Нет ничего проще

  Никуда не детский закордонный писатель Амбросий Садюга бережно относил себя к несминаемым патриотам, повешенным на спинку сплетёного из интриг политизированного стула.
  Все были против него, только один он - За.
  И тем не менее, он считал себя несгибаемым приверженцем широкой русской степи с грозившими остепениться степными волками-иудствующими редакторами.
  Более того, он усердно воспевал её (продувную со всех сторон) в надежде получить премию "Охазаренная Русь".
  Но с такой фамилией как у него ничего конкретного не светило.
  Вот если бы он был Абрамовичем, Шапиро или хотя бы племянником Эренбурга, тогда бы его шансы удвоились, а при благоприятном расположении эстрадных звёзд на гала-концерте в о'де Колонном зале, возможно, и утроились.
  На сомнительную карту быдло поставлено садюгино будущее, и он недоверительно попросил перетусовать колоду, не выпуская из неё безжалостных пчёл.
  Его несопротивление злу насилием вызвало появление на десятках шайтанных сайтов несопоставимых постов, и поэтесса Зося Невозникайте из чисто патриотических соображений пообещала перейти к нему жить, чтобы грудью шестого размера защитить его интересы на нью-йоркской бирже от трамповских экспериментов с ценными туалетными бумагами.
  Она полностью взяла на себя инициативу, выбрав из лучших побуждений самые-самые для саммита в обрюзгшем Брюсселе, и собрать растоптанные чувства Амбрика разнесённые им в беспамятстве по комнате.
  Таким образом реноме Амбросия Садюги было спасено, и он под торжественные звуки свадебного марша Мендельсона сменил  злосчастную фамилию Садюга на безконфликтную прибалтийскую Невозникайте.