Вступление

 Мои наставники и просветлители - как сегодня слышу их голоса отчётливо до самой тонкой интонации и модуляции. Вот стою возле патриаршей кафедры в Елоховском и слышу его абсолютно молодой голос, как будто ему не 90, а 19 лет. Это одно из последних богослужений патриарха московского и всея Руси Алексия Первого. Разве это не чудо Божие? Конечно же чудо!
  Вот в углеческих лесах тихая обитель , до которой я в свои пятнадцать лет прошел 50 километров и вот беседую в 1957-ом году в тихой келье с иеромонахом отцм Кассианом, отсидевшим в тюрьмах и ссылке несметные сроки.Он кажется мне очень дряхлым и старым, но весь светится и сияет. На стене старинная линогравюра-монах в келье и смерть с косой с ним беседующая. Отцу Кассиану в то время лет 65, нов моём  возрасте казалось, что сие мафусаиловы веки. Принимаю его благословение, как прощальное и последнее. А он дожил до 90 и стал после  нашей встречи архиепископом Костромским и Галическим. И кафедра его процветала, не смотря на все лютейшие атеистические гонения. Разве не чудо? Конечно чудо. И говорил-то со мной слабым голосом, почти  шепотом.
   А вот на Большой Ордынке праздную в храме  престольный праздник Всех скорбящих Радосте. Архиепископ Киприан сияя очками в которых отражается сияние паникадила произносит проповедь. "Икона чудотворная Всех скорбящих утрачена. Но разве не видим мы её в подлиннике, когда поднимаем взор свой к звёздному  небу. Разве весь свод небесный не Её лик" И я замираю от счастье. Ведь эта тема моей будущей докторской и моей будущей монографии "Поэтический космос", пробившейся сквозь все цензурные запреты в печать в последние годы атеистического правления. И это как раз в то время, когда меня отстранили от преподования в Литинституте за религиозные лекции.
    А как забыть архиепископа  казанского и чистопольского Михаила, принимавшего меня после вечерни в своём бревенчатом доме. Вот вручает он мне старинное полузапрещенное издание Добротолюбия с трудами Паламы об исихическом сияниии. А я то видел это сияние вокруг своих духовных наставников и во время Богослужения и в тихих наших уединенных почти что тайных беседах.
   Сегодня-то наука знает и о невидимых нейтрино походящих свквозь всю вселенную, не замечая её материи, и гравитационные волны идущие от чёрной дыры поймали, хотя сам Эйнштейн не верил, что их когда либо удастся нащупать приборами.
Но я то вижу, чувствую ежечасно исихическое сияние исходившее уже при жизни от благодатных православных священнослужителей моих духовников и учителей..
   1974-й год. Мы с Леной   идем по . ещё цветущему, ещё утопающему в садах Арбату и входим с заднего входа по крутой лестнице к дверям с табличкой "Профессор А.Ф. Лосев". Он встречает нас в своей академической шапочке и всматривается в нвоиспечённого кандидата филологических наук, сравнившего в своей диссертации античный космос Гомера, отпечатанный на щите Ахилла с космосом звездного и лунного неба Пушкина, отразившемся во взоре Татьяны Лариной. Мы еще не знаем, что он тайный схимник в миру Алексей. Но благодать -то исходит. Но весь он светится. И эта книга моя попытка донести до всех это исихическое сияние, которое дало мне возможность и силы запечатлеть в стихах и в философскких  открытиях радость Вечной жизни уде здесь и сейчас на нашей земле.