***

Моя милая родинка,
отчего ты меня так не вовремя разбудила?
Я из тех,
кто жалобно верещит:
"Ещё пять минуточек!".
Золотая рыбка полковника Буэндиа,
одна из многих древних безделиц, забытых вещиц.
На листе -
ни капли Кастальского родника,
и на челе
не сплетаются терны,
сколько таких пропылившихся, ветхих реликвий
нами затеряны?
Недовольные клювы воздели к небу миллионы резиновых уточек,
здесь вдоволь могучих и хиленьких кучек,
а я - попутчик.
Кругом маячат смутные призраки и лики,
дребезг и скрип качелей,
шальные искры,
сок партизанской клюквы и измученные хлебы.
Сегодня бурлит, грозит,
завтра станет смиренней и тише,
но где бы меня не застала осень,
холодная проседь,
я не печалюсь вовсе,
мне оставил погоны полковник Фоссет,
чтоб отыскать блаженную землю Бразил,
только меня донимает въедливый гнус,
гложет сомнений груз,
бьётся пепел о грудь, беснуются Бруно и Гус,
я о тебе волнуюсь.
Тебе ведь известно, полковникам никто не пишет,
так что чиркни мне, довольно всего с пол-строчки
это прежде нам
можно было жить поодиночке,
а теперь довлеет опасность страшнее любых Годзилл и иных образин.
Революция всё же не сломлена, хоть и побеждена,
мы идём и воюем, методично и медленно,
и есть ещё ненадёжная, но всё же надежда на
то,
что счастье с боем достанется нам.
Не верите?
ещё не вечер,
новая мистерия открывает вентиль,
взмывает ввысь по струящейся ленте
наше каноэ.
Все слова,
все стихи -
череда вдохновенных,
влюблённых,
неловких апноэ,
породниться бы,
слиться бы с этой ржаной копною,
стать единым целым со стебельками,
листиками,
колосками,
я хочу, чтоб мои огрубевшие руки твои тонкие плечи ласкали,
ощущать этот пыльный запах, далёко ли, близко ли,
это мой талисман,
всё равно, что землицы родной кулёчек,
так что помни, если по ком-то последним сиреневым звоном звонит колокольчик,
он звонит и по нам,
и сзывает на новое вече,
мы друг за друга в ответе.