К Анне Андреевне Ахматовой

Обречена была стать знаменитой,
С Одессы «дикая девчонка», только ей,
Не вАжны были, слава или титул,
Поэзия – ей всех была важней.

Ей интересно было, говорит ли,
И дружит ли поэзия, поэт,
С эпохой того времени? Как критик,
Любила на поэзию смотреть.

Она была тверда и не наивна,
Ей чужд был того времени закон,
Была она лояльна только к сыну,
И «Слава миру», то пример сего.

Что пережито за ее плечами,
Не дай бы Бог, не ведать никому,
Ведь улыбалась слезными глазами,
Когда терзали те, кто был «в бреду».

«Не то монахиня, не то блудница…»,
В Политбюро не знали, как назвать,
Подумали, решили, что - блудница,
Что блуд монахиней свершала, по молясь.

Ее поэзию прозвали просто старой,
и безыдейной, безнадежной и пустой,
ничтожными в стихах – переживанья,
Так «изгалялось» как могло, политбюро.

Она боролось, из последней силы,
И даже, и без силы иногда,
Ее судьба, была ее погибель,
Наверное, так платят – за талант.

Ведь сколько неизведанных творений,
Сожгла она, рыдая над судьбой,
Душа болит, и натянулись нервы,
Что было в них и не познать о том.

На стыке двух эпох существовала,
а временами умудрялась и пожить,
Единственное ее в жизни утешало,
Она могла творить, могла любить.

В стихах любовь все время воспевала,
Во всех оттенках, гранях и тонах,
И про народ, и про семью, не забывала,
В своих незабываемых стихах.

Не мне судить, химер тех беспощадных,
Я просто счастлива, что в жизни ты была,
За твой талант, за труд многогранный,
За беспристрастную любовь к своим стихам.