегодня была...
Много их было зимой.
Ночь в первый раз так светла,
Но неужели - домой?

Снова меня утомил
Нежностью этой пустой.
Нет у меня больше сил
Ласковой быть и простой.

Вот почему я бледна
И так упорно молчу.
Пусть я ему не жена -
Другом я быть не хочу!
Петроград, 1921.

* * *

Ты можешь быть ласковым, знаю:
Настали прощальные дни.
За то, что я уезжаю,
Любимый, меня не вини.
Поверь, что мне очень больно,
Будь втайне этому рад,
Измучил меня довольно
Этот новый, чужой Петроград.

Стране же всех мучений
Добро, что мне сделал ты.
У меня даже нет сомнений
В невозможности нашей мечты.


СНОВА...

И снова ресторан, вино.
Назойливый оркестр.
А сердце... сердцу все равно,
В нем нет давно уж мест.
Зачем здесь столько чуждых лиц,
Одни других пошлей?
Туземцы всяких заграниц
И родины моей.

И отыскать надежды нет
Среди последних - Вас.
Вот там скрывает блеск лорнет
Совсем не Ваших глаз.

Нелепо музыка гремит,
Горят, горят огни.
Кто пожалеет, защити
Меня в такие дни?
Ковна, ноябрь, 1921 г.

НА КУРОРТЕ

Не следи, темноглазый испанец,
Часами в читальне за мной:
Горит нехороший румянец
На щеках печальной больной.
Я знаю: ты ценишь наряда
Элегантную простоту;
Карандаш вынимать не надо,
Я записки твоей не прочту.

В каннотье из синей соломы
Я, может быть, хороша.
Мы лучше не будем знакомы.
Мне так больно и трудно дышать.
Ковна



ДАВИД САМОЙЛОВ
 (1920–1990)

Русский советский поэт фронтового поколения, переводчик, сценарист радиопередач. Печататься начал с 1941 года. Публикации стихов в периодической печати стали появляться с 1955 года. Переводил с литовского, польского, чешского, венгерского и других языков. C 1974 года жил в Пярну (Эстонская ССР). Лауреат Государственной премии СССР (1988). Книги стихов: «Ближние страны» (1958), «Второй перевал» (1962), «Дни» (1970), «Волна и камень» (1974), «Весть» (1978,) «Голоса за холмами» (1985 год) – о военных годах, о современном поколении, о назначении искусства. За мужество и героизм, проявленные в годы Великой Отечественной войны, награждён орденом Красной звезды и медалью «За боевые заслуги».

НАКАЗ ЧУКОТСКОГО НАРОДА ДЕПУТАТУ Г. КАНОВИЧУ


Гриша, ты теперь Григорий,
Ты скажи в Большой Совет,
Что на нашем территорий
Мало-мало водки нет.

Нет у нас, однако, водка.
Ой, как плохо, Гриша, ой!
Потому на всем Чукотка
Экология плохой.

Ты скажи в Совет, однако,
Недовольный Чайвургын –
Есть у Вас в Совет каряка,
Нету чукча ни один.

Чукча хочут отделяться
От каряк и юкагир
И не хочут поселяться
В пятикомнатный квартир.

Звать тебя мы будем Гришком.
Будем Яков, как Свердлов.
Не вели, однако, слишком
Забирать у нас улов.

Будет пусть у нас свобода,
Чтобы было чем кормичь.
Будем звать тебя Володя,
Как Владимира Ильич.

И хороший есть культура,
И культура есть плохой:
Например, медвежья шкура
Или шкура никакой.

Ты скажи им на собранье,
Виноват во всем систем –
Скушал всё до основанья
И не знает, что затем...

Мы всегда стоим за дружбу
И всегда стоим за мир.
Мир и дружба очень нужно,
Но не нужно юкагир.

ДВОРИК МИЦКЕВИЧА

Здесь жил Мицкевич. Как молитва.
Звучит пленительное: Litwo,
Ojczyzno moja. Словно море
Накатывается: О, Litwo,
Ojczyzno moja.
Квадратный дворик. Монолитно,
Как шаг в забое,
Звучит звенящее: О, Litwo,
Ojczyzno moja!
И как любовь, как укоризна,
Как признак боли,
Звучит печальное: Ojczyzno,
Ojczyzno moja.
Мицкевич из того окошка
Глядел на дворик,
Поэт, он выглядел роскошно,
Но взгляд был горек.
Он слышал зарожденье ритма.
Еще глухое,
Еще далекое: О, Litwo,
Ojczyzno moja!

ТОМЛЕНИЕ КУРБСКОГО


Над домами, низко над домами
Медным ликом выплыла луна.
Во тумане, близко во тумане
Брешут псы, сошедшие с ума.

Только совесть бродит под туманом,
Как изветник, смотрится в пробой.
Не доспорил князь с царем Иваном,
Не поладил князь с самим собой…

Пишет Курбский в лагере литовском —
И перо ломает на куски.
Сторожа по деревянным доскам
Бьют – и то, наверно, от тоски.

«Огляди меня, как саблю, на? свет,
Выспроси бессонницу мою.
Предаю тебя, проклятый аспид,
Но с тобою Русь не предаю.

Не иду к льстецам твоим в науку,
Не плутаю с хитростью лисы.
Награжден за муку, за разлуку,
Говорю прямыми словесы.

Оглядись! Среди непрочных топей
Ты столбы трухлявые забил.
Воспитал вокруг себя холопей,
А высоких духом погубил.

Отворил ли правду властью царской?
Водворил ли счастье и покой?
Времена жестокости татарской
Воцарились под твоей рукой!

Годы – суть для вечности минуты,
Перейти их мыслями сумей.
Гневом Божьим не родятся ль смуты,
Царь Иван, за гибелью твоей?..»

Оплывая, свечи плачут воском,
Под глазами тени-медяки.
Пишет Курбский в лагере литовском
И перо ломает на куски.

За домами, низко за домами,
Засветилась алая черта.
Во тумане, близко во тумане,
В час рассвета кличут кочета.
 1947

САВЧУК МАРГАРИТА
(1936-2016)

Вильнюсская поэтесса, автор знаменитых «маргариток», написала более 50-ти песен и романсов, стихи напечатаны в различных сборниках поэзии и изданы отдельной книгой. Вторая книга песен и стихов подготовлена к изданию, но не успела выйти в печать при жизни и готовится к изданию за счет средств русским поэтическим сообществом Литвы.

ПОЗДНЕЕ РАСКАЯНИЕ

Чего не хватает мне в мире подлунном?
Не денег, богатства – они преходящи.
В моей голове бродят грустные думы:
Ну кто разжигает ненужные страсти?
Мы временны все на земле нашей грешной,
Терпимее быть не стремимся друг к другу,
Слова произносим обидные в спешке,
Сравнимые разве с «медвежьей услугой».
Раскаянья час к нам приходит так поздно,
Когда ничего изменить невозможно.

ВСТРЕЧА С ЕСЕНИНЫМ


И снова с Есениным встреча у нас
Всем кажется с нами он вместе.
Зал замер,- взойдет он на сцену сейчас,
Стихи прочтет он чудесные.

Да стих не один - льется пятый, шестой,
Становится песнею звонкой
И слышен прекрасный мелодии строй, -
То зал подпевает тихонько.

Увы... Я в мечтах высоко вознеслась.
Сегодня мы лишь вспоминаем,
Как жил, что писал и любил ли он власть?..
Казалось, о нем мы все знаем.

На самом же деле он так многолик,
Простой с виду парень рязанский.
Он к славе народной мгновенно привык,
В ней в жизни, как в сказке купался.

Немного пожил он на бренной земле.
Нетленной осталась лишь слава.
Не выжечь из сердца тот памятный след -
Народный поэт он по праву!

***

В продуктовую лавчонку
Заглянул дед. Для внучонка
Леденцов купить пакетик.
Тут колбаску он приметил.
Прошлой, докторской, цена –
«Дай, куплю для пацана…»
Продавец вдруг огорошил:
«Цены в евро! Всё дороже
Больше, чем в три раза, дед».
Огорчил его ответ…
И подумал он: «Дай, Боже,
Пенсии в три раза больше.
Вот тогда бы к леденцам
Колбасы купил. И сам
С удовольствием поел бы –
Были б пенсии, как деньги».

***
Дед Мороз бывает «мудрым».
Проучить он может власть!
Иногда ему не трудно
Накормить простой люд всласть,
Чтобы с голоду не помер,
Ну, хотя бы в Новый год.
Вдруг «коронный выйдет номер»,
И сердца властей проймёт…


ВАЛЕРИЙ СРИБНЫЙ
(1942–2016)

Выпускник Вильнюсского высшего командного училища радиоэлектроники. Член Союза писателей России и Ассоциации русских писателей Литвы. Публиковался в альманахах «Литера», «МАПП. 5 лет в Литве», газете Ассоциации русских писателей Литвы «Вильняле», сборниках поэзии «Всё о любви», «Созвучие-2006», «Созвездие голосов-2008». Издано несколько книг стихотворений, в т.ч. для детей. Активно участвовал в литературной жизни Вильнюса. Похоронен на Евфросиниевском кладбище.

МОЙ ГОРОД

От фонарей, мостов до крыш...
– туда, где звёзды мраком стынут,
мой город словно опрокинут,
забыв веков далёких тишь.
Гори созвездием!
Гори назло печалям и порокам,
укрывшись в дымки поволоку, –
святое прошлое храни.
Как совесть правдою чиста,
застыл Пилес в преддверье ночи,
да город снизу многоточьем
взирает вверх на Три Креста.
Уткнулись в небо купола
(неужто вправду ближе к Богу?)
и указуют ту дорогу,
что нас бы к истине вела.
Торопит Нерис воды вдаль,
едва волной погладив берег,
и мне, сейчас по крайней мере,
с ним расставаться стало жаль.
Вечерний Вильнюс весь в огнях,
в рекламах, празднично расцвечен...
Ночная мгла легла на плечи,
но так теплы объятья дня!
 И так не хочется ещё ни спать,
ни ждать рассвет унылый
под покрывалом опостылым
тумана или под дождём.
И нет нужды мне вспоминать
твоей истории страницы,
она и так в камнях струится
и не даёт, как раны, спать.
Вот простучали каблуки
в тенях дремотных улиц узких...
Я знаю, чьи это шаги!
Я знаю: судьбы многих русских
связались здесь с твоей судьбой;
В твоих камнях и их деянья,
их дух энергии живой –
в свершеньях славных, в созиданьях.
Ты б много нынче вспомнить мог,
стенам дай голос на мгновенье –
чей только чуждый здесь сапог
не осквернял твои каменья...
Веков дремотных сбросив шаль,
твой пробил час – ты пробудился,
как будто заново родился,
и дрёмы прошлых лет не жаль.
Нельзя тебе ни в чём солгать –
шумишь, бурлишь кипеньем страстным,
и уж никто теперь не властен
тебе свой выбор диктовать.
Не стар, не молод – сам собой
(а за спиной река столетий!)
цветёшь, кипишь, как могут дети –
им тоже тягостен покой.


ЛЮДМИЛА СУРКОВА
(1946)

Родилась в Украине, живет в Вильнюсе. Стихи публиковались в сборниках и альманахах русской поэзии Литвы «Венок Сергею Есенину»(2007), «ЛИТЕРА 2017», «Зов Вильны»(2017), «Присутствие Непостихимой Силы» (2018) и др. На слова автора написаны песни и романсы. Член музыкально-поэтической студии «Родник» и литературного объединения «Логос».

АПРЕЛЬСКИЕ МОТИВЫ

Что происходит в небесах?
Погодный царь взбешен и мечет
Свой гнев полощет на ветрах
Деревьях, и дождями хлещет.

Сиреневым ковром легли,
Украсив склоны и пригорки,
Пролески-первенцы — они
Внесли акцент апрельский, звонкий.

Набухли почки на ветвях,
И скоро заблестят листочки.
Природа словно на сносях,
Ждет благодатные денечки,

Чтоб разродится в должный час,
Цветами яркими повсюду,
Вся в предвкушении сейчас,
Готовясь-несомненно-к чуду!..


ЦЕРКОВЬ И ВРЕМЕНА

Cшивает церковь времена
С тысячелетней давностью...
Возводят храмы, как тогда,
С великой в сердце радостью.
Чтоб было сорок сороков
Да с куполами в золоте,
Кресты на луковках притом,
Чтобы сияли в воздухе...
Звенели чтоб колокола
Малиновыми звонами...
Чтоб воспарить душа смогла,
Молясь перед иконами.
Духовностью окормит всех
И всех наполнит благостью –
Небесный свет – любови свет,
С той самой-самой давности.

УВЕРОВАВ, ПРИХОДИМ КО ХРИСТУ

Явление Иисуса на земле
Не вымысел, а достоверный факт.
Родился в Вифлееме – знаем все,
Свидетельства об этом говорят.
Он был, Он жил и проповедовал,
И чудеса творил среди людей,
Учил любви и заповедовал –
Как жить в миру, мир делая добрей.
Был послан Богом Сын Единородный,
 Как агнец из небесного чертога,
Чтоб грех Он искупил наш первородный,
Спас души человеческого рода.
Уверовав, приходим ко Христу,
У каждого свой час прийти к Нему.
И стар, и млад, готовясь к Рождеству,
Ждут Богом осиянную звезду.
Иисус Христос – ярчайшая звезда,
В истории нет ярче, чем она.

УСПЕНСКИЙ КАФЕДРАЛЬНЫЙ СОБОР

Светлый Пречистенский собор
В чин кафедральный возведен.
Пред ним река ласкает взор,
Вкруг дерева – как связь времен.
Внутри собора благодать...
Торжественен иконостас,
Души волненье не унять –
Из царских врат Бог зрит на нас.
Во время службы в алтаре
Готовят Евхаристию,
К причастию пойдут лишь те,
Кто каялся поистине.
Люблю Пречистенский собор, –
Источник света вижу в нем,
К тому, Владычицы Покров
Я ощущаю в храме том.



ГАЛИМ СИТДЫКОВ
(1948)

Родился на Волге, в селе Свияжском (Татарстан, Россия). Окончил Донецкое высшее военно-политическое училище и Вильнюсский государственный университет. В 1971-79 гг. служил в Советской Армии (ВДВ), после увольнения в запас занимался журналистикой, социологическими исследованиями. В 1988–1990 гг. – старший преподаватель Вильнюсской высшей партийной школы, 1990-1991 гг. – научный сотрудник Академии общественных наук ЦК КПСС в Москве. Кандидат философских наук (1991), председатель Русского литературного клуба им. Г. Державина (2009), соучредитель и главный редактор газеты «Летувос тоторяй» (1995), член МАПП и Союза журналистов Литвы. В 2007 г. награжден Департаментом национальных меньшинств при Правительстве Литовской Республики Почетным золотым знаком «За заслуги». Автор книги «В борьбе за человека» (Вильнюс: «Минтис», 1986). Редактор, составитель Каунасских литературных альманахов, соавтор энциклопедического издания «Литовские татары в истории и культуре».


МОЁ КРЕДО

Я с детства люблю стихи
Сжатые, точные, краткие…
Я никогда не читаю стихов
В целые ученические тетрадки!
Зачем так сладко и длинно писать,
Играя с читателем в прятки?
И нового ничего не сказать –
Лишь старое повторять по порядку?
Нет, не люблю я стихов,
Что водичкою пахнут сладкой!
Если писать, так писать –
Ново, просто и кратко!
1966 г.

* * *

Зачем нам с тобою дружить?
Зачем нам с тобою встречаться?
Ведь ты так холодна душой…
Не лучше ли будет расстаться?!
Я найду себе в жизни подругу,
Ты встретишь «его» где-нибудь,
Полюбишь его и согреешь…
Меня же, прошу, позабудь!
Забудь наши частые встречи,
Забудь все прогулки, кино,
Забудь всё, что было со мною
Ведь не любишь меня всё равно…
1966 г.

ОДА ЦВЕТКУ

Посмотри на цветок,
Присмотрись! Ты видишь?
С чем сравняешь его чистоту,
Его запах и цвет, обаянье?
Утром росинки его умывают,
Бегут по его лепесткам
И всю красоту отражают
На свежих зеленых листках.
В полдень солнце смеётся,
Сушит листья, «съедая» росу.
К вечеру солнце садится,
Возвращая цветку красоту.
1965 г.

* * *

Подруге N.

Ты маленькая девушка,
Похожа на цветок.
Глаза твои так сини,
Как незабудки лепесток.
И губки твои алые,
Как мак перед зарёй…
И часто, очень часто
Любуюсь я тобой.
С тобой мне очень весело,
Смеюсь я от души.
И жизнь такая славная,
И все мы хороши!

P.S.

Ты может быть обиделась,
Что маленькой зову?!
Прости, но, всё же, ты на ёлочку
Похожа на яву!
1965 г.



СВИНЦОВА ВЕРА
(1949)

Родилась в России в городе Брянске. Закончила Вильнюсский финансово-кредитный техникум, много лет отработала в Каунасском отделении Государственного банка Литвы.
Стихи были опубликованы в Каунасских Литературных альманахах и Международном альманахе «Ступени» (2018). Член Международной ассоциации писателей и публицистов (МАПП), литературной студии «Поэтоград» г. Каунас. Член организационного комитета фестиваля духовной поэзии «Покрова».
 
***

Имя мое — Вера!
Может, оттого
В Каунас свято верю,
В красоту его.

Слышу шум фонтана,
Капельки летят,
Оседая плавно
Прямо на асфальт.

Церкви и костела
Высоки кресты.
Возле синагоги
Хочется застыть

В трепетном почтении.
Рядом у мечети,
Сердце благоверное
Греет полумесяц.

Помню, как однажды
С другом закадычным
Обошли все храмы,
Соблюдя приличия.

Наша толерантность -
Дружба всей основа.
Приезжайте в Каунас -
Встречу у порога.

Имя мое — Вера!
Может, оттого
В Каунас свято верю,
В красоту его.


ГАЛИНА  СОЛОВЬЕВА
(1949)

Член Союза журналистов Литвы, лауреат журналистской премии «Наш Современник» (1986) и премии имени С. Борика «Защитить честь и достоинство человека» (1995). Автор публицистических статей, эссе, рассказов, сказок для детей и взрослых, юморесок, иронических сентенций о политике и стихов. Работала редактором научно технических фильмов Клайпедского киноцентра. Активная участница поэтических вечеров, член Клайпедского литературного клуба «Среда».

ЛИТВЕ

Листком зелёным руты неприметным
На карте мира затерялась Ты, скромна.
Во взоре Твоём нежном, безответном,
Озёр зеркальных отразилась глубина.
О, сколько горя, вражеских нашествий
Познала Ты за долгие века…
Но гордый нрав Твоих мужей и женщин
Хранил свободы дух, как лучик янтаря.
Сполна страданий и гонений испытала.
Добавил мук двадцатый грозный век.
Марии святость и в аду Тебя спасала –
Слеза горячая катилась из-под век.
В чужих краях, у детской колыбели,
Ты песню предков пела сыновьям.
Поленья в очаге всю ночь зарницей тлели.
Но как тоску отдать нетленным временам?
Вновь час пробил: пришельцы у порога…
Ты встретишь их достойно у себя.
Последний суд останется за Богом,
А нам здесь жить, друг друга не кляня.
Ты научила ближнего смиренью,
Раздумью прежде, чем слова послать в полёт.
Жила, ведомая Творца веленьем,
Надеялась, злой рок вдруг дом Твой обойдёт.



ЮРИЙ СТРОГАНОВ
(1952)

Журналист, работал в газетах «Советская Литва», «Литовский курьер», «Правда», «Труд», «Росийская газета», «Парламентская газета» (Россия). Главный редактор еженедельника «Экспресс-неделя». Автор повести «Зелёный грипп, или ощущение перегрузки», романа «Стела», вышедших в вильнюсских издательствах. Награждён медалью имени А. С. Пушкина (Россия). Живёт в Вильнюсе.


НЕВОЗМОЖНО СМОТРЕТЬ ЧЁРНО-БЕЛЫЕ ФИЛЬМЫ

Невозможно смотреть черно-белые фильмы.
Покрываются нервы предутренним инеем.
Вспоминаешь не роли.
Вчерашние дни
оживляют герои.
Ожидания прошлого мир бесполезный,
рецидивы мучительно-милой болезни.
Отзвук сладко-постылый
курантов стальных
словно стоны настырно
звенящей струны.
Леденеют фигуры. Приятно и муторно.
Просыпаюсь с надеждой на мудрое утро.
Но в цветистом рассвете,
недаром не молод я,
не выходит согреться,
по-прежнему холодно.

ТАНЦОВЩИЦА БЕЗ НОГ

Танцовщица летела чудесною птицей.
Цепенеющтй зритель не мог
отвернуться. В гипнозе сверкающих спиц
созерцал танцовщицу без ног.
Словно крыльями взмах. Лебединые руки
полетели в изысканном па,
прикасаясь к коляске, рисующей хрупкий
невозможный узор Петипа.
Танцовщица без ног,
танцовщица без ног.
Откровений изящных
щемящий озноб.
Танцовщица летела
как вещая птица.
Танцовщице хотелось
с бедою проститься.
Не пустить бы ее на порог!
Отпускай же, телесный порок!
Танцовщица хотела
исполнить, что снится.
Превращение тела
в мечту-колесницу
на глазах изумленно
застывшего зала
волшебством приземленным
под сердце вонзалось.
В инвалидной коляске
вращалось-летело,
будто в солнечной пляске,
воздушное тело.

УСТАЛ МЕТАТЬСЯ НА ПОСТЫЛЫХ ПЕРЕКТЕСТКАХ
(ИЗ ЦИКЛА «ПРО ДИНОЗАВРОВ»

Устал метаться на постылых перекрестках
Уста потрескались, целуя теплый крест.
Пустые станции, слепых перронов простынь.
Густые страхи, словно умер, но воскрес.
Тоскою иссушенные записи листаю.
Простой ответ моим открытием не стал.
Тростинкой тонкою надежда проростает.
Растает страх, как ледяной кристалл.
Путеводитель - странные страницы.
Пытаюсь строки опыта понять.
Запретных символов стараюсь сторониться.
От прежних снов себя оборонять.

ХРУСТЯТ ПОЗВОНКИ СПОЗАРАНКУ

Хрустят позвонки спозаранку.
В пылу возрастного маразма
разящею злою зарядкой
избавляюсь от комплексов разом.
Из плена остеохондроза
В веселом румянце подагры
стремлюсь я от климакса к розам,
как будто  из Мурманска в Гагры.
Сквозь дымку-вуаль катаракты,
покрытые зреющим флером,
волнует видение — тракты
романтики, а не аферы.
В тревожащем шепоте систол
манящие стоны сосудов
и внутренний зов голосистый,
внимает которым рассудок.


СЕРГЕЙ СМИРНОВ
(1954)

Современный русский поэт и бард. Член Балтийской Гильдии поэтов. Печатался в альманахах «Вильнюс», «Литера», «Ступени», «Письмена», «Академия поэзии», «Планета поэтов», «Настоящее время», «Северная Аврора» и др. Стихи вошли в сборник поэзии «Зов Вильны» (2017). Первый сборник стихов «Песенка запечного сверчка» (1999). Лауреат Республиканского конкурса современной поэзии «Души прекрасные порывы» (2007), Республиканского фестиваля современной русской поэзии Литвы (2008) и нескольких Республиканских фестивалей авторской и бардовской песни.

ЦИКЛОН

В мокрый снег оделись склоны,
в небе – облачный редут.
Скандинавские циклоны
как разбойники идут.
Всяк – буян, и смотрит букой,
может выкинуть, что хошь:
сдуру выхватит пуукко,
чирк по горлу – и хорош…

Ну, пуукко – не пуукко,
а швырнет в лицо снежком –
непутевому наука:
не броди в ночи пешком!
Не тревожь густой, как ретушь,
скандинавский полудождь:
кто ушел – того не встретишь,
что пропало – не найдешь.

В дождь со снегом сладко спится –
коли время улучил…
Прибалтийская столица
словно вымерла в ночи.
Вечер начисто угроблен,
час-другой – и ночь долой.
Заноси, мужик, оглобли,
поворачивай домой!

В доме сухо, в доме пусто,
пыль на письменном столе.
Давний запах щей капустных –
лучший запах на земле...
Хочешь – влезь в халат китайскй,
хочешь – рюмочку налей.
Вот скажи – чего скитался?
Что искал-то, дуралей?


* * *

Вечер, морось… Вот теперь и погуляем.
Поглядим, как ветер клены оголяет,
как летят листы с готической резьбой,
тихо сетуя на ветер за разбой.

А разбоем этим правит не ненастье,
не холодный горизонт, разверстый настежь:
тут другая ощущается рука –
та, что вечность размечает на срока!

Издержался вам отмеренный кусочек –
и пожалуйте с верхушки на песочек!
И еще такого не было пока,
чтоб обратно на верхушку и песка.

А над городом такая тьма глухая!
Лишь на западе полоска полыхает.
Постоим на виадуке, подождем,
поглядим, как будет гаснуть под дождем…

Вот погасла. Только тьма и только листья,
по обочинам блестящие смолисто.
Светофоры одинокие горят,
ветер морось гонит… Только и гулять.


СТАРАЯ ОТКРЫТКА

Зимнее солнце садится над Вильной.
Цвет горизонта изысканно-винный:
кажется – с неба на город течет
порто, бордо, или что там еще…

Чинный жандарм раскурил папироску.
Он не на службе, как видно, а просто
к вечеру вышел испить коньячку.
В позе довольство, а глаз начеку!

Фурман в поддевке и драном тулупе,
делая вид, что кобылочку лупит,
щурится с козел, как с горних высот –
двух офицеров в Сафьянки везет.

Дети в картузах, дворяночка в шляпке,
песик, застывший с приподнятой лапкой.
Синий покой уходящего дня.
Смотришь – и слышишь: к вечерне звонят…

Вывески:
«Платье парижскихъ фасоновъ».
«Лавка товаровъ купца Фейгельсона».
«Мятныя капли, зубной порошокъ»

Господи, Боже мой – как хорошо!


* * *

«Тьма над бездною»… Откуда эта фраза?
Где-то читана, да разве вспомнишь сразу…
Чуть нелепая, хотя писал не бездарь –
слово чувствовал… Послушай: «Тьма… над бездной…»

Вот сказали б: опишите Вечность кратко,
чтоб слова легли, как каменная кладка!
Первым стал бы написавший «Тьма над бездной».
Кто бы ни был ты – респект тебе, любезный!


* * *

У правды жесткие глаза,
в них серый сумрак стали.
У лжи глаза – как бирюза,
как сказочные дали!

И хоть вожжами их секи,
чтоб к коже прилипало –
в те дали глянут дураки,
и все – пиши пропало.

Глядел и я – не оторвешь,
аж челюсть нараспашку!
А ложь поглаживала нож
под шелковой рубашкой,
и вдруг, умильная с лица,
мне чиркнула по горлу!
Я лишь проблеял, как овца,
негромко и покорно.

Крепчала боль, сгущался мрак,
был привкус крови пряный.
Но я не просто был дурак –
я был дурак упрямый,
и все кричал, что должен свет
развеять сумрак ночи:
да как же жить, коль правды нет,
а ложь творит, что хочет!

Вранье, что правды под Луной
искать и звать напрасно –
вот он склонился надо мной,
прищур ее прекрасный!
– Спаси! – я выдохнул едва;
она кивнула кротко
и, вынув нож из рукава,
дорезала мне глотку.


ВАЛЕНТИНА СКАРДЖЮВЕНЕ
 (1955)

Лауреат Республиканского конкурса современной русской поэзии «Люблю Отчизну я...» (2005). Состояла членом ЛО «РуСло». Публиковалась сборниках поэзии и периодических изданиях Литвы. Автор книги стихов для детей «Подарок радости и смеха, или по следам детского лепета» (2011). Живет в Вильнюсе.

ПРОЩАЯСЬ С Ю. МАРЦИНКЯВИЧУСОМ


И розы белы, и снега,
В висках уснувшая пурга…
И лишь печали чёрной птица
Бросала тень в сердца, на лица.

Метель прощальная мела.
Земные кончились дела.
И почему-то показалось –
В Литве великих не осталось…


ПЕВИЦЕ С ЖЕМЧУГОМ В КОСЕ


Всплакнула ивушка:
«Россию жаль…
Что, сиротинушка,
Опять печаль?..»

Весенним вечером
Склоним главу.
Ах, птица певчая,
Взлёт в синеву.

К неделе вербеной
Проснётся куст…
А спев серебряный –
Уж не из уст.

По-над откосами
Скользят снега.
Да слёзы-россыпи,
Как жемчуга.

СВЕЧА

 
И вновь поставлена свеча,
Как жизнь, ещё не прожитая…
Но!
Огнём  гонимы, по плечам
Разгадки каплями стекают.

Вот эта капелька  –  слеза
Из трудно прожитого года.
А в этой  – лютая гроза
Над ясным (в прошлом) небосводом…
 
Нагромождение сует
Оплывы воска отражают
И совершенный силуэт
Свечи надменно искажают.
 
На что огонь в избытке сил
Стеснил нагар былых терзаний,
Упав, который, испустил
Шипенье, словно в назиданье:
 
«Не обратитесь, мол, вернусь
Уж не одним грехом, а скопом…»
Повержен мрак.
                А я молюсь,
Чтоб окроплённой быть иссопом… 
 
Свеча молению вняла.
В трудах любви не отступая,
Слепив из воска два крыла,
Как птица стала перед стаей:
 
Главою огненной своей
И золотистым клювом точит
Пространства высь, да всё хлопочет,
Чтоб нам
                последовать
                за ней… 
 
«Земных же дел – недолог срок », –
Вздохнул поникший фитилёк
И так уткнулся горячо
В её остывшее плечо.    

* * *

 
С утра обновляет прохладой
Сегодня родившийся май.
И с юной забавой, бровадой
Трезвонит:  ”Любовь принимай!..”
 
 – Да, что уж там!..
                Пройдены вехи
Волнующей сердце поры.
 – А ты улови её в смехе
Внучатой твоей детворы.
 
И в липком на ветке сердечке
С берёзовым запахом в нём,
И в том неизменном колечке,
Что “кружит” на пальце твоём.
 
Умойся малиновым звоном,
Что нынче плывёт по Руси.
И в небе пасхальном бездонном
Великой Любви испроси!

* * *

Во исполненье Божьей воли,
Одолевая с ношей боли
        Свою версту,
В дороге стих творя убогий,
Я отереть власами ноги
       Спешу Христу.
 
                * * *

Моя душа поет  Христа
В Неделю Ваий.
Еще не знавшего креста,
Его печалей.
Но то, что свыше суждено
Идти на муки,
Сознанье ведало давно...
О, эти руки,
Так распростертые в Любви –
Вне всяких логик.
Неотвратимость смерти. И
Смиренья подвиг:
Перечеркнуть всю ширь греха
Своею высью,
Чтоб Крест Спасенья на века
Парил над жизнью,
 
Чтоб путь – как с чистого листа –
Был почитаем.
Но до сих пор в себе Христа
Все распинаем.
Прости нас, Господи …
 
* * *

Что – капелька слезы, коль полон океан?
Сравнимы ль глубина, величие и сила?..
Какой обман…
                Солёный великан
Греховность душ хранит в обрывках ила,
А истинно глубокая слеза,
Высвечивая душу и глаза,
Не раз к святому небу возносила.


 СИНЕВА
             
Я-то знаю, что там - синева,
За унылым за пологом серым...
Там кусочек лазури едва
Уловим в подтверждение веры.

Я-то знаю, что зыбкая хмарь
Неизбежна, как все воздаянья.
Но раскаянье лечит печаль,
Воцаряя над миром сиянье.

И я знаю, что праведный Суд
Торжество вознесёт над Вселенной:
И
    пленявшего
                в плен поведут,
И предателю будет измена.

Эта истина  (так не нова!)
Колыхнула небесную чашу...
Разлилась синевой синева -
Добрый знак в уповании нашем.               
Я-то знала, что там - Синева.......      

ЭЛЯНА СУОДЕНЕ
(1958)

Доктор гуманитарных наук. Родилась в Минске в профессорской семье. Отец – профессор физики, мать – профессор биомедицины. Дед по материнской линии – Заслуженный деятель искусств Литвы, прадед по отцовской линии – священник. Автор идеи и организатор традиционного ежегодного международного фестиваля духовной поэзии «Покрова» в Каунасе и одна из организаторов фестиваля «Многоречивая Вилия» в Вильнюсе. Автор 17 поэтических сборников среди которых «Метафизика вечной женственности», «Поэма о Карсавине или песнь Элените», «Поэма об Андрее Платонове», «Поэма о Марине Цветаевой», «Поэма об Осипе Мандельштаме» и ряда поэтических сборников о Христианстве. Печаталась в литературных альманахах Литвы, России, Латвии, стихи переведены на литовский и венгерский языки. Руководитель Каунасской литературной студии «Поэтоград» при Русском собрании Литвы. Одна из составителей сборника духовной поэзии «Присутствие Непостижимой Силы» (2017).  Лауреат Российской Национальной литературной премии «Золотое перо Руси 2017». Награждена Департаментом национальных меньшинств при правительстве Литовской Республики серебряным знаком «За заслуги». Живет в Каунасе.

***

Как жимолость июньская
Сладка моим устам…
Солнцестоянья слушаю
Фотоновый орган,
И возлетают звуки
За грани вышних сфер,
И летние полудни
Сияют свыше мер…
Свечения длинноты
Так родственны душе,
Фотоновые ноты -
В сверхзвуковой предел!
…..
Янтари сохраняют солнце,
Сосен бдение светострунное,
И стволов вековые кольца,
Кроны лепеты изумрудные,
И веков скоротечных залежи,
Морских раковин тайный гул,
И просторов вселенских сажени,
И небес золотых лазурь…
Сколько может янтарь поведать,
Принесённый морской волной -
В нём язычества бога древнего
Золотой престол сохранён…
…..
Ах, лето, лето, лето!
Я пью янтарный мёд,
И золотого света
Струящийся поток
Так мне напоминает
Открытое окно,
Рембрантовской Данаи
Невольный шепоток,
И золотых колосьев
Созреют семена,
И золотое солнце
Словно зрачок в очах…
…..
Я слышу, как бутоны
В дубравах прибалтийских

ПОЭМА ОБ ОСИПЕ МАНДЕЛЬШТАМЕ
(фрагменты)
Парадоксальность, многоплановость
Мандельштамовских стихотворений…
Иль двойственность натуры им повелевала?
Иль красота звучания нетленная?
Как будто мир многополярный
Древних языческих эпох
В его стихах вновь оживает,
Магически сгущая кровь.

***
Он даже в нищете был избалован,
Жил в холоде и без сапог,
Но сладкое любил испробовать -
Ни дня без сладкого не мог…
Как-то по-женски был распущен
И легкомыслен птичьи,
Казался дервишем приблудшим
И в постимперской жизни…
А был всего только свободен -
Таким пришёл на этот свет,
Он никакой эпохи
Не вынес бы корсет…
В Тоскану так хотел он,
Хотел в античный мир,
И жаждал к Черноморью
Приблизить древний Рим

Считалось: Мандельштам – художник,
И видит мир сквозь призму слов,
Контакт реальный невозможен,
Заворожён словами мозг…
Но нет, при множестве подтекстов
В нём и естественность живёт,
Так - запах гнили парниковой в детстве,
Единый с ароматом роз.
Потом, в «Концерте на вокзале»,
Тот запах – как одна из нот...
Жива культура в Мандельштаме,
И мира чувствует нутро…

 ***

Стремился разночинцем быть, как все,
И знал, что он совсем особый -
То современник он ничей,
То оторвать никто не смог бы
Поэта от эпохи Москвошвея,
«Себя губя, себе противореча»,
Он падежи искал к спряжениям,
А текст нашёптывала вечность.
Порой хотел играть с людьми,
Порой от них обособлялся…
О, как он был разноречив,
Созвучен космоса вибрациям!

 ***
Был верен классике тогда,
Когда грозили казематом,
И в этом его подвиг свят,
Он лицедейством не запятнан…

 ***

Как Данте был близок России:
Мы счастья желаем для всех...
Поэты, пророки, Мессия...
В Жестокий, безжалостный век.

***

Завертывали в простынь,
И сваливали в яму,
Туда ушел и Осип,
Бездомен, гениален...
2018

ПОЭМА О ТАНГО

1.

Мы знаем «Вальс» Хачатурьяна,
Мы знаем его «Танец с саблями»,
Мы знаем Пиаззола «Танго»
В его цветущем Буэнос-Айрес,

И эта музыка роднит
Со всем нас человечеством,
Мы празднуем приход весны
И музыку приветствуем...

2.
О, сколько в танце есть нюансов!
О, сколько в танце есть подтекстов!
Ты своим взглядом мне расскажешь
Всё то, что затаилось в сердце...

Ты поведёшь своим плечом,
И я прочту историю
Твоей судьбы среди веков,
Свою тебе открою

Вот в этом вот движеньи рук,
Вот в этом ритме танго,
И всё глаза произнесут
То, что слова не скажут...

3.

Прижмись ко мне поближе...
Прильни ко мне, доверься...
С тобой мы в танго ритме
Одни во всей Вселенной...

Танцуют рядом звёзды
Лишь им понятный танец
И счастливы вдвоём мы
Среди времён, пространства...

4.
Вы помните ритмы мазырки?
Вы помните ритмы кадрили?
Вы помните томные звуки?
Вы помните звуки призывные?

Вы помните то предвкушение
Чудес, что дарует нам танго?
Вы всё о себе мне поведаете,
Вы все мне откроете тайны...

Не надо нам слов никаких...
Всё скажут нам темпы движений...
Всё скажет нам солнечный ритм
И радость прикосновений...

5.
В танго что-то есть от солнца -
Искромётность, яркость, страстность!
Нравится мне Пиаззола
И Буэнос Айрес!

Сама будто Первозданность
В музыкальных ритмах!
Будто жизни в них разгадка
И Первопричина!

И когда в мои глаза
Смотришь Ты украдкой -
Афродита я, Иштар:
Я танцую танго...

СОЛО МАРИНЕ

Мятущийся огонь
На длани мирозданья...
За что мне эта боль?
За что мне эта радость?
За это счастье жить
И за познанья благо
Кого благодарить?
И миссия – какая?
Мятущийся огонь
На длани мирозданья
То теплится, играя,
То переходит в пламя...
Он Логосом живёт,
Он Эросом питаем,
Он зиждется меж строк,
Он вспыхнет, отступая...
2006

***

О тебе говорю, как о Рае,
Дорогая моя сторона,
Там лишь божие птахи летают,
Лишь живая в ручьях вода.
Там и небо в стократ небесней,
Зеленее, сочней трава!
Прилетаю отсель лишь песней,
Воспевая к тебе провода!
Воспевая стальные рельсы,
Чтоб приблизить могли к тебе!
Не останусь, как видно, здесь я,
Во французской чужой земле!
А в тебя непременно лягу,
И, блаженная, буду спать
Под воспетыми небесами
И под рельсов вагонный лязг!
Жизнь в изгнании кто осмыслит?
И в чём большая благодать –
Или с грешной Россией слиться,
Или смертная грусть-тоска?
Или смертная впрямь кручина,
Чтоб бумагу кропить, нужна,
Чтобы звали всё райские птицы,
Чтоб журчала ручьёв вода?
Иль поэта и впрямь судьбина
Голодать, тосковать, болеть,
Чтоб осталась, как злато в слитках,
Как живая водица, речь?
Только что так зовёшь, Россия?
Выбирать тебя порешу!
Это мой или чей-то выбор?
Только рельсы лежат нагие,
Провода подбирают рифму,
Всё-то проводы на слуху...
2006.11.15

***
Как тоска по несмогшему
Воплотиться нигде,
Эти русские вёсны
Где-то там, в стороне!
Как тоска по небывшему,
Эта русская даль,
Эти помыслы вышние,
Этих былей печаль!
Иллюзорность реалий
Иль реальность мечты
Эти домики в Праге
И предместий холмы...
Как бездумно резвится
Легковерный канкан,
Ресторанчик в Париже
Очарует меня...
Все медонские улочки –
Словно Парки капкан!
Потерялись мы, русские,
Платим не по счетам!
Меня голос Марины
И зовёт, и зовёт,
Как тоска о небывшем,
Потерявшая счёт
Всем потерям реальным
И свершившимся в снах...
Её поступь отчаянна...
Её помнит Монмартр...
2006.11.15


ЛЮДМИЛА СУХОНИЦКАЯ
(1965)

Родилась в Белоруссии, в Витебской области. Педагог музыки каунасской гимназии имени А. С. Пушкина. Совместно с поэтом Г. Лабанаускасом написала несколько песен. Участник поэтических чтений «Покрова». Стихи опубликованы в литературных сборниках и альманахах Литвы.
КОВЧЕГ

Пред церковью святой стою,
Открыты двери настежь.
Входи любой: больной входи,
Богатый, нищий, падший.
Войдёшь – мирская суета
Останется за дверью,
А пред тобою – Чистота
И праведников образа
Зовут с любовью к вере…
Пусть миром правит князь чужой,
Ведь в мире отчужденье,
Над храмом Божиим – Христос
И Ангелов служенье!
В пучине жизни Он хранит
От бури и невзгоды.
От тьмы греховной сбережёт
Ковчег Святой Христовый!

***

Средь жизненных бурь и невзгод, и падений,
Ведь слаб человек, что грех-то таить.
Давайте же будем друг к другу терпимей,
Давайте же будем друг друга любить.
Не просто любить всех людей во вселенной:
И тех, то за морем, и тех, кто в кино.
А тех, кто по жизни идёт повседневной,
Кто рядом, кто вместе и с кем тяжело.
Мы странники в мире, мы гости земные,
Живём, ошибаясь, ведь жизнь не проста.
Друг друга любить нас Господь призывает.
Давайте учиться любви у Христа.
Я давно не писала стихов.
Может, в сердце тесно моём стало.
Может, сердце от жизни устало,
Я давно не писала стихов.
А как хочется вновь воспарить
К чистым светлым заоблачным далям,
Где любовь с красотой воедино слились,
Где ни капельки зла не осталось.
Но земные дела, суета и возня
Тяжело от себя отпускают.
И друзья, и враги, улыбаясь слегка,
Снисходительным взглядом взирают.
Затуманились бедные мысли мои,
Нет просвета и нет умиленья.
В суете своих дней всё ж карабкаюсь ввысь.
Боже, дай Ты душе вдохновенья.


СИЛКИН ВЛАДИМИР
(1973)

Родился в Вильнюсе. Автор песен, лауреат Пятого Литовского фестиваля русской авторской песни (2011). Стихи опубликованы в Антологии русской авторской песни в Литве 2001-2014 годы.

ДУЭЛЬ

Предрассветные сумерки в легком похмелье,
Отвяжите от шпаги праздничный бант.
И давайте скорей начинаем веселье!
Подержите камзол, господин секундант.

Мой соперник учтив и решимости полон.
Умирать в это утро ему не резон!
Он вчера так смотрел на ту даму в лиловом!
Что теперь только кровь смоет этот позор!

Вот клинки зазвенели и взгляды скрестились.
Начинает свой танец холодная сталь.
Лучше б вы, сударь мой, предо мной извинились!
Хотя мне, если честно, совсем вас не жаль!

Вот коронный удар! Красный след на рубашке!
И мертвенная бледность на юном лице.
И воистину, сударь, душа на распашку!
Сейчас самое время говорить о душе!
Я домой поскачу, вновь судьбой избалован.
Я надеюсь в раю вы простите меня!
Там в карете у парка, ждет дама в лиловом,
Но клянусь, не туда я направлю коня!

ПОДСВЕЧНИК

Старый подсвечник, оплывший воском,
Мог бы ответить на много вопросов.
О людях, живших в Эпоху Храбрых
И величавших его канделябром.

Он освещал их хмельные застолья.
Часто дежурил у изголовья.
И вместе с ними плакал над теми,
Кто не прижился в то Смутное время.

Зимний, холодный, бронзовый вечер
С ним не казался таким бесконечным.
И много женщин прекрасно-печальных
С ним поднимались в хозяйскую спальню.

В ночи любви был свидетелем скромным,
Но не считал это чем-то зазорным.
Он там однажды, полный отваги,
Спас чье-то сердце от вражеской шпаги.

Шпаги стальные сломались, как спички.
У старых замков гудят электрички.
Он теперь служит в церкви уютной,
Но все мечтает о времени Смутном!

Там старый замок, каминная полка.
Рядом прилег пес, похожий на волка.
В глазах людей беснуются свечи
И так уютно в бронзовый вечер!

Старый подсвечник, оплывший воском,
Мог бы ответить на много вопросов.
О людях, живших в Эпоху Храбрых
И величавших его канделябром.


АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВ
(1979)

Композитор, преподаватель игры на гитаре, владелец собственной гитарной Школы, автор многих песен. Лауреат 1-го Литовского фестиваля русской авторской песни, лауреат 2-го Республиканского фестиваля современной русской поэзии (2008). Поэтический дебют представлен во 2-ом выпуске альманаха «Капли янтаря», изданного в Клайпеде. Стихи вошли в «Литературный альманах современной русской поэзии и прозы» (2011). Родился и живет в Клайпеде. Член литературного клуба «Среда».

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ДЕТСТВО

Босиком пробегусь
Вновь по утренним росам
И рукой потянусь
Я к девчоночьим косам

Захочу – полечу!
На планеты и звёзды
И в лесу покричу,
Где грачиные гнёзда

Пошалю с ребятнёй –
Пусть соседям не спится,
Зачерпну пятернёй
С мутной лужи водицы

И оставлю в дали,
Среди лет високосных,
Сладость детской мечты,
Непонятной для взрослых

ТВОЙ ВЗГЛЯД

Ты снова крутишь локон у виска
И смотришь на меня с немым укором
Я чувствую себя пропащим вором,
Укравшим тебе замок, на котором
Лежит печать фантазий и песка.


СТАРЫЙ АВТОБУС

Зимний вечер. Наш старый автобус,
Весь дрожа на ухабах дорог,
Всё втирает в асфальтовый глобус
Бриллиантовый снега творог
Накрутив на мизинец свой волос,
Спит малыш на коленях отца
И откуда-то слышится голос
Нелюбимого всеми певца
Мы под пухом внезапной метели,
"Дворник" трёт лобовое стекло
Мы же этого страстно хотели?
Нас ведь именно это влекло?
Мы все - братья, мы - не пассажиры!
Наша цель - в бесконечности грёз
Мы сменили безмолвность квартиры
На мелодию старых колёс
Пусть у вьюг будет голос всё выше,
Пусть дорога бежит без конца,
Только сделать бы песню потише
Нелюбимого всеми певца

ОЖИДАНИЕ


Я всё жду, я привык к опозданиям
Пять минут? Это только мгновение!
Улыбаюсь некрашенным зданиям
Всё вокруг стало мне откровением
Шум машин, как волшебный оркестр
Пахнет золотом пыль тротуаров
О, мой город, я снова воскрес
От забытых сердечных ударов!
Буду ждать ... я ведь верю всеръёз -
Ты души моей пение слышишь
И сердце просит несбыточных грёз,
Как дождя просят старые крыши
Твои туфельки - "дети асфальта"
Своим стуком мне слух потревожили
Вот и ты ...
И мальчишеским альтом
Гимн любви мне запели прохожие

ПОТОК  ИЛЛЮЗИЙ

Бесполезный поток
Субъективных иллюзий,
Что ты скажешь такого
Безликой толпе,
Что заставит воспеть тебя
В медленном блюзе,
А не выжечь твой лик
На позорном столбе

Ты властитель сердец,
Воздух полнится слухом
Согласился на всё
Ради пары зевак,
Но заслужишь ли ты
"Пусть земля будет пухом",
А не путь в катакомбы
Безвестных клоак.

ИНКВИЗИЦИЯ ЧИСТОГО РАЗУМА


Ты и я, мы родились на стыке веков
Даже - тысячелетий
Так диагноз ли это?
Иль шанс, данный нам, чтоб пробраться
Сквозь прутья из клети?
Побежим ли вприпрыжку кругами известными ада,
Дабы снова взглянуть,
Как еврейское чадо в Освенциме шепчет: "Не надо"
Или сделаем шаг в королевство,
За Плача стеною,
Чтоб не кровью умыться заставить детей своих -
Чистой росою...
Неужели и впредь - лишь охота на ведьм?
Вставить ноги невинные вновь
В сапожищи испанские?
Половину - на дыбы,
Остальные - молчать, словно рыбы?

Не устал ли, солдат
Терракотовой армии,
Ты под дудку плясать?
Не забыты тирольские пляски...

Убираем мы снег,
Разгребаем лопатой сугробы,
Из ошибок эпох, из своих неудач
Самой низменной масти и пробы
Убираем мы снег,
А он падает,
Падает,
Падает...

СМИРНОВА ЕЛЕНА
(1986)

Филолог английского языка. Окончила Клайпедский университет, работает в университете на кафедре английской филологии. Участник фестиваля «Покрова». Одна из призеров поэтического конкурса, приуроченного к 700-летию православия в Литве, – «Присутствие Непостижимой Силы». Родилась и живет в Клайпеде.

ПРИЧАСТИЕ

Еще нагляднее поникли
Мои уста при встречи с Ним,
И небо — только синий нимб
Над Ним, к которому привыкла.
Под Ним молитва и молва,
В Его речах сокрыто злато,
Но тем суровее расплата
За все Его ко мне слова.
Без этих слов мне не прожить,
Я Им полна, но Им бессильна,
И расставанье непосильно
Для тонких внутренних пружин.

УСПЕНИЕ

Ты спишь, не ведая печали
От предстоящей тишины,
Еще слова не прозвучали,
И благовестник Гавриил
Еще покой твой не нарушил
Высокой вестью о конце…
Ты спишь — мир обезоружен
Твоим смиреньем при Кресте.
Сокрыт Твой кроткий взгляд от света,
Но при дверях грядущий день,
Ты пробудишься до рассвета,
Всходя на новую ступень,
Привычно станешь петь молитвы,
Но обнаружишь все иным…
Но это не для новой битвы
Тебя готовит херувим;
А просто время в три оконца
Перед тобою пролегло,
И за последним видно Солнце,
И в главном сне взойдет Оно.


УСЕКНОВЕНИЕ ГЛАВЫ ИОАННА ПРЕДТЕЧИ

Еще не завершился пир,
И отголоски бурных празднеств,
Темничный обводя пунктир,
Звучат во мраке неотвязно.
Еще налиты силой дни
Средь малодушного сомненья,
Когда вопрос, как исполин,
Возник пред ним по мановенью.
Заколебалась твердь души,
«Ты Тот ли?» – пробежало эхом,
И разум пробует в тиши
Принять Его ответ как веху:
«Не требуй знамений, но верь,
Нутром познал ты глас Господень,
И в беспредельности потерь
Предельный подвиг свой исполни».
Плясали в темноте слова,
Им вспоминаемые ныне,
Подобно танцам у стола
Средь веселящейся пустыни.
И, льстивому плясанью в тон,
Отстукивали ритм при свете
Хлопки рук севшего на трон –
И сердца дробь в тюремной клети.
Как вдруг раздался клятвы слог…
И, беззаконной жизни вторя,
Вносился страшный эпилог
И требовал на блюде горя.
Отречься бы… Неровен час, –
И за дверьми расплаты тени
Еще настигнут палача…
Но пир, исполненный сомнений,
Свой продолжает дикий ход,
И свечи гаснут от испуга,
Когда кричит темницы свод
И ужас вводит смерть как друга.
И, как в причудливом бреду,
Вплывает в залу на подносе
Глава, которую крадут
У честности победоносной,
У силы веры, у судьбы,
У будущих словес, не ставших
Ни знаком праведной пальбы,
Ни символом для дней уставших;
У животворности реки,
У голубя над водной гладью,
У жизни, вспять и вопреки
Лежащей пред веков тетрадью.

***

У прошлого в плену,
С грядущим на ладони,
Иглой по полотну
Порывы и поклоны
Я вышиваю в ряд
Рукой своей убогой:
Вот будет мне наряд
В день Судный перед Богом.
Срастаются слова
С покровом кожи тонкой,
Икону целовать –
В груди иль на картонке –
Бежать, идти, ползти – 
Не в этом ли услада?
Вернее нет стези.
Мне большего не надо.


АЛИНА СЕРЕГИНА
(1989)

Родилась в подмосковном посёлке Томилино. Осознанно пишет стихи с 12 лет. В 2011 году окончила экономический факультет МПГУ.  Автор 3-х сборников стихов: «Право на тебя» (2010), «Рифмы до востребования» (2013), «Нечайные строчки» (2017). Победитель Всероссийского фестиваля молодых поэтов им. М. Ю. Лермонтова «Мцыри» (2017), лауреат Международного литературного фестиваля «Славянские традиции» (2017) и др. Участник фестивалей поэзии в Литве: «Многоречивая Вилия», «Покрова» и «Балтийский гамаюн». Стихи вошли в сборник «Присутствие Непостижимой Силы» (2017).

БЕСТЕБЯЧЕСТВО

От сумасшедшего двоеночества
До одиночества – пара дней.
Как хорошо, что я знаю отчество –
С ним не сорваться на тон нежней!
Дребеночами и дребеденями
Маюсь, как в клетке голодный тигр –
С этими детскими наважденьями
Кто же допустит до взрослых игр?
Ты извини мне моё ребячество –
Видишь, сама уже не своя!
Это дурацкое бестебячество
Мне вообще не даёт житья!

…Из чуженочества в одиночество
Ты дозвонишься – Господь со мной,
Что мне до этого дозвоночества???
По позвоночнику – ток хмельной,
В сердце – ромашково-незабудненько,
Душу душить перестал питон…
Слышу: пройдя через волны спутника
Голос нежнеет на целый тон –
Видимо, ты не запомнил отчества…
Век бы не верила в чудеса,
Если б не знала: от одиночества
До двоеночества – два часа.

РУСАЛОЧКА ОБ АНДЕРСЕНЕ

Я бы вовеки не знала горя
В чистой целебной морской воде…
Ганс написал, я ребёнок моря –
А до него я жила везде:

В тесном аквариуме в зверинце,
В речке и в паре больших озёр…
Ганс написал, я любила Принца –
Ганс удивительный фантазёр!

Принц ни при чём – я горела целью
Вынырнуть, выплыть – Земля, встречай!
Фея сварила мне чудо-зелье
(кстати, по вкусу, как чёрный чай),

С ней напоследок успели спеть мы –
Я же на сушу пошла немой…
Ганс ей присваивал статус ведьмы,
Я говорила ей: «Ангел мой!

Люди милее, чем осьминоги!
С Принцем уютнее, чем с китом!»
Ганс написал, как болели ноги –
Если б он знал, каково с хвостом!

Принц был нахохленный и степенный,
Как-то он спел для другой романс…
Ганс написал, что я стала пеной –
Неисправимый романтик Ганс!

Он не учёл одного нюанса,
Рукопись острым пером дразня:
Господи, я полюбила Ганса
С мига, как он написал меня!

Он в облака превратился вскоре –
Видимо, там и досочинил
То, что я стала ребёнком моря –
Моря волшебных его чернил.

БЕССРЕБРЕННИЦА

Я с годами не стала умнее и праведней –
Если можешь, прости, дорогой человек!
Я бы тоже хотела, чтоб всё было правильней,
Чтоб проснуться – а нынче Серебряный век,

Чтобы рифмы текли горячо и бесповодно –
Хоть раскрашивай души, а хоть полосать,
Но давай о насущном. Мне страшно и холодно,
И, по-моему, я разучилась писать.

Вот бы слова живого, и чтоб невзначай оно
Объяснило тебе: не порань, не обидь! –
Потому что сейчас мне темно и отчаянно,
И, по-моему, я научилась любить.

Сколько мыслей отсеяно, строчек перебрано –
Я искала таких, что молчанью сродни…

Извини, если вышло не очень серебряно –
Извини…


АННА САМОКИНА

 Украинка, родилась в Харькове. Педагог, заместитель руководителя Клуба «Светоч» вильнюсского Дома учителя.  с детских лет любит в русскую литературу. Стихи пишет с юных лет на русском и украинском языках. Исполняет свои авторские песни и романсы. Стихи вошли в сборники русскоязычных поэтов Литвы. Является дипломантом 5-ого Литовского фестиваля русской авторской песни и член музыкально - поэтической студии «Родник». Живет в Вильнюсе.


ИСТИНА

Веками истину твердили строго:
Дитя природы нашей – человек.
Зачем же мы творению от Бога
Наносим все непоправимый вред?

Дарует нам она свои богатства,
И ничего не ждет от нас в ответ.
Бери с благоговеньем, властвуй,
Ведь выше Бога и природы нет.

Подумай о грядущем, кто б ты ни был,
О людях, что придут после тебя,
Что ты оставишь им? Один Чернобыль?
Не надо брать грех тяжкий на себя.

Я ИДУ ВСТРЕЧАТЬ ВЕСНУ

Закрываю за собою двери,
Замираю радостно на миг.
Необычно как-то в атмосфере,
Улица по-новому шумит.

Света сколько льется бирюзою…
Все знакомо и все внове мне:
Солнце ласково следит за мною,
«Зайчик» бликом скачет по стене.

Слушаю я птиц разноголосье,
Щебет, свист, вороны хриплый альт.
Загляделась на секунду ввысь я,
И шагнула в лужу на асфальт.

Мне б на это утро наглядеться,
Небо – свежей тени глубина!
А в груди, где-то в районе сердца,
По-весеннему звенит струна.

С радостью весну я отмечаю з-
Симпатичные вокруг дела!
Ничего я не пила, окромя чая,
А все ж кругом ходит голова!

ВРЕМЯ

Как незаметно время жизни мчится,
Течет, струится, как весенняя вода.
Я не успела юностью напиться,
Как вьюга белая кружится у виска.
Она запорошила все дороги,
Что в памяти моей и сердце пролегли,
А время - сторож и охранник строй,
Он не позволит мне опять его пройти.

Я в этот мир пришла не ни откуда,
Конечно, так же не исчезну в никуда.
Я продолжением чей-то жизни буду,
И вновь все станет на круги своя.

В НОЧНОМ

Предо мной огромная равнина
И бесконечно тянутся поля…
Всю душу с детства мне заполонила
Ты, милая моя кормилица земля.

Здесь красным пламенем горели клены,
А на лугу резвились табуны.
Я наблюдала за игрой, влюблено,
Как стерегли лошадок пацаны.

Мне захотелось снова к ним вернуться
В те, мои милые родимые края.
И с трепетом бы в юность окунуться,
Где ты остался - первая любовь моя.

ЗВЕЗДОПАД

Внезапный яркий звездопад
Ночное небо прорезает.
И август нам напоминает,
Что лето жгучее идет на спад.

Мне хочется поймать на взгорье
Звезды летящий яркий блик.
В холодной вечности безмолвия
Желания услышать крик.

Ты, вдруг, увидев сноп лучей,
Свое желанье загадаешь…
Завет, исполнись поскорей!..
Я думаю, не прогадаешь.

ПРИЯТНАЯ ГРУСТЬ

Выстелила шелковый узор
Чаровница – осень на опушке.
На березке головной убор
Заблестел, как детские игрушки.

Оголились, поредели ветки,
На душе и грусть и пустота.
Осень разбросала, как монетки
Листья золотые у куста.

Часто по утрам стоят туманы,
Горы накрывают облака,
Изредка лишь солнышко проглянет –
Душу мне порадует слегка.

Грустная улыбка у природы –
Буйный ветер все грозит дождем.
Мы его привычно год от года
Накрываем ветром – шалуном.

Осень потихоньку увядает,
Птицы стаей улетают вдаль,
Я за этим с грустью наблюдаю,
И мне осени немного жаль.



Я ИСТИНУ ПОЗНАТЬ ЖЕЛАЮ!

У каждого есть свой ангел-хранитель,
И каждый услышать может его.
Живя на этой земле, цените -
Тайные знаки творца своего.

Следит за тобой он недремлющим оком –
В трудах ты, или в ночном вдохновении,
Он в мыслях твоих, идущих потоком –
Сумей распознать его луч озарения.

«Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой»
Падут на внука твоего,
Коль прадед был от истины далёко.

Проклятия, послав другим -
Свирепые, и с грозными очами…
Не замолить тебе грехи,
Усыпав храмы все свечами.

Свою судьбу ты береги,
От искушений и порока…
И ангел твой спасёт тебя
От всех напастей злого рока.

В грядущее ты не гляди с тоской,
Что было, то оно и будет…
Из века, в век повтор такой -
И пусть Господь тебя лишь судит.

Вот почему – проснувшись поутру,
Прибрав постель и выпив чаю,
Не отдавай себя пустому баловству,
Скажи - я Истину узнать желаю!..


ВСЕВОЛОД СТАНКУС
(1978-2007)

Писал стихи с 12 лет. Печатался на русском языке в республиканских газетах «Эхо Литвы», «Летувос ритас». Был человеком тонкой души, чутко переживавшим непростые события конца 20 века. Дипломант 1-го Республиканского фестиваля современной русской поэзии (2006 ) и 2-го Республиканского конкурса современной русской поэзии (2006). Жил в Вильнюсе.

АФГАН
(песня)

Афган был десять лет назад.
Как быстро время пролетело.
Мне часто снится автомат
И залпы установок «Град»,
И пули жалом входят в тело.

Афган был десять лет назад –
Я помню молодых ребят,
С которыми делили пайки.
А где теперь они лежат –
Кто без крестов, кто без наград –
Я расскажу вам без утайки.

Мне снится десять лет подряд
Наш окровавленный отряд,
Попавший в бой под Кандагаром.
В чужих горах снега лежат…
И там остался наш комбат,
С которым пели под гитару.

Я не терплю календарей –
В них числа кажутся слезами
Тех тысяч русских матерей,
Что потеряли сыновей
Под почерневшими крестами.

Я жив – в том не моя вина,
Что любовался сатана,
Как гибли Родины сыны
В чужих горах чужой войны.
О, непонятная страна –
Мы никому здесь не нужны!

Уже десяток лет подряд
Никто ни в чём не виноват,
Никто за нашу боль и кровь
Долги не хочет отдавать –
Таких же молодых ребят
Рукой жестокой в новый ад
Таджикских и чеченских гор
Послали снова воевать.
1996

***

Чужая земля, чужая страна,
Чужие мечты бредового сна.

Чужие глаза на усталом лице
За запертой дверью на мокром крыльце.

Чужая война и чужие пути –
Нельзя в них покой никому обрести.

Вокруг всё так зыбко, а истины нет –
И не отличить от заката рассвет.

Скрижали утратили таинство слов,
Раздавленных тяжестью медных оков.

И как предъявить счёт чужим временам
За то, что свобода досталась не нам?

Но может, ещё не потерян наш меч,
Чья суть есть звенящая пылкая речь?

Не бойся, что будешь ты в мире гоним –
Хоть что-нибудь в мире станет твоим!
2005