О себе

15.07.51 - 30.10.2017

Родился я 15 июля 1951 года в семье капитана танковых войск Гинзбурга Исаака Наумовича и врача с неоконченным педагогическим образованием (английский язык) Ревекки Лэйбовны урождённой Блатт. Прадедов я не знал в отличие от моего внука, 2003 года рождения; у него есть прабабушка Рая, моя тёща, которую он так и зовёт – Рая. Зато деда и бабку со стороны отца я застал, а со стороны матери только бабку, дед Лэйб умер во время войны в эвакуации в Казани от воспаления лёгких. По нему я очень скучаю. Мама рассказывала, какой он был спокойный и добрый. Деды с бабками съехались в Казань во время войны в эвакуации. Отцовские из Киева, материнские из Воронежа. Здесь познакомились.
Кстати, такие детали. Отцовские родители жили в Киеве на Подоле рядом с Михаилом Афанасьевичем Булгаковым. А мама жила в Воронеже, где в это время мотался ссыльный Мандельштам. Какое-то время на квартире у мамы жила Вера Игнатьевна Мухина (знаменитый скульптор) со своим мужем ссыльным кремлёвским врачом. Вера Игнатьевна давала маме носить свои туфли.
Оба деда были портными, бабки при них не работали, а воспитывали детей. Одна четверых, другая троих. Через дедов и бабок познакомились мои родители, и отец увёз маму в Германию, где находился с нашими оккупационными войсками, и где она родила ему первого сына в 1947 году. Родители, зная идиш, быстро освоили немецкий, и немцы бегали к герд капитэну жаловаться на своих постояльцев, которые нет-нет и грабили их, как есть победители. Отец мотался защищать побеждённых в комендатуру. Жили родители в городке Галле у фрау Шмитт с её сыном Фрэди. Вещей из-под неё не выдёргивали, а, так как отец не курил, но получал в пайке папиросы, мама ходила на чёрный рынок и кое-что на них выменивала. К примеру, золотое колечко, которое я ношу по сию пору. Потом отца отозвали в Союз, где он дослуживал в колонии начальником литейного цеха. Зеки его уважали и чугунных «чушек» в него не бросали. Потом отец демобилизовался и работал на радиозаводе заместителем начальника цеха, где не давал рабочим слишком уж пить. Те его уважали.
Я рос при неработающей маме и бабке, в садик не ходил, а пошёл сразу в школу восьмилетку, которую уже снесли, и у меня ностальгия по ней. Детство моё было счастливым.
Окончив восемь классов, был направлен в математическую школу, где два года валял дурака и окончил со всеми тройками. Естественно, никуда не поступил и пошёл работать к отцу на завод, где уже работал мой брат. Сначала был контролёром, а потом прибористом. Пристрастился к туризму. Тогда очень многие рабочие и студенты мотались в выходные в леса чудесной республики Марий-Эл с её озёрами и речками. Ездили два-три часа на поезде под гитару и необычные бардовские песни, к которым я тоже пристрастился, имея слух и голос.
С 1971 года по 1973 я валял дурака в армии, за что получил большую грамоту от командира части, генерала, и звание ефрейтора от командира роты, капитана.
С 1975 года занялся спортивным туризмом в заводской секции. В это же время был вовлечён в комсомольские игры и даже один срок валял дурака в комитете комсомола завода. Сильно подозреваю, что по разнарядке нужен был еврей, вот и избрали. Заведовал я военно-патриотическим воспитанием молодёжи. Комсомольские игры меня не увлекли. Тащили меня в партию и затащили до бюро цеховой парторганизации. Когда я вышел на бюро и огляделся, то увидел, что вот этот – алкаш, этот – националист, этот – мздоимец, этот – бабник и т. д. И меня словно кто взял за горло и заткнул рот. Я не вымолвил ни слова. На этом валяние дурака закончилось. Я просто мотался по походам. И на Урал, и на Кавказ, и на Тянь-Шань. В основном на байдарке и всё под те же бардовские песни.
А в 1980 году по большой любви сам стал сочинять и наворочал целую тетрадку стихов. Тут меня ввели в литературную студию «Аrs» при университете, где я спутался с поэтами и бардами, и где мне быстро дали понять, что я наворочал ерунду, а надо работать серьёзно и больше читать. Я ходил в студию 20 лет и один год даже вёл её, но понял, как это непросто и отдал бразды правления другому. Печатался в казанских газетах, а «Сказку» в 1982 году опубликовал журнал «Турист» в Москве.
В 1991 году собрал для органистки-клавесинистки, поэтессы Елены Бурундуковской клавесин из английского набора деталей. Не один я, конечно, а в сотрудничестве с нею и её учителем Кристофером Стембриджем, профессором музыки. В этом же году покинул пропадающий завод и перешёл в криогенную лабораторию университета. Занимался изготовлением жидкого гелия. Работа была такова, что было много свободного времени, и я занялся неожиданно изготовлением браслетов из берёзового капа и можжевельника, ведя диалог с деревом. Работа эта меня увлекла, как очень творческая. В основном я их раздавал. Мои изделия есть в Израиле, в Америке, в Германии и даже в Австралии.
В 1980 году в студии «Аrs» я познакомился с Мариной Черемисовой, женился. У нас дочь и сын, и внук. Поэтический талант Марины я заглушил своим «талантом». Зато она сочиняет песни на стихи других поэтов и много уже насочиняла.
В 2000 друзья издали книжку. С 2005 не сочиняю.
Вот и всё.
Р.S. Вообще, не смотря на тяжёлые болезни, я считаю себя везунчиком. Мне несколько раз удавалось избежать смерти. А главное – мне повезло с женой.
Борис Гинзбург
13 августа 2014 года