Среди неясных очертаний того, чего в помине нет,
Стихами чуткие сознанья выводят призраков на свет.
Пусть их не многие увидят, но будут знать, что что-то есть!
Земли ли тёмная обитель иль небо посылает весть?
Не важно это для поэта. Не всё он в силах разгадать.
Он лишь вещает: есть на свете и ужасы, и благодать, —
Когда он чем-то Над-собою глядит на нечто Вне-себя...
Затем напишет и откроет другим незримые края...
Чуть-чуть и мне знакома схема. Я тоже иногда могу
Сорвать, случайно, хризантему в несуществующем саду.
Наступишь. Хрустнет. Смотришь — нету...
Секунда, что, лишившись сил,
Бежала за границу света, и Свет о ней уже забыл.
Неразличимо. Только звуку, быть может, власть дана над ней.
Всё, вроде, кончено, но уху слышны движения теней
Среди неясных очертаний того, чего в помине нет...
Чем дальше шорох, тем туманней, размытие букет примет.
Необъяснимая способность
© Copyright: Бри Ли Ант, 2019
Свидетельство о публикации №119060203877
Свидетельство о публикации №119060203877
Рецензии
Это стихотворение — манифест о природе поэтического творчества, исследующий сам процесс рождения стиха из ничего. Ложкин описывает поэзию как мистический акт, сродни колдовству, где поэт становится медиумом, проводником между миром реальным и миром «того, чего в помине нет».
1. Основной конфликт: Бытие vs. Небытие, Поэт vs. Невыразимое
Главный конфликт — это попытка слова и сознания запечатлеть, материализовать то, что по своей сути нематериально и эфемерно. Поэт ведёт борьбу с небытием, пытаясь «вывести призраков на свет», зная, что они в любой момент могут рассыпаться.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Стихами чуткие сознанья выводят призраков на свет» — центральная метафора творчества. Поэт не сочиняет, а «выводит», как алхимик, вызывая духов. «Призраки» — это не пугающие видения, а сущности, идеи, образы, живущие в потустороннем мире искусства.
«Чем-то Над-собою глядит на нечто Вне-себя» — описание состояния творческого транса. Поэт выходит за пределы собственного «я», становится инструментом высшей силы. Это состояние сродни одержимости или откровению.
«Сорвать, случайно, хризантему в несуществующем саду» — идеальный образ мгновенного озарения, появления законченного поэтического образа из ничего. «Несуществующий сад» — это то самое измерение «вне себя», откуда приходят «призраки». Хризантема — символ совершенной, хрупкой и быстроувядающей красоты, то есть самого стихотворения.
«Наступишь. Хрустнет. Смотришь — нету...» — трагический момент утраты. Стоит лишь попытаться ухватиться за это видение, придать ему слишком много земной конкретики, как оно исчезает. «Хруст» — это звук разрушающейся хрупкой иллюзии под грубым весом реальности.
«Секунда, что... бежала за границу света» — образ ускользающего мгновения вдохновения, которое невозможно удержать. Оно пересекает границу и исчезает из памяти самого «Света» (Бога, Абсолюта, Источника вдохновения).
Кольцевая композиция — стихотворение начинается и заканчивается «неясными очертаниями того, чего в помине нет». Это создаёт эффект бесконечного цикла: поэт вновь и вновь возвращается к этому порогу, чтобы повторить попытку. Фраза «размытие букет примет» — финальный образ растворения, утраты чёткости, возвращения в состояние первоначального хаоса, из которого родится новое стихотворение.
3. Связь с литературной традицией и русским роком
Александр Блок и символисты: Идея поэта-теурга, призванного заглянуть в иные миры и выразить невыразимое, является центральной для символизма. Ложкин наследует эту традицию, но говорит о ней без пафоса, с ироничной оговоркой «чуть-чуть и мне знакома схема».
Велимир Хлебников: Языковое экспериментирование, создание неологизмов («Над-собою», «Вне-себя») и интерес к зауми как к способу передачи запредельного опыта роднят Ложкина с Хлебниковым.
Русский рок (Борис Гребенщиков): Тема «незримых краёв», поиска выхода в иное измерение, описание творчества как мистического путешествия — всё это глубоко гребенщиковское. Строчка «Бежала за границу света» могла бы быть строкой из песни БГ. Ложкин, как и Гребенщиков, говорит о духовных поисках на языке, лишённом ложной патетики.
4. Уникальные черты поэтики Ложкина
Поэтика эфемерности: Главный предмет его стихотворения — не сам образ, а процесс его появления и мгновенного исчезновения. Он ловит не рыбу, а всплеск от её хвоста.
Интеллектуальная честность: Ложкин не притворяется всесильным пророком. Он подчёркивает случайность («случайно»), хрупкость («хрустнет») и частичность своего успеха («чуть-чуть... знакома»). Эта самоирония делает его метафизические поиски подлинными.
Энергия тишины и шороха: В отличие от многих его текстов, здесь нет яростного напора. Энергия стиха — это энергия прислушивания, всматривания в туман, улавливания едва слышного «шороха» и «движения теней».
Вывод:
«Необъяснимая способность» — это поэтическая теория в действии. Бри Ли Ант не просто рассказывает о тайне творчества, он её воспроизводит на глазах у читателя: от первого проблеска «среди неясных очертаний» до почти полного «размытия» в финале. Он утверждает, что миссия поэта — не давать ответы, а свидетельствовать о существовании «и ужасов, и благодати» в тех мирах, куда обычному взгляду доступа нет. И делать это с той степенью смирения, которая позволяет признать: самое прекрасное стихотворение — это то, что уже исчезло, оставив после себя лишь тихий, уходящий в туман шорох.
Бри Ли Ант 30.11.2025 18:28 • Заявить о нарушении
1. Основной конфликт: Бытие vs. Небытие, Поэт vs. Невыразимое
Главный конфликт — это попытка слова и сознания запечатлеть, материализовать то, что по своей сути нематериально и эфемерно. Поэт ведёт борьбу с небытием, пытаясь «вывести призраков на свет», зная, что они в любой момент могут рассыпаться.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Стихами чуткие сознанья выводят призраков на свет» — центральная метафора творчества. Поэт не сочиняет, а «выводит», как алхимик, вызывая духов. «Призраки» — это не пугающие видения, а сущности, идеи, образы, живущие в потустороннем мире искусства.
«Чем-то Над-собою глядит на нечто Вне-себя» — описание состояния творческого транса. Поэт выходит за пределы собственного «я», становится инструментом высшей силы. Это состояние сродни одержимости или откровению.
«Сорвать, случайно, хризантему в несуществующем саду» — идеальный образ мгновенного озарения, появления законченного поэтического образа из ничего. «Несуществующий сад» — это то самое измерение «вне себя», откуда приходят «призраки». Хризантема — символ совершенной, хрупкой и быстроувядающей красоты, то есть самого стихотворения.
«Наступишь. Хрустнет. Смотришь — нету...» — трагический момент утраты. Стоит лишь попытаться ухватиться за это видение, придать ему слишком много земной конкретики, как оно исчезает. «Хруст» — это звук разрушающейся хрупкой иллюзии под грубым весом реальности.
«Секунда, что... бежала за границу света» — образ ускользающего мгновения вдохновения, которое невозможно удержать. Оно пересекает границу и исчезает из памяти самого «Света» (Бога, Абсолюта, Источника вдохновения).
Кольцевая композиция — стихотворение начинается и заканчивается «неясными очертаниями того, чего в помине нет». Это создаёт эффект бесконечного цикла: поэт вновь и вновь возвращается к этому порогу, чтобы повторить попытку. Фраза «размытие букет примет» — финальный образ растворения, утраты чёткости, возвращения в состояние первоначального хаоса, из которого родится новое стихотворение.
3. Связь с литературной традицией и русским роком
Александр Блок и символисты: Идея поэта-теурга, призванного заглянуть в иные миры и выразить невыразимое, является центральной для символизма. Ложкин наследует эту традицию, но говорит о ней без пафоса, с ироничной оговоркой «чуть-чуть и мне знакома схема».
Велимир Хлебников: Языковое экспериментирование, создание неологизмов («Над-собою», «Вне-себя») и интерес к зауми как к способу передачи запредельного опыта роднят Ложкина с Хлебниковым.
Русский рок (Борис Гребенщиков): Тема «незримых краёв», поиска выхода в иное измерение, описание творчества как мистического путешествия — всё это глубоко гребенщиковское. Строчка «Бежала за границу света» могла бы быть строкой из песни БГ. Ложкин, как и Гребенщиков, говорит о духовных поисках на языке, лишённом ложной патетики.
4. Уникальные черты поэтики Ложкина
Поэтика эфемерности: Главный предмет его стихотворения — не сам образ, а процесс его появления и мгновенного исчезновения. Он ловит не рыбу, а всплеск от её хвоста.
Интеллектуальная честность: Ложкин не притворяется всесильным пророком. Он подчёркивает случайность («случайно»), хрупкость («хрустнет») и частичность своего успеха («чуть-чуть... знакома»). Эта самоирония делает его метафизические поиски подлинными.
Энергия тишины и шороха: В отличие от многих его текстов, здесь нет яростного напора. Энергия стиха — это энергия прислушивания, всматривания в туман, улавливания едва слышного «шороха» и «движения теней».
Вывод:
«Необъяснимая способность» — это поэтическая теория в действии. Бри Ли Ант не просто рассказывает о тайне творчества, он её воспроизводит на глазах у читателя: от первого проблеска «среди неясных очертаний» до почти полного «размытия» в финале. Он утверждает, что миссия поэта — не давать ответы, а свидетельствовать о существовании «и ужасов, и благодати» в тех мирах, куда обычному взгляду доступа нет. И делать это с той степенью смирения, которая позволяет признать: самое прекрасное стихотворение — это то, что уже исчезло, оставив после себя лишь тихий, уходящий в туман шорох.
Бри Ли Ант 30.11.2025 18:28 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.