***

Сорок четвёртая сигарета,
Двадцать пятый шот.
Мне говорили, что я вредный,
Что я вредный идиот.

Проклинали соседи по комнате,
Материли бабки на лавке.
Вы помните, вы все конечно помните.
Я благодарен только Францу Кафке.

Пара мятых купюр в кармане,
Искусанная в кровь губа,
Я по средам обычно пьяный,
По четвергам - вообще труба.

Выгляжу я сильно натужно,
Когда с Тамарой хожу я в бары,
По сути своей наружности,
Мне давно пора бы на нары.

А лучше и вовсе убрать с глаз подальше,
Поставить, как ту некрасивую вазу, в темный угол.
Про меня скажут: много пил и не терпел фальши.
Какая вообще разница, был я или не был.

Жил или не жил, а все равно убыл.
Расклеился, растворился, исчез.
Достал сигарету, ударился об острый угол.
Поранил палец, с иглы одобрения слез.

Долго мял кепку. Курил. Крепко.
Ждал трамвай, который, к слову, уже не ходил.
Конец всему. Конец сигаретке.
Так и стоял в грустном тяжёлом дыму.
(17 марта)