Из цикла Круговорот

МОИ СТИХИ - МОИ ГРЕХИ

Мои стихи - мои грехи,
Я с ними у костра шаманил,
На Красной Пресне хулиганил,
Просил прощенья у ольхи,
Которую срубил напрасно...
Поэзия огнеопасна.
Не возгораются стихи,
Когда строка твоя убога.
За графоманские грехи
Проси прощения у Бога.
Любимой шепотом прочти
До боли искренние строчки.
Они искрят в ночи, почти
Как провода без оболочки.
Ты приложи к строке ладонь,
Почувствуй жар и напряженье.
Слова как искры - в них огонь,
Способный на самосожженье.

КИРИЛЛ И МЕФОДИЙ

Литая славянская вязь
Влечет меня снова и снова.
Я чувствую кровную связь
С тем, кто освятил наше Слово.
С земною его красотой,
Рублевскую - не рублевой,
И грешной душой, и святой
Пребудет в веках это Слово.
Полей плодородье вобрав,
Соленую искренность моря,
Дурман свежескошенных трав
И зябкие зимние зори,
То Слово доверилось нам,
Чтоб свято его берегли мы
И с миром несли по домам,
Как греческие пилигримы.

КАЧЕЛИ

Наша жизнь - качели,
Мах туда-сюда,
Вверх - от колыбели
В зрелые года.
Вниз - когда усталость
Душу обоймет
И забродит старость,
Словно горький мед.
Взлеты и паденья,
Горе и успех -
Ото дня рожденья,
Молодых утех,
До никчемной склочки
С критиком моим,
До последней строчки,
Не убитой им.

ДИАЛОГ

Стих клубится над чашками с кофе.
Поздней ночью ведут диалог
Искушенный любитель и профи -
Поэтических штурман дорог.

Все устали, но выставить гостя
Неудобно по ряду причин:
Ну, по-первых, мы спорим без злости,
Во-вторых, это споры мужчин.

Ночь уходит, светает, похоже.
Диалог завершен в этот раз,
Но витают у двери в прихожей
Отголоски несказанных фраз.

ВРЕМЯ

Два шага сделал - и уже их нету.
Прошла минута - и минуты нет.
И час, и день, и год - все канет в Лету,
Подчас не оставляя в жизни след.

И вроде ничего не изменилось:
Светило солнце, светит и теперь,
А мы сдаемся вечности на милость,
Минутных не жалеючи потерь.

НА БУРОВОЙ

На буровой метался вой металла,
А где-то там, у нас над головой,
Птиц перелетных стая пролетала,
С высокою сливаясь синевой.

Клич журавлей тоскующий и трубный
Терялся в мире, где гремел металл.
К буровикам с их вахтой многотрудной
Природный гимн с небес не долетал.

Как наша жизнь бедна на откровенья,
На вспышки чувств и взглядов наготу.
Как редко отзываются мгновенья
В душе на неземную красоту.

ИСТИНА СЛЕПАЯ

Буран бушует в сумрачном восторге,
Его хозяин - кочевой Ямал.
А пьяный санитар в районном морге
Среди своих клиентов задремал.

Как жизненные истины просты,
Похожие на брошенные гнезда
И на ладонь, куда слетелись звезды,
На небо, где разводятся мосты.

И кажется, что правда где-то рядом -
За тем или иным фасадом,
В том доме, где случился шторм,
Но стих за занавесом штор...

А истина бредет слепая,
В снегах и звездах утопая.

НАШ ДВОР

Мы были юными когда
Скакал Чапаев к нам с экрана,
И чистою была вода -
Ее мы пили из-под крана.

И одноногий фронтовик
Точил ножи за три копейки.
Я рисовать его привык,
У дома сидя на скамейке.

Был тих и зелен старый двор,
А рядом, за пивным шалманом,
Учил детей заезжий вор,
Как шарить по чужим карманам.

Смеялась тетка в бигуди -
К ней прямо в миску винегрета
Глядели сытые вожди
С огромных уличных портретов.

К нам по булыжной мостовой
Нечасто ездили машины.
Стоял у школы постовой -
Седой приветливый мужчина.

Зимой, на валенках скользя,
Мы мчались с горки, чтоб согреться...
Как жаль, что нам уже нельзя
Хоть на часок вернуться в детство.

КУРБАТОВСКИЙ Я ПОМНЮ НАИЗУСТЬ

Курбатовский я помню наизусть
В хорошую и в скверную погоду,
И этот дом, белесый словно грусть,
Легко откроет гостю оба входа.

Парадный или черный - они мне
Знакомы с той поры послевоенной,
Когда как в раме, в слуховом окне
Я видел Пресню символом Вселенной.

Окно на чердаке кругло, как ноль
Или на корабле иллюминатор.
Здесь ностальгия прорастает в боль
Жестокую, как римский гладиатор.

Старинный дом, где я дружил с тобой -
Прекрасное и грустное жилище.
Он входит в память как старик слепой,
Который трость потерянную ищет.

ХОРОНИЛИ СТАЛИНА

В том марте рыжие проталины
Под солнцем потеснили снег.
В столице хоронили Сталина -
Оттаивал двадцатый век.

Под звуки траурных мелодий
Ко гробу очереди ждя,
Я видел, как у нас в народе
Рыдали над судьбой вождя.

На грани вечного покоя
Бабуленька преклонных лет
Сухой дрожащею рукою
Крестилась на его портрет.

Венки и флаги скорбно висли...
В четырнадцать наивных лет
Мне было далеко до мысли:
В Отечестве пророка нет.

СЛОВНО ТОТ ОДИССЕЙ

Старость спит, и во сне
Возвращается детство,
Словно тот Одиссей,
Что когда-то оставил свой дом.
Там и я где-то жил,
И ты тоже жила по соседству -
Дом кирпичный,
А номер припомню с трудом.
Я, как старый верблюд,
Одиночеством тяжко навьючен.
Я кочую по снам
И проснуться не очень хочу.
А судьбе своей буду
Тогда лишь созвучен,
Если в пестрой толпе
Я себя различу.

В НОЧНОМ КАБАКЕ

Там, в ночном кабаке,
На задворках Полярного круга,
Воздух душно-седой
От табачного дыма,
И хмельных голосов
Какофония злая,
Как гвоздем по стеклу -
По натянутым нервам:
Кто кого уважал,
Обижал или ранил,
И кто здесь вообще
Не достоин быть первым...
Среди этой неженской
Лексической желчи
Затерялся серебряный
Голос певицы -
Синеглазой и робкой
Молоденькой леди,
Под гитару журчащей
Негромко и страстно
Про красивую жизнь
На далеких Карибах.
Я смотрел на нее
Сквозь туман сигаретный,
Вспоминая свои
Мировые скитанья:
Неудачи, удачи,
Забытые тайны,
Бледный свет фонарей,
Звон разбившихся окон,
Скрип опасных дверей,
Золотистый твой локон
Под неяркой луной
У морского причала.
Я шептал тебе что-то,
А ты отвечала,
И твой жаркий ответ
До сих пор греет душу,
Хоть морей уже нет -
Я сошел с парохода на сушу.

ТЫ В ОДИНОЧЕСТВЕ ПАРИШЬ

Бывает в жизни краткий миг -
Душа над городом взлетает,
Где крыши, как обложки книг,
Хотя никто их не читает.

Ты в одиночестве паришь,
И для тебя пределов нету.
Ты видишь из Москвы Париж
И дальше - целую планету.

Пылает солнечный рассвет,
Кружит над миром ветер странствий,
И остается пыльный след
В еще не познанном пространстве.

Ты возвращаешься к себе,
Где облако дождями плачет,
И тот полет в твоей судьбе,
Быть может, ничего не значит.

В ОРБИТЕ БУДНЕЙ

Жизнь промелькнула как мгновенье
И не оставила следа
Небесного прикосновенья
К словам великим "нет" и "да".

Воспринимая жизнь как данность,
В орбите будней мчались мы,
Испытывая благодарность
За солнце лета, снег зимы,

За то, что жили и страдали,
Зло отсекая от добра,
Не предавали и не брали
Как тот Иуда серебра.

Нам под прощальный зов сирены
Так важно глянуть невзначай,
Как расцветает куст сирени
И отцветает иван-чай,

Как воду пьют в саду синицы,
Собаки лают, лес шумит
И листьев желтые страницы
Осенний ветер шевелит...

В деревне к ночи топят печи,
А в белом храме за рекой
Под утро догорают свечи
За здравие и упокой.