Деревенское изобретение

         (Так любить молоко может только корова!)

   Помню, солнце клонилось к вечеру. Мы в ожидании прохлады, от нечего делать, вышли на не многолюдную сельскую улицу, за одно являющуюся и её дорОгой. Вышли кого нибудь встретить,обменяться возможными не богатыми новостями, услышать новый анекдот. Чудесный август не мог  никого удержать дома. Поистине бархатное, последнее тепло лета. Грачи ещё не улетели, но и "гвалта" их слышно не было. Наверно отъедались напоследок в дальних полях. И только, никогда не устающие ласточки без отдыха бороздили небо невидимыми зигзагами своего стремительного полёта. Улица была почти пустынна, если не считать идущую в нашу сторону хозяйскую корову, сверху, из центра деревни. Она видимо обезумела от людского невнимания, шла быстро, крутя мордой. Издалека был виден странный её "наряд". На шее у неё висел, ни колокольчик, ни ожерелье красивое, ни даже ошейник какой нибудь, а самая настоящая шина "уазиковского" или "волговского" колеса. Мы с соседом оторопели! Зачем? Как она одела её? Ей же не удобно. Может кто-то одел? Корова подошла к нам и вытянув шею с нанизанной на неё шиной, казалось просила о помощи, облизывая шершавым языком свои губы. Мы не знали что делать. И никого за ней не было видно. Чья она? Но, что чья-то, угадывалась по полному, разбухшему вымени. Коров в деревне мало было. Раньше только с нашего конца было стадо в 50-70 голов, а сейчас молоко в магазин привозят из Москвы, Останкино. Стыдоба! Женщины доить коров даже разучились! Но, что это за "животное"? Чьё? Вроде бы ухоженное, но с "колесом" на шее. Минут через пятнадцать сверху, из-за магазина, увидели спешащего молодого мужика в майке. Это был Иван Армяков - местный житель. Когда подошёл к нам, стало ясно, чья корова. Но о причине её "наряда" он рассказал несколько позже, когда окончательно "признал" её своею, накинув на шею короткий поводок из пенёшной верёвки. Оказалось, что его Милка, тоже любительница молока. Своего к тому же, собственного! Долго не могли догадаться, почему их Милка к своей дойке, всегда оказывалась с пустым выменем. Кто ворует молоко? Стали следить. И обнаружили, что выпивает его сама Милка, вернее высасывает, изловчясь дотянуться до всех четырёх сосков своего вымени! Наказывать за "воровство" не стали, но "недовольство своё" проявили таким оригинальным способом. А что можно придумать лучше? Пробовали вымя прятать сначала в целофановую, потом сшили холщёвую сумку.Всё равно тяга к парному молоку была неодолимой! Доили и по три раза, и по шесть, всё равно она успевала быть первой! И тогда Иван придумал конструкцию такого вот "ожерелья".
    - Пока срабатывает! Но вдруг она и из этого найдёт выход. Главное молоко очень хорошее и даёт много! Хотелось завести от неё тёлочку, тогда бы Милку продали, не задумываясь. Но одни бычки рождаются, как на зло. Вот и маемся вместе с нею. Уж очень она молоко любит! - сетовал обиженно Иван.
    В следующее лето я вспомнил и с удовольствием спросил у него про Милку. Она, оказалось,наконец-то "растелилась" долгожданной тёлочкой, а вот отвыкнуть от вкусного парного молока не смогла. На мой вопрос - "И что же вы теперь делаете?" - Иван ответил, что пока обходимся "миролюбиво". Иногда она молоко "подворовывает", но в основном спасает надёжный "запор" из капроновых шлангов. - Приспосабливал я и наконечники с доильного аппарата, но лучше четырёх мягких трубок, чуть подлиннее сосков, не придумал пока ничего. Главное, чтобы они ей были в радость! И чтобы не успела приучить тёлочку своей "дурной привычке".
    Лично я о таком ещё никогда не слышал, но увиденное своими глазами удивило на столько,что захотелось оставить в моих деревенских записях всю эту, так похожую на "придумку", местную быль. Чего только не бывает! Пусть знают.