Поворачивается город, обысканный навигатором...

Поворачивается город, обысканный навигатором,
как невидимым солнцем дворы-колодцы,
оставляя свободы белые пятна,
словно нет её вовсе,
обеляя далёкие мелочи, лИца – 
их теряешь из вида, роняешь с руки…

Слава воздуху, он так лучится,
что сбрасываешь каменные башмаки,
оставляешь последнее ненужное,
неуклюжую тяжесть в уключинах своего мужества,
разминаешь влажные плечи…

Бабочка цепляется лапками человечьими,
чернеет булавочной головкой,
лепечет про последнюю остановку,
держит тебя тонкими пальцами,
чтобы разжать их высоко над асфальтом,
отпустить –
лети –

и становится легче,

потому что древние белые пустыри,
и слабые надписи на поверхности,
не подверженные смерти,
и площади крошечные просверкивают,
окрылённые чайками,
ты произносишь «о», и тебе отвечают
где-то внутри.

Потому что пока тебя водил навигатор,
они застраивали белые пятна,
присматривали пустыри,

но простор наползает обратно,
возвращается к нам, бурля,
протекает насквозь и листком шевелит.
И не всё, что простор – земля.

А свобода, лишённая родины,
забирается в лабиринт, уходит
в тебя, замирает…

Тихо,
огромный выдох,

ты хохочешь
и возвращаешь её природе.

22.06.2019