Если бы у меня было время

Пожилая хозяйка
продавала цветы
под стеной гастронома, на улице.
Ярко-розовые соцветия посреди зелени мохнатой
на вертлявых и тонких прутиках
на ходу промелькнули, скользнули, —
исказили, напомнили —
неизвестное или небывшее.
Как из детства:
шиповник, пустырь, — сквозь гортанное очарованье
неродных тягучих мелодий, —
и шипы сочней, чем на здешних кустах,
и цветы оранжево-розовы,
ароматы крепче и слаще... —
да, кусочек югов, что звались Средней Азией,
на ладошке своей держали растерянно
неизвестные мне цветы.
Городских югов, самых шестидесятых:
время штурмов и на авось упований,
несвершений и междометий обшарпаных.
Время бедности общей, песен избыточных,
время вспыхнувшей ситцевой моды —
слишком пышной для нас, подростков.
Мы росли — сквозь решительность мини.
Вот и жизнь получилась — мини,
И дома оказались — мини...
               ==
А хозяйка цветов
отвечала чужим прохожим,
пока я покупала какую-то супную зелень
                у ее соседки:
«Да их, знаете, кто как называет!
Кто — "Разбитое сердце", кто как!»—
И прохожие, смутно пожав плечами,
                прошли.
Мне ж мерещился — зачарованный, райский,
                озорной, веселый шиповник
Я спросила неловко:
                «Вы их сами выращиваете?! —
потому что ладошки их с крошками времени
и зажмуренные глазенки выглядели дикорастущими. —
«Да купила вот у одних, а потом набрала семян...» —
объяснила она туманно.
И такую за трешку вручила охапку
этих самых лукаво разбитых сердец,
что ей буркнула что-то соседка:
упрекая, верно, за щедрость.
Но она проводила меня до угла магазина,
на газон плеснув из ведерка,
приговаривая:
«Да они простоят у вас долго!
Вы потом наберите семян,
                когда отцветуг, —
где-нибудь посеете...»
И тогда пригодился кувшин,
бесполезно скучавший на шкафчике в кухне.
            ==
От кувшина с цветами на подоконнике
неожиданно стало светлей
в моей мрачноватой комнате.
Не мрачной, а темноватой
в непроглядной зелени за окном, —
светлей, потому что была
пасмурная погода.
            ==
У растения были бутоны,
Как у маленьких диких маков.
Были мелкие миндалевидные листья,
и цветочки напоминали багульник,
но под ними спадал длинненький отросток
с капелькой на конце, —
как у «Мокрого Ваньки».
но гораздо красивей, —
и растение напоминало о целительных,
но ядовитых травах.
Я писала критическую статью
о стихах молодых, но занудных поэтов,
и, взглянув порой иронично
на цветы с этим тангообразным названием,
вспоминала веселенькие истории.
Например,
о давнишней рачительной эпиграмме
на меня:
что сердце разбито мое, как сервиз!
Автор вскоре удачно уехал в Москву —
и выходит, что зря на меня он сердился?
И еще вспоминала истории зябкие:
о жестоком, плохом биополе,
наведенном в квартирах злыми людьми —
теми, кто продает на базаре
обязательно злые цветы...
Их рассказывал мне один вечный студент —
А потом приносил гладиолусы или кудрявые флоксы,
позабыв о своих историях...
Это значило, что у него
дела
        пошли на поправку.
               ==
Мы однажды зимой с ним гуляли по крыше
кафе под его окном.
В Новый год, в шифоновом платье,
                по колено в снегу...
Пока остальные пили шампанское...
Я к тому же была в босоножках.
А потом все пошли мы в таки гости!... —
Если бы у меня было время,
Я могла бы припомнить немало
                забавных историй,
все на тему: разбитое сердце.
Но тем временем мой ребенок
сдавал экзамены —
и волнений хватало...
           ==
И вот он уже стал студентом
института, который когда-то закончила я, —
а цветы все стояли в кувшине фарфоровом.
Кто их знает? Быть может, они
                принесли нам удачу,
для меня оказавшись — цветами добра...
Но когда мне пришло это в голову —
сжалось сердце, и так захотелось отчаянно,
чтоб цветы —
назывались иначе.
Ведь сказала же их пожилая хозяйка:
«Да их, знаете,
кто как называет!
Кто — "Разбитое сердце", кто как!»
1988, 2002