С Днём библиотекаря! Доклад

С Днём библиотекаря!

ВЛИЯНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ НА РАЗВИТИЕ КУЛЬТУРЫ ПИСЬМЕННОЙ И УСТНОЙ РЕЧИ

Статья, подготовленная для межрегионального научно-практического семинара «Молодёжное чтение в современной информационной среде».
Опубликовано: Краснодар, газета «Кубанский писатель», 2012.

Что может быть драгоценнее, чем ежедневно входить в общение с мудрейшими людьми мира…
Л. Н. Толстой
Всякого рода грубость тает, словно на огне, под влиянием ежедневного чтения хороших книг.
В. М. Гюго

В последние 10–15 лет в нашей стране идет процесс агрессивного ниспровержения чтения с пьедестала социальных ценностей, уничтожения библиотек и хорошо отлаженной системы развития чтения – этого айсберга, надводная часть которого видна и ценима многими. Чтение – российская традиция, составляющая ядро национальной культуры, мощный механизм поддержания и приумножения богатств родного языка, система формирования личности и развития социальной структуры общества, единственная технология, выработанная человечеством за всю его продолжительную историю для того, чтобы последовательно и гармонично выкристаллизовывать сознание и совершенствовать духовный мир людей. Сегодня 40% россиян не читают книг и почти 80% – не читают газет и журналов. Доля читающего населения России в возрасте до 30 лет за последние годы снизилась вполовину. Серьёзным поводом к размышлениям и действиям служат следующие показатели: если в развитых странах доля читающих составляет 52–56%, то в России, не так давно «самой читающей стране», – всего 23%. Одновременно быстро растёт число людей, читающих специальную и справочную литературу в профессиональных целях. Но функционально ориентированное чтение развивает лишь левое «информационное» полушарие.
Известно, что чтение «для души», чтение высокохудожественной литературы развивает правое, «чувственное» полушарие головного мозга, отвечающее за творческое вдохновение, фантазии и аналоговое мышление. Всё это само по себе прискорбно и оптимизма не вселяет в нас – людей, посвятивших жизнь книге.
С одной стороны – библиотекари, хранители книг, хранители огромного пласта культуры и информации. С другой – писатели, издатели, редакторы. То есть те, кто собственно и создаёт литературу и книгу. Мне хочется поговорить о чтении в сегодняшнем нашем дне, основываясь на конкретных примерах.
Чтение – вещь многоуровневая. Собственно, точно так же, как и сама литература. Если взять стихи, предположим, Ларисы Рубальской – это один уровень, а поэзия Марины Цветаевой или Юрия Кузнецова или, предположим, раннего Пастернака и раннего Заболоцкого либо поздней Ахматовой – это уровень иной. Безусловно, от того, какие книги предпочитает человек, зависит и строй его мыслей, и умение эти мысли выражать. Но так называемая «облегчённая» литература не всегда показатель дурного вкуса, просто зачастую многие произведения из числа этой самой «лёгкой» литературы нужно читать вовремя, в определённом возрасте. И подниматься по этим произведениям, как по ступенькам, к более сложной, более высокой литературе.
Простая литература, куда можно включить и хорошую детскую книгу, готовит читателя к покорению более высоких вершин. Она является той базой, на которой будет строиться весь духовный мир взрослеющего человека. Многие романтические произведения того же Цвейга, Гюго, Грина нужно успеть впитать ранимой оголённой душой подростка – тогда показанные в них пылкие переживания, возвышенные чувства воспримутся именно так, как это и было задумано, и книги станут тем, для чего и предназначались – путеводителем в непознанный эмоциональный мир юного создания, переживающего первую любовь или даже, возможно, горечь безответного чувства.
Однако бывает, что человек застревает на литературе упрощённой, таким образом приостанавливается, замедляется и его способность воспринимать более сложные, более глубокие произведения. А бывает и наоборот – серьёзное чтение приводит к раннему психологическому взрослению. Мне довелось редактировать повесть совсем молодого ещё человека, живущего под Ростовом в небольшом посёлке с красивым названием «Рассвет». Юноша всегда жил насыщенной внутренней жизнью, много читал «взрослую», сложную литературу. Его настольными книгами являются произведения Германа Гессе, философские трактаты Василия Кандинского – русского художника-абстракциониста, писателя, философа. Эти книги повествуются таким сложнейшим языком, что не всякому взрослому по силам то умственное напряжение, та сложнейшая духовная работа, которую необходимо проделать для постижения написанного. Но наш герой не только читает произведения данных авторов, но и с лёгкостью цитирует их, а также пишет прозу, в которой его творческие и лексические поиски вышли далеко за рамки возможностей среднестатистического двадцатилетнего человека.
Вот пример его прозы: «…Старика звали Б. Ему часто снился один и тот же сон. Сон, в котором он лежит на кровати, не в силах двинуться. Сон, в котором очередное защемление двенадцатого и тринадцатого позвонков окончательно убивает его спинной мозг. Испуганный, он выныривал из сна, в холодном поту подскакивал на кровати и долго наблюдал за своими пальцами, сжимая и разжимая кулак, словно канатоходец, который, пройдя по натянутому над бездной канату, становится на колени и целует землю. Но однажды все закончилось. Быть может, он вынырнул из сна слишком рано… Вынырнул до того, как сон закончился. С тех пор он больше не мог пошевелиться, а лишь лежал в постели и сквозь полураскрытые веки видел стену комнаты, часы на ней, окно и вазу с маками на подоконнике. Тиканье часов наполнило всё его существование. Единственное, что он мог испытывать, – это боль; острую, как скальпель, и бессмысленную, как он сам. Теперь он не мог, как каждое утро прежде, наблюдать за своими пальцами, точно так же, как канатоходец не мог бы с высоты каната поцеловать землю – ведь под ними обоими лежала пустота. Он напрягал волю, все силы, чтобы подняться, но сил этих было недостаточно ни для него, ни для выдуманного им образа канатоходца. И этот образ – всё, что у него осталось – помогал ему не сойти с ума от времени...»
А вот – другой автор, человек уже весьма преклонного возраста. В силу жизненного пути, где мало было места книге (война, голод, тяжёлый труд), он не получил образования. Однако в старости, уже имея внуков, наш автор почувствовал потребность рассказывать им сказки. И он решил писать эти сказки сам. Он приносил эти сказки в редакцию, и, честно говоря, всё им написанное вызывало смешанные чувства и жалости, и негодования…
В общем, что называется, и грустно, и смешно. В сказках нашего пожилого начинающего автора царила полная неразбериха: Красная Шапочка превращалась в Царевну Лебедь, лягушка дружила с Колобком, Маленький Мук пересказывался на манер современной басни, куда приплетались реалии, совершенно чуждые данному повествованию. В общем, многие замечательные сказки смешались в голове автора, придя к нему то из мультфильмов, то из каких-то ещё более сомнительных контекстов.
Сказать, что всё это было написано неграмотно – значит, ничего не сказать. Но и не это самое страшное, а то, что его внуки никогда не смогут из уст дедушки услышать красоту русской сказки, уловить восточную мудрость и лукавство грузинских сказок, почувствовать радость от соприкосновения с истинным народным творчеством. Да и не только это! Они просто не смогут отличить добра от зла! Ведь художественное произведение – это, прежде всего, правильная расстановка именно света и тьмы, это – добрый советчик, это герой и антигерои, это мудрая учёба и к тому же – благодаря родному языку – патриотический призыв, некий точный посыл в самое сердце. Всего этого могут оказаться начисто лишёнными люди, проскочившие стадию сказок (не важно, в письменном ли, устном ли виде) и постигавшие жизненные азы только эмпирическим путем – то есть учась всему на собственном опыте. Страшно даже себе представить, сколько могла потерять русская – и не только русская!– литература, не будь у маленького Пушкина Арины Родионовны!
Как-то я познакомилась с преподавателем литературы достаточно престижного колледжа, в котором готовят работников кино и телевидения. Понятно, что туда поступают не самые последние ребята и не из самых плохих семей – ведь профессии, которые они приобретут в этом учебном заведении, сегодня одни из наиболее востребованных и хорошо оплачиваемых. Наша учительница – педагог старой закалки, любящий своё дело, родную речь и литературу, да и просто неравнодушный человек. И у неё есть такая традиция – всех своих абитуриентов она письменно тестирует, чтобы познакомиться с ними поближе и иметь представление об уровне их знаний и осведомлённости в вопросах русского языка и литературы в целом.
И в прошлом году она, как всегда, продиктовала будущим учащимся тщательно подготовленные вопросы. Результаты ошеломили. Сначала – её, а потом уже и меня, ибо наша учительница поделилась всей этой подростковой писаниной со мной. Чего только не было в ответах ребят! На вопрос, кем им представляется герой нашего времени, они отвечали и «Пушкин» (вообще Пушкина они упоминали как можно более часто – на всякий, видимо, случай. Раз он «наше всё», то вероятно попадание в цель хоть на один из вопросов!), и Чехов с Беликовым, а одна девочка даже написала, что «герой нашего времени – воробей». Почему так, объяснить внятно она не смогла. Среди писателей, прославивших Донской край, назывался опять-таки Пушкин, а затем и Достоевский – для солидности, видимо, и кто-то ещё совсем из другой области. Однако ни Шолохова, ни Анатолия Калинина, ни Виталия Закруткина, ни Бориса Примерова ребята не знали вообще. Ни один человек! Не лучше обстояли дела и с теорией. «Сужет, – писал один мальчик, – это то, что остаётся от фабулы». Кстати, «сужет» вместо «сюжет» написали ещё шесть человек! Чехова и Пушкина ребята смело писали с маленькой буквы, а поэзию называли формой стихосложения…
Возникает вопрос: что сделала с этими учениками школа? Где были родители? Неужели в семьях совсем нынче не ведётся духовных, интеллектуальных разговоров? Как это ни прискорбно, но похоже, что утрачивается, может быть, самое главное – связь с прошлым через литературу, через её нравственные основы. И не просто связь с прошлым, но и возможность построения будущего, опираясь не на зыбкие представления о мире, а на чёткие внутренние ориентиры. Ведь, как ни крути, а без книги невозможно гармоничное развитие личности!
Нет, я оговорилась – не без книги. Без хорошей книги! Конечно, глупо отрицать очевидное: слабая, вторичная, безыдейная, пошлая литература способна развращать и выхолащивать внутренний мир подростка, приводя его к моменту взросления уже со сложившимся дурным вкусом и литературной всеядностью. А ведь наша лексика выдаёт не только наше происхождение, но и то, что мы в своей жизни читали или читаем теперь. Под воздействием той литературы, с которой сталкивает нас жизнь, формируются и наш словарный запас, и наши лексические изыски (либо отсутствие оных). Была у Михаила Задорнова небольшая зарисовка, где он, посмеиваясь, предлагает крайне вежливо спросить у киоскёрши, есть ли у неё тетради в клеточку. «Скажите ей: «Будьте добры, пожалуйста, не соблаговолите ли Вы», – и тут же в вас увидят врага, и вы получите свою порцию грубости и хамства», – уверяет сатирик. Нет никаких сомнений, что работница торговли и её вежливый покупатель читали разные книжки…
Также удручают некоторые интервью современных популярных актёров, в которых они иногда двух слов связать не могут, говорят скабрезности и неумно шутят. Казалось бы: как же так? В силу профессии актёр прочитывает сценарии, должен пропускать через себя человеческие судьбы… Почему же всё это не откладывается в его душе, не облагораживает его? Трудно себе представить блистательных актёров прошлых поколений, особенно театральных актёров, напропалую несущих нецензурщину и плохо себе представляющих, что и как им надо сыграть. Но то была особая школа, а что сейчас? Сейчас в виду скорости и сериальной занятости актёру порой просто некогда глубоко проникаться авторской мыслью, вживаться в роль. Недавно один весьма успешный актёр, сыгравший Берию, признался, что не изучал никакой дополнительной литературы по своему персонажу. «Зачем? – искренне недоумевал он. – Я полностью доверяю режиссёру и делал всё, что он мне говорил…» Вот и выходит, что та творческая элита общества, на которую прежде действительно нравственно равнялись, сегодня сильно подкачала. Ведь они не вживаются в роли, а всего лишь меняют маски: сегодня – зек, завтра – простите, мент, послезавтра – Пушкин или Есенин, а то и Иисус Христос…
В последние годы я заметила ещё одну печальную вещь: молодёжь если даже и читает, то зачастую предпочитает иностранную литературу отечественной. Мне нередко приходится сталкиваться с начинающими авторами, чьи сочинения безжизненны и напоминают мёртвый подстрочник. Когда начинаешь выяснять, каким книгам отдаёт предпочтение горе-писатель, обычно он сначала долго думает, потом неохотно выдаёт какую-нибудь зарубежную фамилию. Спрашиваешь: «А ты читал Фета? Толстого? Чехова?» – «Нет, – говорит, – скучно». А на самом деле скучно то, что пишет этот начинающий писатель, уже с детства оторванный от своей языковой культуры и, к сожалению, не впитавший с молоком матери образов и формообразований, крылатых фраз и концентрированных поэтических откровений, пословиц и присказок – то есть всю прелесть, всё многообразие, всё богатство родного языка.
Очевидно, что это обоюдный, взаимоперетекающий процесс: читатель – писатель – читатель. Писатель (то есть его книги) формирует читателя, а читатель может впоследствии вырасти в писателя. И здесь нужна совокупность определённых условий. Одних литературных способностей и знания жизни здесь мало. И тяги к писательству тоже недостаточно. Надо ещё и прочитать вовремя определённую литературу, пропустить её обогащающий кислород через свою кровь.
Эту самую неистребимую тягу к писательству мы сегодня повсеместно наблюдаем, и ничего хорошего зачастую в этом опасном трудолюбии нет. Магазины ломятся от некачественного самиздата и прочей литературы, рифмующейся со словом «макулатура». А в русском языке, как известно, то, что рифмуется, – то и правда. Рифма придаёт дополнительную магическую власть словесному посылу. Афоризм становится музыкой. Вообще, рифмованных пословиц множество в русском фольклоре! Ведь именно народные мыслеформы в рифму народной же мудростью и слывут: «Поспешишь – людей насмешишь», «Мирская молва что морская вода», «Зять любит взять, а тесть любит лесть», «Рыбак рыбака видит издалека» – и так далее. Так что выражение «Не литература, а макулатура» можно смело причислить к грустным афоризмам нашего времени. Или можно ещё так, не менее негативно: «Литература? Нет! Халтура!»
Вот и выходит, что не читающий человек, то есть не читатель – он в будущем и не писатель. И замкнется круг, и приидет царствие графомании ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Или всё-таки нам удастся разорвать этот порочный круг?! Но как, если сегодня всё больше дел совершается нами на бегу, между другими делами? И на такой глубокий, сложный, почти интимный процесс, как чтение художественной литературы, у нас зачастую просто не хватает времени. Да и нельзя читать серьёзную книгу в метро, или во время лекции, или как-то ещё не менее неудобно. Это всё равно что в ванне попытаться заняться дайвингом. Ну, примерно так…
Вот и приходится вечно спешащим нашим согражданам довольствоваться второсортными книжками от местного разлива авторов – ведь это всё, что можно успеть поглотить на бегу, в шуме и суете. Вроде хот-догов и гамбургеров, которые прохожие поедают прямо на улице. Так что чтение дешёвых (не по цене, разумеется!) детективов и всякой лженаучной популярной литературы можно сравнить с таким вот современным духовным фаст-фудом, который сытость-то, может быть, и даёт, но это временное насыщение всё-таки больше вред, чем польза.
Поэтому пора, пора бить тревогу и сообща делать всё, чтобы наши дети узнали, что такое настоящие герои, настоящая любовь и настоящая мечта. Ведь по мере взросления формируется образ мышления, а с ним – личность. И хорошо, если рядом всегда будет умная и прекрасная книга – верный и надёжный друг, наш проводник в мир духовного, в мир познания себя через красоту и образность языка и истории. А литература в нашем сознании начнёт рифмоваться со словом «культура». Ну, хотя бы так…

Валерия САЛТАНОВА

Ростов-на-Дону
2012 г.