Страстотерпцы

                Страстотерпцы.    
               
Сижу в церковном дворе. Написал фреску в восстановленном храме, частично порушенном в годы атеизма, жду батюшку. Вижу перед собой ветхий стол, тысячу раз крашенный половой краской, используемый в хозяйственных нуждах. Замечаю в торцах крышки борозды под шпонки. Рассматриваю, и убеждаюсь в том, что это была икона. На обратной стороне матерная надпись.
Приходит священник смотрит фреску, на прощание прошу доску. Батюшка сам художник, заинтересован, но с радостью  готов уступить. Удивлен, когда подвел его к столу. – Мы  даже и не предполагали, - говорит, - что это могла быть икона.
Привожу домой, под слоем краски не осталось  не чего, даже паволоки. С трудом удаляю и кощунственную надпись.
Икона начала благоухать ладаном. Ее лет 50-60 минимум, подвергали поруганию и осквернению. А ОНА  БЛАГОУХАЕТ!


               

               
  В двухтысячный год, год канонизации Русской Православной Церковью московского патриархата семьи Царственных мучеников страстотерпцев, было желание иметь у себя их икону. Помню отчетливо, что не сомневался в святости царя – мученика, но не помню, на чем основывалась эта уверенность. И вот появляется Божьем промыслом у меня эта икона. Нужно сказать, что нет нужды, простой факт приобретения иконы или случай своей  частной жизни возводить в разряд чуда, в разряд Божественного вмешательства. Нужды не было в искательстве чудесностей. Происходило, то, что происходило. И может кому-то покажется  этот  факт и не достойным, что бы о нем говорить. Но общаясь со множеством верующего и не верующего народа, вольно или не вольно узнаешь мнение о причислении к лику святых – царственных мучеников. От фанатичного почитания приверженцев монархии, до неприязни старшего поколения, воспитанных советской пропагандой. Или уклончивый ответ, церковного человека: « - Раз Церковь канонизировала, а  я – член Церкви». Не имея отношения ни к одним, ни к другим, не осуждаю и третьего, уклончивый ответ которого, говорит сам за себя. У каждого свой опыт. За себя же могу сказать, что не было молитв, в той форме, которую признает большинство верующих (читка акафистов, конкретных  данным святым составленных молитв), а значит, не было и опыта, не было и знания. Впрочем, не было и вопросов.
    Повторюсь, было лишь желание иметь у себя икону Святого Семейства. Приобрести икону не приходило даже в мыслях, занимаясь иконописанием, иконы покупались очень редко. Подаренные  же и приобретенные  по случаю храню как реликвии. С каждой иконой, будь то старинного письма или современная работа, литография или софринская икона ( которые сейчас в изобилии )  связаны воспоминания.
    И так появляется у меня в двухтысячном году  икона Царственных Страстотерпцев. Принесла ее родительница от соседей. Парень моих лет, в детстве даже дружили, убивает свою мать. Любители спиртного, несчастные люди. Разрешил конфликт поколений несколькими ударами ножа. Мама, покойница, пролежала  несколько дней накрытая половиком, прежде чем сын сознался о содеянном. Его отказавшегося от защиты, осуждают. Помню, на тот момент испытывал, не осуждение, а жалость. Как теперь жить с «таким грузом».
Родственники продают его дом, бабушка сжигает на улице вещи. Моя матушка, проходя мимо взяла из ненужного. Так  появилась у меня икона  Страстотерпцев. Икона – бумажная литография, размером 50/30 см., писанная по всему художником РПЦ зарубежом, где почитание, наверное, началось сразу после убиения царственных особ. Уже написав  первую икону, по заказу знакомого батюшки, живописный образ царя – мученика. Поясной, в белом кителе. Не зная к тому времени условный язык иконы, был разочарован узнав, что мученики изображаются в красном. Как же было отрадно узнать, от тех же зарубежников, что и белый цвет – цвет мученичества. И так первая икона, с черно-белой газетной фотографии. На груди у императора георгиевский крест. Желание передать, как можно достовернее понудило меня разузнать, какого цвета орденский крест.
Опять случайно, или нет, встречаю человека, занимающегося геральдикой русской армии первой мировой войны. Об этом  его увлечении  знал,  еще общаясь в церковной ограде, из которой он вышел искушенный  национальным вопросом. А из Христианства один выход, как говорит популярный богослов – в язычество.
Протягиваю ему газету «Радонеж».
- Я убежденный язычник, - отклоняет газету. Спрашиваю о награде. Рассуждает, появился повод блеснуть эрудицией, что царь получил  за инспекцию, офицерский крест, золотой с белой эмалью. Благодарю, и на прощание спрашиваю его как  человека уже чуждого Церкви: святой ли царь?
Взяв за образец нордический характер, по волевому, отвечает:
- Как государь политически слаб, в частной жизни – свят.
Другое мнение не церковного человека, так сказать человека изотерических знаний, мнение противоположное:
- Пикуль в «Нечистой силе» пишет, что цесаревич  путешествует по востоку, в надежде тайно излечить сифилис.
Здесь мнения не церковных людей мало, чем разнятся от мнения церковных. Накладывает отпечаток  воспитание, образование, просто элементарная порядочность. Не будем осуждать, так как в любом осуждении, есть доля богоборчества. А вдруг Господь не дал человеку, тех или иных качеств? Стереотипное мышление подразумевает, как  кто-то верно заметил, что святой должен быть стерильным импотентом.  Свою потенцию он использует в борьбе со страстями и врагом. Возможно, я ошибаюсь.  Но на войне случаются поражения.
    Пишу вторую икону, уже в свое удовольствие, и дарю кумовьям почитателям  царя – мученика. Не ужившись, возвращают икону, по моей просьбе, с легкостью. Говорят, слишком велик киот.
    И вот эту икону везу в Ставрополь, пройдет несколько лет, и  буду возвращаться с недописанной иконой царственных страстотерпцев. Но это еще впереди.
Мы, я и родительница с иконой на заднем сидении. Впереди двоюродная сестра и ее муж за рулем. По приезду выходим из машины, беру икону, пожимаю руку водителю.
   - Царя Николая.  Второго – вез! – отвечаю на пытливый взгляд в сторону завернутой иконы. Слышу в свою очередь, радостно – удивленное: - Да?!               
               

На квартире, теща,  распаковав, долго смотрит икону. Обзванивает  храмы, предлагая в дар. Настоятель храма, где она прихожанка, говорит, что им не нужна. Значит, успокаиваюсь, дело не в изображении. И вот, мы впятером;  я, матушка, теща и дочь, на руках с императором, ищем ему пристанище.
    По ходу расспрашиваю об открывшемся иконописном классе. Нас посылают в Преображенский храм, бывший долгие советские годы госпиталем. Спешим туда, заходим. Подхожу к аналою, приложится к иконе, и удостоверяюсь в подлинной святости Царственного семейства. Вначале визуально, потом сердцем. И уже рассудком, когда слышу,  как бабушка, торгующая свечами, объясняет наличие иконы Страстотерпцев на  аналое, в середине  храма. Сегодня служили им акафист. Отец Виктор, в ту пору настоятель принимает наш скромный вклад.
    За несколько лет до канонизации, один батюшка нашей епархии ушел в раскол, из-за не почитания  Церковью  святого  царя. И уже Церковь официально почитает, но батюшка все еще в расколе.
    Немного размышлений о Самодержавии,- симфонии Церкви и власти, где царь земной, как образ Царя Небесного. Ветхозаветному Богоизбранному народу, дается все же по маловерию( 1- Царств, гл.8)
    « Не умоляйте пророчества»- берет эпиграфом Жанна Бичевская, к пророчествам, напечатанным на конверте ее пластинки. Но, как совместить пророчество, что «…весь мир будет Россия и что сам антихрист будет боятся православного царя, со словами Господа, когда прейдет Он на землю в славном Своем Втором  пришествии, найдет ли Он веру?
    Чаяние своего земного  царя иудеями доходит до того, что они не принимают Небесного. И как кто-то сказал, нет народа, как русский, который желал так видеть снова  своего царя.
    Учась в иконописном классе при духовной семинарии, в конце второго года пишу две иконы. Царственных страстотерпцев на заказ и небесного покровителя последнего русского императора – святителя Николая Чудотворца, ростовую, на иконостас местного храма. Конец года, сказывается усталость. Единственное, о чем прошу «Побеждающих народ»,  что бы  закончить их святые образы. По ходу работы читаю постановление о канонизации царственных мучеников. Что  же выдвигается против? Первое, что всем  знакомое – кровавое воскресение, и друг семьи – Григорий  Распутин.
    Событиям 9-го января предшествует отъезд императорской семьи в Царское Село, после странного происшествия. С Петропавловской крепости, вместо  холостого пушка стреляет картечью. Ранен человек из окружения императора. Власть предержащие инкриминируют происшедшее, как попытку покушения. Потом уже в Царском Селе, всячески умоляют положение дел в Петрограде, в глазах императора, человека не от мира сего. Этим можно объяснить и нахождение при дворе – Григория  Ефимовича. О котором столько скандальной, очернительной информации, что за мифом трудно разглядеть настоящего человека.
   И как бы его не дискредитировали, пророчества его о грядущих событиях в России сбылись. Вот свидетельство человека незаинтересованного. Надежда Лохвицкая ( Тэффи) пишет, что в последнюю их встречу с Распутиным, на прощание он ей сказал: « Не будет Распутина, не будет и России. Вспомнишь!». Вот и  вспомнила, - заканчивает, подтверждая Лохвицкая свои воспоминания о Распутине, в иммиграции.
    Наверное, той Царской России больше не будет, Святая Русь, без пафоса, пребудет вечно в лике своих святых. Примкнул к нему и собор новомучеников во главе с Царственными Страстотерпцами. К будущей славе России, но уже за пределами земного существования, где все увидим  в истинном свете.
    

И вот  возвращаюсь домой, бесславно, отчисленный за нарушение устава  из духовного заведения. Возвращаюсь с недописанной иконой страстотерпцев. Не бывает наказания без вины. Без вины Господь посещает только святых (1Петр 2:20 – 23) к еще большей святости. Мы же терпим по грехам. И как у грешного человека остается недоумение, и лишь время разрешит тайный смысл происходящего с нами.
      Противник канонизации профессор Осипов  А.И. говорит, что не для того нас поставили на колени, что бы мы поднялись. Нет у русских их батюшки царя. И мы слышим совсем другую симфонию все еще последних времен, но уже гораздо отчетливей прослушивается   в   разнобойном  единении – конец.
       Когда умножится грех и будет, по словам писания,  изобиловать Благодать. Тогда, наверное,  в конце времен, как и вначале при зарождении христианства, святые будут водимы Духом Святым. Мы же слабые и немощные, дети в духовном, делаем  самостоятельные шаги. Надеясь с Божьей помощью прийти  в возраст мужей совершенных, в преддверии Грядущего взываем:
       СВЯТИИ ЦАРСТВЕННИИ СТРАСТОТЕРПЦЫ МОЛИТЕ БОГА О НАС!