О грешном монахе

Среди лесов, бурлящих рек Алтая,
Теченьем уносящим время мимо,
Молитву Богу день и ночь читая,
Жил-был монах принять готовый схиму.
Юнцом, узнав о подвиге Мессии,
Покинул кров родной, чтоб жить келейно,
Отринуть ценности, дела мирские,
Служить Спасителю благоговейно.

Вот, как-то раз, он видит сон ужасный:
Что птицей он взлетает в поднебесье.
Внезапно, вспыхнул свет кроваво-красный,
Им пораженный, исчезает в бездне.
Очнулся ото сна в поту холодном,
Под сводом ветхой монастырской кельи.
Молитвенное правило исполнил
Святым, что на него с икон глядели.
Затем, запряг чубатую лошадку,
И двинулся в далекое селенье,
Откуда масло вез, муку крупчатку,
Пшено, горох и бочки для солений.
А к вечеру, управившись с делами,
С телегой, нагруженною товаром,
Он вращался рыжими полями,
Любуясь поздней осени разгаром.

Когда дорога к лесу повернула,
И ели встали на пути форпостом,
В густой тени деревьев караула,
Заметил смутный силуэт подростка.
Лошадку осадив и бросив вожжи,
Вгляделся в темень, посреди дороги,
Парнишка, лет семнадцати, не больше,
Сидел обняв руками босы ноги.
Несчастное лицо белее мела
На инока уставилось с надеждой,
От холода дрожал тщедушным телом,
Едва прикрытым рваною одеждой.

Монах нагнулся к парню, стер слезинку:
«Не дело ночью здесь сидеть босому.
А ну, ныряй скорее под овчинку,
А завтра мы найдем дорогу к дому.»
Мальчишка нерешительно поднялся,
В телегу сиганул, свернулся змейкой,
А наш герой счастливо улыбался,
Укрыв юнца потертой телогрейкой.
Среди мешков найденыш разместился.
Пригрелся, задремал бедняга вскоре.
А инок всю дороженьку молился,
Чтоб уберег Господь юнца от хвори.

К закату солнца добрались до места.
В дом пригласил, за скудость извинился.
Умыл мальца и, не приняв протеста,
Тепло одел и хлебом поделился.
Лампадкой осветил иконы кельи,
Хвалу вознес святым, что охраняли,
А на него внимательно глядели
Два серых глаза, будто что-то знали.

«Скажи мне, отрок, что с тобой случилось?
Я не предам тебя, мой друг, не бойся.
А если хочешь, то живи на милость,
Приму тебя, как брата, а не гостя.»
«Лишь ночь побуду здесь, но до разлуки,-
Сказал юнец, нахмурясь деловито,-
Не откажи ещё в одной услуге,
Прочти шестнадцатый псалом Давида.»

Открыв псалтирь, и встав к иконостасу,
Герой наш начинает песнь пророка,
Душа его божественным экстазом
Наполнилась от слов святых потока.
Она летит туда, где арфы звуки
Подхватывает голос серафима...
Вдруг, чувствует, как прикоснулись руки
К плечу его, и слышит своё имя.

«Ты-ангел и забрать меня явился?
Я не готов покинуть мир так рано!»
В ответ:« Не бойся! Продолжай молиться!»
А губы шею, грудь ласкают рьяно.
Окутан, точно опиумным дымом,
Не ждущий окаянства от кого-то,
И с верою, что Господом хранимый,
Как кукла подчинялся кукловоду.
В полубреду и с мыслями хмельными,
Одежду юноша с себя срывает,
Подрясник вслед летит, и вот, нагими,
Друг друга познают под образами.

Когда же морок спал, перед очами,
Картина встала страшного паденья,
В отчаянье закрыв лицо руками
Монах хрипит: «Прошу души спасенья!»
Юнец шепнул:«Увы, душа убита!*»
Накрыл уста в прощальном поцелуе,
Испив дыханье, облизнулся сыто,
С улыбкою промолвил: «Аллилуйя!»

Огонь угас, покрыв каморку тенью
Ворвалась ночь, следы греха скрывая,
И, вспыхнув красным пламенем, в мгновенье,
Из юноши возникла суть иная,
Прекрасная, но холодом могильным
Несло от драгоценного наряда,
А за спиною пара черных крыльев,
И дикий блеск безжалостного взгляда,
Который рассекал подобно стрелам
С трассирующим следом тьму густую.
Враг человеческий стоял над телом,
И произнёс над мертвым речь такую:

«Христос сказал:« Да будет вам по вере!»
Слепцов коснувшись глаз незрячих, смежных.
Не понял слов Христа ты в полной мере...
Да и тяжел багаж поступков прежних:

Оставив мать, отца, ушел из дома,
Обрек их на конец, и он был скверен...
Ты предал их во имя Сына Бога,
Христос и на кресте Отцу был верен.
Чтоб уберечься от грехов ловушек,
Ты спрятался, сбежав в леса глухие.
Христос с народом жил, да и к тому же,
Пошел на смерть за все грехи людские.
Ты угодить решил Всевышней воле,
Благодаря молитвам, целибату....
Был правым Бен-Сирах, когда глаголил:
Благие мысли — то дорога к аду!
Не тем путем ты шел, горе-святоша.
Без подвига и жертвы — жизнь пустая.
Ты духом слаб был, да и телом тоже...
Обманом не пройти ворота Рая!»

На труп взглянул с пренебреженьем явным,
Иконам подмигнул, что вдруг поблекли,
Он миссию свою исполнил справно,
Пристроив душу низменную в пекле.

* «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф.10:28)