Муравей и архитектор

Закончилась  на днях  эпоха Мэйдзи,
умчались - цок, цок, цок - красноармейцы,
глазам открылась  розовая  даль.
Парит Земля. Она вдруг стала плоской.
По ней шагает  муравей Фроловский,
и зодчий с ним идёт, Мендисабаль.

Парит Земля, на белый лист похожа.
На небе Солнце лезет вон из кожи,
мечтает сжечь заброшенный  хайвей.
Потеет  архитектор знаменитый,
он в даль спешит, и рядом с ним копытом
стучит малоизвестный муравей.

Вокруг в полях  крестьяне торжествуют,
выращивают свеклу листовую,
зелёный чай, сурепку и турнепс.
На землю снег ложится, но не тает,
и до хайвея песня долетает,
её хрипит какой-то мутный Лепс.

Услышав эти жалкие  аккорды,
кричит пейзанам  архитектор гордый:
"Такие песни я бы запретил!"
Земля летит, как листик из блокнота.
Её наверно спьяну бросил кто-то
среди миров в мерцании светил.

Фроловский плачет: "Умер император",
Мендисабаль любил его как брата,
теперь так сладко слёзы лить вдвоём.
Что наша жизнь, всего лишь тень от дыма.
И вот  уже она проходит мимо,
Как по дороге зодчий с  муравьём.