то лежу-то стою

а я лягу под трупы
чем глубже - тем лучше
чтобы гроб раздавило, 
чтоб меня грунт отутюжил
чтобы я не проснулся:
весь в черных некрозах
и весь без кожи
не кричал в исступленьи
точа ногтями стены моей «неприхожей»
гостей чтоб не принимал,-
ненавижу эти надоевшие рожи,
чтоб канул в забвенье,
накинув на Харона вожжи,
решал- куда плыть,
рассекая толпы душ,
они для Стикса- как дрожжи.
пришпорю ладью,
поверну вспять теченье,
чтоб трупы вернулись
(как из чаёчка печенье)
утолив к мести влеченье:
чтобы в парках проснулись ,
солнца почувствовав жжение,
и те,  кто при жизни не успел отдохнуть
получил по заслугам.
и успел попрощаться зайти
к друзьям,  родным,  подругам...
чтоб с семьёй попрощаться солдаты смогли,
ученые чтоб рассказали об их ада круге,
чтобы доктор в убийстве себя не винил,
чтобы политик бездомных расселил по квартирам,
чтобы дети ещё раз попросились на руки,
старики чтобы видели как ходят их внуки,
и одинокую псину чтоб кто то взял на поруки,
но стану я просто для Стикса дрожжами,-
Харон меня придушит моими вожжами,-
приведет меня в чувства,
где я весь в некрозах,
без кожи,
загоняю под ногти занозы своей «неприхожей»
орут на меня в исступленьи, эти надоевшие рожи.
но....
я не под грунтом
и трупы меня не тревожат,
и грунт меня не утюжит:
меня истязают врачи и политики.
от солдат, бездомных детей и собак я покоя не знаю,
а родные мои и друзья- прирождённые критики