Большое белое солнце черновик

/Ответ И.К./
1.
Мир пресный, скучающий, цвета сухой травы —
Лениво гудящий полуденный сонный улей...
Но вдруг наполняется смыслом — большим, живым,
Как город дождём в июле —
Рванувшим с небес к асфальту и мостовым:

А первая капля — острая, как ожог,
И между лопаток — холодно, зло и колко;
А дальше так весело, трепетно и свежо,
Что жмуришься, ёжишься в мокрой насквозь футболке,

Бежишь и хохочешь... А сверху течёт вода —
Стирает пыль, духоту и смурные лица...
И кажется: это не кончится никогда.
А если закончится — больше не повторится.

...Когда он отступит — дальше уйдёт стеной,
А может, сойдёт на нет, точно не был вовсе,
Очнёшься, подумаешь: всё было, но не со мной.

…Лишь волосы вьются. И лужи блестят на солнце.

2.
…А так хорошо, если смотришь на вещи трезво,
Не задаёшь вопросов — что с нами сталось.
Я чую: теперь у снов пропадает резкость —
Не за горами старость...

И так хорошо, что каждый мой сон глубок,
Не отличаясь ни сутью глубокой, ни выстраданным сюжетом.
А время, ты помнишь, — оно же языческий бог.
А жрец его — память, что вечно приносит жертвы.

Но так хорошо, если можно дышать не в такт
С тобой и улыбки твои не писать себе на подкорку…
...Сперва мои сны размыли упрямую складку рта.
Потом растворили скул заострённый контур.

За юбилеем — и снова вдруг юбилей —
Сквозь гонку сорвавшихся разом с цепи событий
И кожа твоя становится всё белей,
И линии римского профиля — всё размытей…

Но так хорошо, что однажды проходит всё,
Что высохли лужи, что прядь ни одна не вьётся…
Однажды приснится совсем без сюжета и смысла сон —
Тогда и сотрётся с моей подкорки твоё лицо,
Расплывшись в большое, белое, злое солнце.