Сюрреализм подкожный...

Город пронзают капли. Падают вниз ножами. Город стоит как цапля в улицах, витражами следует за шагами спятивших в дождь прохожих, выбравших этажами зонд запускать и множить действием сцен верлибра ритмы сбежавшей крыши. Космосом души дышат. Души умеют слышать. Души умеют помнить каждый с карниза выход.

Линия горизонта круг замыкает.
Лихо.

Тихо крадутся звери на его свет и запах. Мы им откроем двери, мы им предложим завтрак завтра, но не сегодня. Ночь. Пусть заходят позже. Карту дорог и розжиг джокер берёт за вожжи. Джокера бесят капли. Джокера бесят ножны. Меч проникает цаплей и начинает обжиг. Воспламеняет небо. Срез до земли кровавый.

Джокер забросил невод.
Джокер идёт на равных.

Время натянет нервы. Завтра не существует. Город вскрывает вены, карты дорог рисует вымокшими мостами. Сводит Венеру с пены. Плотность тел помогает выдохом откровенным за этажи и крыши в бескомпромиссность формы. Нашей свободой вышит воздух кристально горный. Воздух кристально чистый от суеты и мыслей нас на листе запишет,  даст нам ещё по жизни глубоководной бездны временных измерений.

В клетках нам вечно тесно.
Клетки даны на время.

До импульсивной дрожи, до запредельных искр сюрреализм подкожный пламенем будит риск и в пламени видит чудо близости капли к капле. Пальцы сплетая в мудры, город стоит как цапля. Город стоит нетленно в цвете закатных полос. Звери идут по венам. Звери идут на голос. Звери подходят ближе. В двери стучат: откройте! Сердце не может тише. Что же.. Пускай заходят. Джокер поводья держит. Звери ложатся в ноги...

Город с нас снял одежду.
Выпустил на дороги...