Почему

Ты спросишь, зачем я курю и зачем выпиваю,
Будто элементарных вещей не знаю.
Побег ведь реальных проблем не решает,
А только время моё убивает.

Ты будешь смотреть на меня с осуждением
И тверже прозвучат твои убеждения.
Я буду, так же как ты, сознавать всё чище,
Что в споре этом ты точно выше.

Кровь твоя свободна от черни пагубной,
Ты предпочитаешь не знаться со слабыми.
И как бы ни старался, всё равно не сможешь
Содрать неугодных со своей подошвы.

Я лечу, для тебя, среди прочих мошек
К ложному свету, пока не истлеет кожа,
А ты в темноте этот свет включаешь,
Чтоб увидеть дорогу, что ночь вещает.

Слова твои звенеть будут в ушах словно колокол
И ты проповедовать их решишь как золото,
Но, друг мой, ни к чему птицам такое богатство.
Для крылатых намного важнее чувство братства.

В осенние дни перелетных сборов
Золото - мечь в руке у Мора,
А родственных душ взмахи ровные
Поднять заставляют к солнцу голову.

Отвечу, почему в легких дымно,
Отвечу, зачем вино, водка и пиво:
Загнанный зверь под прицелом судным
Точно не думает, кто святой, а кто блудный,

Не знает границ между белым и черным,
Не ищет виновных, не винит покорных.
Что облегчит ему час последний?
Уверена, что не груда упреков в лени.

Несколько пуль в груди, под кожей,
Будут его пожизненной тяжкой ношей.
Многое спрашивать будешь, но точно
Не спросишь, кому их Бог пророчил.

Знаешь ли ты, что от слез и боли
Удержит, как зверя, меня в неволе
Только тот дым, что тебя коробит,
И алкоголь, что в сердце колет.

Скажешь: как прежде глаза и щеки мокрые,
Хоть курю и пью, а значит не должно такого быть,
Но когда на полу одна рыдаю,
Очень ясно ничтожность свою понимаю.

Понимаю и то, что завтра, поутру,
Встану, как и прежде, готовой к голоду.
Жизнь  - это вечный страх лишения,
Неужели греховны тогда искушения?