Грешная жизнь. Перевод с англ. Из Адриенн Рич

Она считала крепостью свой дом,
Уютно и тепло ей было в нём.
Светило солнце в чистое окно,
И было на душе её светло.

За фортепьяно, с шалью на плечах,
Сияла лишь любовь в её очах,
Её пленял комфорт и красота,
И шалости персидского кота.

Дом блещет чистотой, мягка кровать.
О, как она на ней любила спать!
Но ровно в пять её рассвет будил,
Когда молочник старый приходил.

И будучи слегка раздражена,
Шагами медленными к кухне шла она,
Там, на столе, был гадкий сувенир:
Два таракана и слегка засохший  сыр.

И встретив равнодушный мужа взгляд,
Она решила – нет пути назад!
И стала истерить, но он не слышал,
В тот миг он покурить устало вышел.

И усмирив в душе своей чертей,
Она спокойней стала и добрей,
Сварила кофе, в кухне прибрала,
Постель заправила, протёрла зеркала.

И успокоилась, поняв, что боль уйдёт,
Тогда, когда он ночью к ней придёт.
И вновь забьёт ключом любви источник,
Но снова утром в пять придёт молочник…


Living in sin.
Из сборника «The Diamond Cutters: And Other Poems»
She had thought the studio would keep itself;
no dust upon the furniture of love.
Half heresy, to wish the taps less vocal,
the panes relieved of grime. A plate of pears,
a piano with a Persian shawl, a cat
stalking the picturesque amusing mouse
had risen at his urging.
Not that at five each separate stair would writhe
under the milkman's tramp; that morning light
so coldly would delineate the scraps
of last night's cheese and three sepulchral bottles;
that on the kitchen shelf among the saucers
a pair of beetle-eyes would fix her own--
envoy from some village in the moldings…
Meanwhile, he, with a yawn,
sounded a dozen notes upon the keyboard,
declared it out of tune, shrugged at the mirror,
rubbed at his beard, went out for cigarettes;
while she, jeered by the minor demons,
pulled back the sheets and made the bed and found
a towel to dust the table-top,
and let the coffee-pot boil over on the stove.
By evening she was back in love again,
though not so wholly but throughout the night
she woke sometimes to feel the daylight coming
like a relentless milkman up the stairs.
1955