Это было давно...

Стих-ние основано
на реальных событиях…

Зима была тогда суровой -
Шёл сорок первый страшный год…
В то утро выл наш пёс дворовый,
Беды предчувствуя приход.

Я был совсем ещё мальчишкой -
Минуло только десять лет…
На печке грелись мы с братишкой,
Ворчал на псину старый дед.

А мать стряпнёю занималась,
Вертелась кошка у стола,
Сестрёнка всё не унималась,-
Пищала в люльке, не спала.

И плачем есть она просила,
(Был месяц отроду всего!),
Малютку мама покормила
И, вспомнив, мужа своего -

Тихонько девочке шептала:
«Ушёл отец твой воевать.
Пора тяжёлая настала,
Но будем вместе папку ждать!»

Сестрёнку снова уложила
Обратно в люльку досыпать.
На стол всем ложки положила
И стала к завтраку нас звать…

Вдруг пёс залаял озверело
И тут же громко заскулил.
Окно от стука зазвенело -
Уж кто-то в сени к нам входил.

Тут дверь со скрипом распахнулась,
Фашисты с криком ворвались.
Изба от шума содрогнулась,
Крушить всё немцы принялись.

И нас за шиворот, пинками,
Из хаты вытолкали прочь.
А мать цеплялась всё руками
За люльку, где лежала дочь.

Но получив удар жестокий,
Прикладом в голову, она
Упала в обморок глубокий,
Была на смерть обречена.

Мой дед за ними в дом метнулся,
Хотел их с внучкою спасти,
Но на пороге он споткнулся,
Ползком пытался проползти.

Фашисты деда застрелили,
А маму бросили в сугроб,
И дом поспешно запалили,
Братишку сотрясал озноб.

Соседи с визгом разбегались,
Уже горело всё село.
И снова выстрелы раздались,
И лоб мне чем-то обожгло…

Не помню я, что дальше было,
Очнулся в погребе чужом.
Собака где-то страшно выла,
Мне всё казалось миражом:

Мерцала тускло керосинка
И мать склонилась надо мной,
Ладонь холодная, как льдинка,
Легла на лоб горячий мой.

Я маму не узнал сначала,
Глаза зажмурил, думал сплю -
Совсем седая… То молчала,
То громко дочь звала свою.

И колыбельную мне пела,
Как будто маленькой сестре…
С тоской на братика смотрела,
Который жался к детворе.

Мы не одни там оказались –
Соседки спрятались с детьми.
От стужи в яме той спасались,
С другими нашими людьми…

Оттуда выбрались с рассветом,
Чтобы живых ещё найти,
Но тишина была ответом,
Лишь пепелища на пути.

И падал снег густой порошей,
Следы расправы заметал.
Я шёл, на сердце с тяжкой ношей,
И слёзы горькие глотал.

И снова вой в тиши раздался
На месте, где сгорел наш дом…
Мой пёс! По вою догадался,
К нему пробрался я с трудом.

Он заскулил, хвостом виляя,
Спешил навстречу… На бегу -
За ним влачилась цепь, петляя,
Звенела громко на снегу.

Схватил за рваную штанину
И начал в сторону тянуть.
Я оттолкнул легонько псину,
Хотел обратно повернуть.

Но он настойчиво залаял,
С тревогой глядя на сугроб,
Там кое-где снежок подтаял,
Под ним увидел я подкоп!

Вилась оттуда струйка пара,
Как будто кто-то там дышал! ...
Дымилась рядышком хибара,
А пёс уже в норе лежал.

Я руку вглубь норы просунул
И … люльку вдруг с сестрой достал!
С неё снежинки тихо сдунул
И звать людей на помощь стал…

И мать, глазам своим не веря,
К груди прижала свою дочь!
Ведь страшной избежать потери
Смогла собака нам помочь!

Наверно кто-то из фашистов
Ту люльку выкинул в окно.
В то утро падал снег пушистый…
Как было это всё давно...