К Рериху - поэма

Однажды предложил мой зять
От зноя летнего сбежать
И в Гималаях отдохнуть:
"В горах прохлада, благодать,
Давайте собираться в путь".

Проснулись рано мы и вот
Готовы в новый наш поход.
В машине вся моя семья:
Зять, дочь, три девочки и я.
Созрело тут же и решенье:
Мы едем к Рерихам в именье.
Как можно в Гималаях быть
И Рерихов не посетить?

Дорога по горам петляет,
А день неумолимо тает,
Тьма вытесняет его прочь,
Опасна в Гималаях ночь.
Нашли в гостинице приют,
Не очень-то уютно тут.
Хозяин рад своим гостЯм,
А нам бы отдых дать костям.

Насытясь завтраком и чаем,
Мы утром путь свой продолжаем.
Чем дальше, тем опасней путь;
Но доберёмся как-нибудь
До нашей вожделенной цели,
Которая в КулУ ущелье.

Мы продолжаем свой поход.
Часы мелькают, полдень близко,
А туча над горами низко
Нависла; кажется - вот-вот
На скалы слёзы изольёт.
Прошу СарбджИта я: "Узнай,
Где жил наш Рерих Николай".
Из жителей окрестных скал
Никто о Рерихе не знал.

И наконец нам повезло.
Заехав по пути в село,
Мы расспросили старика:
"В Кулу дорога далека?
Нам нужен Рерихов приют,
Они ведь жили где-то тут".
"Художник Рёрик жил вон там".
И он показывает нам,
Махнув рукой на груду скал:
"В горах под небом", — он сказал.

Мы устремляемся туда,
А с неба капает вода.
И вот застава на пути,
Придётся нам пешком идти.
Перед шлагбаумом стоят
Машины экскурсантов в ряд,
А на скале доска, на ней
Латынью: Рёрика музей.

Билеты взяли мы на всех
И продолжаем путь наверх.
Дождь уж не капает, а льёт.
Но вот последний поворот,
И перед нами предстаёт
Усадьба Рерихов. Она
В зелёный сон погруженА
Под небом серым и свинцовым,
Как будто спящая страна
Застыла в колдовских оковах.
Лишь сосны древние и ели
Поддаться чарам не посмели;
Они не дремлют и не спят,
Усадьбу эту сторожат.

Дождь перестал, умылись скалы,
И солнце ярко засияло.
С ущелья ветер прилетел,
Стряхнул с растений сон и воду
И к жизни пробудил природу,
И в кронах лиственниц запел.

Пред нами дом в два этажа,
Здесь Рериха живёт душа.
Балкон колонны подпирают,
На окнах солнышко играет.
Весь он уютный: и тепло,
И свет хозяев излучает.
Тем пилигримам повезло,
Кто здесь хоть изредка бывает.

У дома пышные цветы
И разнотравье, и кусты
Взросли на почве благодатной.
А розы щедрые дарЯт
Благоуханный аромат -
Тончайший, нежный и приятный.

Ухожен сад, ухожен дом.
А каково убранство в нём?
На первом этаже картины:
Я узнаЮ окрестных гор
Цветной, причудливый узор,
И солнцем залиты долины.
Вот на картине на одной
Йог в позе лотоса нагой
Сидит на толще ледяной
И медитирует в тиши,
Вокруг не видно ни души.
А на другой: индус-монах -
Старик согбенный - на плечах
Тяжёлое бревно несёт.
За ним большой медведь идёт
И, спину изогнув дугой,
Несёт конец бревна другой.

На фоне живописных гор
Мы останавливаем взор
В восторге, затаив дыханье,
На каждом Рериха посланье
Из гаммы красок неземных -
Душою рисовал он их.
Не хватит времени, чтоб здесь
Его картины перечесть.
Но вот осмотр закончен наш,
Идём мы на второй этаж;
И, пробуждаясь от забвенья,
Скрипят забытые ступени
Нам мир предоставляя тот,
Где дух художника живёт.

Балкон радушно принимает
Гостей, но дверь не отворяет
В жилые комнаты. Давно
Они закрыты на запоры,
Но мы фанаты, а не воры
И можем заглянуть в окно.
Прильнув к стеклу, блуждаем взОром
По комнатам и коридорам.

Я вижу стол перед окном
И всё, что там стоит на нём.
Вот лампа в белом абажуре
Из непрозрачного стекла;
Помощницей она была
Хозяину в вечерний час,
Чтобы не портил своих глаз.
Часы в агатовом ажуре,
Причудлив извитОй узор
На спИле камня - тешит взор.

И книга на столе открыта,
И крестик Рериха забытый
Покоится на ней. Вот-вот,
Мне кажется, что он придёт,
И у горящего камина
Утонет в кресле. Позовёт
К себе он Святослава сына,
Беседу тихую начнёт
О том, что жили они дружно;
О том, что Святославу нужно,
Когда отец в тот Мир уйдёт
И тем бессмертье обретёт,
Так завещает Николай:
"Картины в Русский фонд отдай".

Но это только мои мысли
Не лишены, возможно, смысла.
Я вижу жизнь, которой нет,
Пристанище их - Новый свет,
Куда отправятся все люди.
А мы спешить туда не будем,
Прожить бы нам побольше дней,
Здесь нам привычней и милей.
Но полно, надо бы успеть
Всё, что возможно - обозреть.

Во всех я окнах побывала
И расскажу, что увидала:
Предметов роскоши там нет.
Диваны, кресла и буфет,
Необходимые для быта;
И книжный шкаф, и туалет.
Как на ладони, жизнь открыта,
Но жизни в доме больше нет.
Увы! Остался только след
В моей душе - тот след печальный.
Жил человек необычайный,
Творил прекрасное, любил,
В профессии поэтом был.

Мы молча Из дому выходим,
В раздумье по дорожкам бродим,
Они петляют вверх и вниз.
Театр летний там в ложбине,
Без применения он ныне.
Деревья пышно разрослись,
И травы дикие в цветенье
Струят волшебный аромат.
Но это милое именье,
Похоже, видит свой закат.

Хозяев нет, потомков тоже.
Кто сохранить его поможет?
Оно огромно - в сорок га.
Хотя земля здесь дорогА,
Гораздо выше память стоит:
Прах Рериха земля покоит.
Там камень - место костровИща,
Где тело бренное сожгли,
И на священном пепелище
Ромашки русские взошли.

Мы в полной тишине, в печали
Дань памяти ему отдали;
И, камень обойдя кругом,
Мы всей семьёй в музей идём.
Сто метров ввысь подняться надо,
Музей стоит на крутизне.
Хотя в горах царит прохлада,
Невыносимо жарко мне
От напряженья, но сумела -
Я этот путь преодолела.

И с любопытством, не спеша,
Мы посетили все палаты
И осмотрели экспонаты,
И обошли два этажа.
Картины, фото на стенАх,
И утварь разная в шкафах.
Вот керосинки на окне.
Они напоминают мне
Послевоенную Россию,
В то время были там такие
Довольно долго и в ходу,
На них готовили еду.
Вот прялка в праздности томится,
Скучает тайно по рукам.
Но день уж к вечеру клонИтся,
И в путь обратный надо нам.

И, покидая милый край,
Скажу я Рериху: "Прощай!
Отсюда с грустью ухожу,
С собою тайну уношу,
Её хранить я в сердце буду.
День этот тоже не забуду:
Он как подарок драгоценный
Дарован мне самой Вселенной.
Да будет так: пусть скал гранит
Твоё наследие хранит!
Не зарастёт тропа людская
В духовный храм, где Гений жил,
Поэму в красках сотворил
И тем прославил Гималая -
Владыку поднебесных скал,
А нам шедевры даровал".


Июнь, 2007 год, Индия.