Письмо

Привет, я опять разбирала твои бумажки. И серый блокнот, что с конспектами Кастанеды. В кого я случилась романтик - вообще загадка, - домашний философ. А ты "убегу, уеду". И схемы вязания [выбросить было жалко], вот мой неслучившийся шарф - я сама не умею... Зимой доносила те чёрные рукавицы. Исчезли, потеряны, рук теперь не согрею.

А кот, наш усатый хозяин, твой странный подарок, тем летом устал и ушел, хоть и был любим. Директор кота - подаю навсегда в отставку. Погладь его, мам, он так любит твой горький дым. А что мне осталось? Портрет, да журналы Crosna, алтайские пленки, рюкзак [твой причал - экспедиция], слова от руки по старинке, Суханов, Визбор. И лента на грифе. Оставлю, ещё пригодится.
Всё помню. Карету зелёную, мама, помню. Я также мечтаю присесть на краю кроватки, и струнами нежными тихо наполнить детство, читая аккорды по жёлтой твоей тетрадке.  А пока ипотека, Париж и Алтай без палаток. Смотрю фотоснимки: мы клеили вместе обои. Кисельного цвета. Какие сейчас - не знаю. Да, мы переехали, там теперь счастливы трое.

Дела как дела, мам, и, кажется, всё пустое. А встретишь кого - все такие же бедолаги. Хотелось узнать у тебя, как оно, на приволье, но глупо, наверное, спрашивать у бумаги.

А лучше скажи мне, мама, когда утихнет? В твоём плейлисте всё бормочет "БГ" панихиды. Стираю. Забуду слова и развею над морем. Там, где взойдет звезда Аделаида.