Четыре утра

Китайцы — мудрые люди, их вещи ломаются быстро, чтобы успеть
Напомнить живущим ныне: со временем будет и смерть.
Так я, прочитав Бродского, в небе замечу вдруг Твердь,
В которую если не пасть, то точно и не взлететь.

Но, в отличии от гения, я ритм не гнушаюсь бить,
С культей или с рукой переломанной – как лучше плыть?
«Лучше доплыть», — скажет прагматик, тянущийся за пилой.
Я вне заплыва хочу оказаться, обратно вернуться, домой.

Или побыть с тобой, что, не чураясь, осколком Рая могу назвать.
Хипстер тщедушный рифмует в книжке кремль и рать,
Почему не насрать: мне; журналистке; огромному сонму лиц,
За чем розовощекий пытается жажду наживы скрыть.

В чем интерес мозгу жвачку тянуть и преть,
Солнца не видеть, под допаминовый дождь выбегать и — снова — в клеть?
Нет интереса, это — природа, твоя и моя мать,
Как говорится, богаты чем, не приходится выбирать.

Но я все пытаюсь от каждодневной стези отойти,
Просмотр ютуб-каналов, файтинги, кофеин.
Что-то важное теплится и подпирает меня изнутри,
Что-то про недостижимую Твердь и осколок Рая в груди.

Да, чуть не забыл, эта сложная тема любви!
(Не знаю, сколько отмеряно мне, сколько успел пройти)
Одно из безмятежнейших состояний: четыре утра,
Восход, пение птиц, и ты — голая — в простынях.

И нету на свете рифм таких, слова не имеют сил,
Один потолок побеленный, и атомный взрыв внутри,
Глаза бесконечно глубокие, солнца след на зеленой стене,
Свободно, легко и уверенно, как в подростковом сне.

Ты чувствуешь — льется легко так? Когда о лучшем, то слог
Ведет себя как стихия, как водный лихой поток,
Как в пении: твоё горло лишь берег быстрой реки,
Которую надо выпустить с силой и изнутри.

И чувства свободно летящего даже мыслью о смерти мне не сдержать,
Любовь — это не про заслуживать, про получать
И отдавать без-воз-мез-дна, как Винни-Пуху Сова начитывала
Для грустного друга Иа поздравления.

Когда, после перечитывания, плохой кажется строфа номер один,
Появляется чувство, что либо стихотворение плохо, либо писал кретин,
Я называю это романтически — «время начала конца»,
И быстренько что-то придумываю, чтоб не терять лица.

Вот и сейчас: закругляемся. Тебе рассказал не всё,
Китайцы, напомню, смерть, Твердь, Рай, четыре утра, го-
лое тело, Бродский (см. перенос в начале строки),
моя попытка переплыть реку бессмысленной глубины.

02.06.2019