О судьбе Фирдоуси

Султан Махмуд просил творца-поэта
Историю Ирана возродить.
За труд великий обещал при этом
Двустишия казною оплатить.

«За каждые бесценные две строчки
Заплачен будет золотой динар!
Исполню обещанье в срок и точно!»
Так высоко ценил правитель дар.

И тридцать лет работал Фирдоуси.
Закончен, наконец, великий труд.
«О, «Шах-Наме»!  Как же тобой горжусь я!
Плотина будет – золото дадут!»

Он обещал давно друзьям безродным
За золото плотину возвести,
Чтоб воду дать полям пока бесплодным.
Их только оросить – садам цвести!

Но заплатил султан Махмуд богатый
Не чистым золотом, а серебром.
Расстроился поэт – не та оплата,
Мечта о стройке – болью под ребром!

Он разделил все деньги на три части:
Одна гонцу – доставил серебро;
Вторую банщику – тот мыл с участьем;
А третью продавцу воды – добро!

И неминуемо пришла опала,
Не смог султан простить поэту жест.
На родине жизнь невозможной стала,
В изгнании поэт, не до торжеств.

Отныне Фирдоуси под запретом,
Султан о нём и слышать не желал.
Да, нелегко всегда жилось поэтам,
Коль ты не у правителя вассал.

А «Шах-Наме» жила, существовала,
И в списках расходилась по стране.
Мысль светлая дорогу пробивала
При свете солнца или при луне.

Визирь двора имел неосторожность
Из «Шах-Наме» цитату привести.
А может, он использовал возможность
Стихом большой эффект произвести?

Так ли, иначе, но султан заметил:
«Чей это стих? Кто мужество воспел?»
И поощрённый похвалой ответил:
«Поэт великий, ныне – не у дел…»

Раскаялся султан Махмуд. С дарами
Он приказал отправить караван.
Но сундуки с персидскими коврами –
Тщета. Поэту нужен лишь Коран.

В одни ворота – щедрые посылки,
То были запоздавшие дары.
А из других ворот несли носилки –
Похоронить поэта до жары…