the price

Пусть я писал и страшные стихи,
Я наслаждался страхом как итогом -
Он нас роднил с седобородым Богом,
Застывшим в бесконечности строки.
Он был слепым для каждого из слов,
Чудовищно живым для ощущений,
И в каждом из ошибочных прочтений
Он возрождал себя в конце концов.
Пусть я и говорил с самим собой,
Я был себе врагом и незнакомцем,
Палящим, разгорающимся солнцем
Врывался в темный собственный покой.
Со скольких тысяч старых теплых ран
Самозабвенно я снимал коросту?
Но это приходило мне так просто,
Что я не замечал, что умирал.
Теперь, когда я так давно молчу,
Положено ли мне скучать по смерти?
Могу ли я нести себя по тверди
Земной? И так ли этого хочу?
Могу ли я лелеять этот страх,
Которого во мне совсем немного?
Смогу ли я хоть раз увидеть Бога,
Который снова спрятался в стихах?..

...тогда я понимал, зачем идти,
Хотя и был так странно осторожен.
Достань меня как меч из старых ножен
И схорони в своей пустой груди.