ещё глава

Есть у нас в городе район такой _ Западный. А участковым там был мой тёзка, Юрка ( фамилии опускаю). И вот, в понедельник, что-ли, когда все на оперативке, вплоть до районных урядников,
поступает сообщение в дежурную часть – разбойное нападение на дом егеря. Дом –то этот на разъеде находился, на Тагильской ветке.  Там до Западного километра два, лесом. Корче, пока уточняли, пока вооружались, пока ехали – много времени ушло. Жулик этот, судимый не раз, кроме того, что ружьё у егеря забрал, и патронов шесть сжёг, не в людей, правда, а в  мешки с картошкой, и в потолок, но, кроме того, остановил товарняк выстрелом в стекло, заставил машиниста проехать эти три километра, и высадить его в Западном. Мобильных телефонов тогда не было, но рации кой-какие были.  Мы уже у егеря, там жена чуть не в отключке, и сообщают, что в Западном он.  В объезд было километров шесть. Нас в  УАЗе пятеро, с водителем, один автомат, один тяжёлый бронник и каска.
 Юра свой участок знал прекрасно, поэтому на дом мы сразу вышли, но, хоть и машину оставили подальше, но просёк он нас, ждал уже. И вот, вылетает он из дома с двустволкой, палит в божий свет и орёт -  хрен возьмёте, мусора! А Юрка у меня рядом лежит, в каске, в броннике и с Калашом. Валить, говорит, его надо, он на мушке. А я чего-то засомневался, хоть по званию и был младше. Вальнуть проблемы не было, проблемы начались бы потом.
Короче, стрельнул он пару раз, и во двор убежал. Встали мы и ближе подошли, к дому.  Он забрался на сеновал во дворе, и орет оттуда – не подходите. Мы все кто за забором, кто за столбиком – ну, кому охота картечь в брюхо. И тут выходит из дома его брат, со сломанной ногой, в гипсе. И как обычно,  да, да я всех вас…
 А когда мы в спешке  на этот вызов собирались, Коля (фамилию опускаю), прихватил  с собой ракетницу. Штука хорошая для сигнала, но есть для неё патроны с газом, черёмуха 4, так вот, патронов в кабуре этих не было. Были простые, сигнальные. Но, когда он из этой ракетницы шмальнул на сеновал, и она запрыгала по стенкам, то жулик ружьё выбросил и слез. Приняли мы его, но в радостях даже в браслеты не обули. Сидит он, матерится, пьяный же. Сапоги на нём резиновые. И тут кольнуло меня что-то – разуйся, говорю.  Он сапоги снимает, а там нож, сантимеров 25.  Ох, говорит, забыл, а то хоть одного бы мусора убрал. Не удалось, к счастью.
  Дали ему восемь лет.
Жив, нет, не знаю. Вот только мысль гложет – не зря -ли я тогда Юрку остановил?
Может, чище было-бы?