В. Пашинина Душеспасительное слово

Душеспасительное слово

Через семь лет, в годовщину смерти Есенина,  Софья Толстая записала в дневнике:
«Сереженька мой, как я могу жить без него и думать, что я живу, когда это только гнилая, затрепанная оболочка моя живет, а я ведь с ним погибла».

Сказанное не было метафорой и написано не ради красного словца. Жена поэта собиралась уйти из жизни сразу после известия о самоубийстве мужа. Как он мог уйти, не сказав на прощание ни единого слова? – повторяла она.  Это было невыносимо больно, несправедливо по отношению к ней. Объяснить его поступок она не могла и считала, что не заслужила такого недоверия. Жить не хотелось, и Соня начала готовиться к уходу из жизни. Матери Ольге Константиновне написала обстоятельное письмо, излив все чувства к ней и брату, которых очень любила.

Все изменила поездка в Ленинград. Тогда рядом с Соней оказалась умная, чуткая подруга – Мария Михайловна Шкапская. Неизвестно, о чем они говорили, но у гроба Есенина они окончательно поняли: Сергей – не самоубийца. Он был убит, и убит жестоко. Следы преступления  замаскировали гримом, а глумление над Есениным перекрыли мерзкими слухами и грязными сплетнями.
Провожая Соню, Мария Михайловна на вокзале вручила ей записку. В немногих словах дала понять, что теперь только от нее, Сони, зависит, посмертная жизнь Есенина. Вот слова, которые, вернули к жизни «растерзанное сердце» жены поэта: «С ужасом думаю о той пытке, которую Вы сейчас переносите и какая еще начнется, когда и этого не станет. Если б только помнить, что уходящие живы, и от нас  - от нашей памяти – зависит сделать их (уходящих в мир иной) живыми навсегда, бессмертными. Может быть, и нет бессмертия. И скорбь наша – тоже богатство».

Душеспасительное слово прозвучало убедительно и вовремя. Кто, если не она,  Соня, сможет вернуть Сергею доброе имя? Собрать и сохранить его поэзию? А подготовить и издать произведения? А впереди предстояла огромная работа. Ольга Константиновна написала о дочери: «Ей пришлось пережить много тяжелого, всяких сплетен. Все родственники вступили в борьбу за литературное наследство, и только Соня вела себя исключительно благородно, не спорила, не предъявляла своих прав, а  так поставила вопрос, что материальный доход от изданий будет превращен в  фонд Есенина, на средства которого будет учреждено что-то для беспризорных детей».

Мария Михайловна внимательно следила за всем, что писали в это время газеты, и очень беспокоилась и переживала за Соню. Как бы опять не сорвалась!  29 ноября 1926 года Соня получила еще одно письмо от подруги: « Вам, родненькая моя, слишком, по-видимому, приходиться тяжело. Что делают с именем Сергея Александровича, в какой только грязи не волочат и к какой только идеологии не пристегивают. Я знаю Сонюшка, что обидеть и тронуть Вас глубоко это не может, но сколько должно накопиться за эти месяцы жгучего отвращения к людям – отвращения до тошноты. И неужели еще и Вас до сих пор мотают по всяким оскорбительным судам?»

Грязи на поэта действительно выливалось много. Михаил Кольцов сказал об этом так: « Газетная стряпня о Есеине напоминает мне наши общественные столовые 1920-х годов, где подавали гарнир «цвета детской неожиданности», несмотря на голод  есть его было нельзя»

К всеобщему стыду, некоторые так пишут о Есенине до сих пор.  Приведу один пример литературного блюда «цвета детской неожиданности» состряпанного в наше время. Речь о творении Лекманова и Свердлова «Есенин . Биография» Новоявленные «мудрецы», «изучив всю литературу о Есенине в частности «самые правдивые» воспоминания Анатолия Мариенгофа, который «правдив и не допускает искажения фактов»  выносит вердикт: «Есенин в конце жизни «бывал человеком не более часа в сутки»
К сожалению, на этих «мудрецов» не нашлось Михаила Кольцова. Запомнились лишь гневные слова профессора Шубниковой-Гусевой, которая написала: «В так называемой биографии даже внешняя сторона искажена до неузнаваемости. .. это черная биография поэта». Но протест руководителя Есенинской группы ИМЛИ РАН потонул в море восхвалений  именующих сряпню Лекманова и Сверлова «лучшей биографией Есенина». Вот некоторые отзывы:
Тимур Кибиров: Это попытка рассказать о Есенине

«без гнева и пристрастия».Николай Крыщук: «Развенчание мифа с научной опрятностью». Гргорий Дашевский: «Эта биография надолго останется главной книгой о Есенине». Если учесть, что в этой компании оказался и такой авторитет и мировая знаменитость, как профессор Бристольского университета Гордон Маквей, дикость , хладную планетуЕсенина»авторства Ликманова-Свердлова «останется главной книгой на долгие годы», как того хочет господин Дашевский.
От себя добавлю: и станет учебным пособием. На страницы «Новой Российской энциклопедии» она уже попала. А кто будет возражать против «чернухи», того объявят «антисемитом». И пока рассекретят документы о гибели Есенина, ни Россия, ни родная мать Татьяна Федоровна не узнают своего сына. Пусть потом доказывают, что «он  по-прежнему такой же нежный»
Россия-мать!
Прости меня, прости!
Но эту  дикость, подлую и злую,
Я на своем недлительном пути
Не приголублю и не поцелую.

Сколько своих палачей ты уже реабилитировала, Россия!  Сколько бандитов, уголовников и казнокрадов причислила к сонму героев! Хорошо, что умеешь любить и прощать. Но чем перед тобой провинился Есенин? Тем, что любил больше жизни? Тем, что молился на тебя и отдал тебе и  лиру? Где же твоя справедливость?

Продолжение следует