Это было давно!

Ещё не появившиеся крылья, …
            Н. Гумилёв


Зимний день. Сибирь. Не стой!
Сорок градусов мороза!
А под каждою сосной
Груды снега пылью звёздной.

Что ни шаг, то террикон
На пути окостенелый,
И, качаясь под шансон,
Согревает душу тело.

Чем ещё её согреть –
Нет ни водки, ни махорки!
Лишь простуженная смерть
Из-за каждой смотрит горки.

Исторический прогон
Жизни поодаль стоящей.
Ну, наяривай, шансон,
Без прикрас о настоящем.

Изнутри - в грудную клеть,
По спине долби снаружи.
Не подняться, не взлететь,
Дух не мёртв, но злом контужен.

Жмёт мороз – ему гульба,
Чья-то жизнь в снегу погаснет,
Чуть жива ползёт гурьба
На египетские казни.

Но готов бунтарь смешной
Вскинуть огненные крылья
И незримою стеной
На отцовской стать могиле!

Из Сибири в белый свет
Вызревал  умом учёным!
И  над ним парил поэт
Серафимом обречённым!

Стихотворение посвящено учёному Льву Гумилёву(учёному, историку, этнографу, литератору…  сыну Н. Гумилёва (одного из лучших поэтов своего времени, казнённого в 1921 году) и известной поэтессы Анны Ахматовой. 25 марта 1951г Лев Николаевич оказался в Карабасе — карлаговской пересылке, на которой задержался на полгода[136]. Осенью его перевели в Кемеровскую область, в район нынешнего Междуреченска, где открылся лагерь Камышовый, в котором он провёл около двух лет. В основном, он трудился строительным рабочим, кормили на Алтае лучше, чем в Караганде, поэтому он просил Ахматову (а позднее и Герштейн) присылать сало, масло, горчицу, перец, финики, колбасу — «наша пища обильна, но однообразна, и её необходимо скрашивать». Чаще всего он просил прислать чай и махорку, без которых обойтись не мог[137].
Только за лето 1952 года заключённый Гумилёв сменил следующие профессии: чертёжника, монтёра, строительного десятника, скульптора, грузчика и актёра на постановке «Леса» А. Н. Островского[138]. Летом 1953 года Гумилёва перевели в Омск… (На основе Википедии.)