Василий и Анна. финал

I.
Свинцовый вечер смазал осень
В промозгло-серые тона,
Пейзаж, зависший на вопросе
«Что с ним, и чья же в том вина?»
Смывался ливнями печально,
Как манифест многострадальный,
Природы холст освободив
Для зимних снежных перспектив.
И вот уж ночь иссиня-чёрным,
Как пледом, мир заволокла
И на поверхности стекла
Застыла мрачным и проворным.
А Лёша в бездне одеял
Привычно плохо засыпал.

II.
Звонок. - Нет, точно не будильник!
Работа? Что опять у них?
Компрессор? Печь? Или рубильник?
Насос негаданно затих?
Смартфон затрясся, как в припадке,
Почти сорвался с подзарядки
И как прожектор сквозь цветок
Лучом царапнул потолок.
-Алло.
-Привет.
-Привет!?
-Не спится?
-Нет, я совсем не ожидал.
-Так ты там спишь?
-Да, солнце, спал.
Я думал, крышу топчут птицы. Ты где?
-Я здесь.
-Где здесь? Не ври.
-Здесь, милый, у твоей двери.

III
Не может быть! Блажь! Чья-то шутка!
Иль лунный диск средь туч потух!
Сквозь сон мучительный и чуткий
Любимый голос теплит слух.
Сомнений нет! Все эти годы
Из-под вершины небосвода
Её лишь голос я внимал,
И вот он, будто ветра шквал,
Разрушил томное молчанье,
Вдруг расплескавшись наяву,
Как майский ливень на траву,
Омыл от пепла мирозданье,
Всё взбудоражил воспалил,
Как сотня взорванных Ярил.

IV.
-Ты столько лет ждал этой встречи,
Как верил ты? Как не затих?
-А я не ждал, ведь жизнь не вечна,
Я просто млел у ног твоих.
-Я знаю, ты всегда был рядом,
Для счастья большего не надо.
Есть у меня один секрет…
-Меж нами, Маш, секретов нет!
Они за счастье славя Бога,
Безмолвно мысля в унисон,
Что это всё таки не сон,
Так и стояли у порога
Обнявшись. Он полураздет,
На ней - плащ, шарфик и берет.

V.
- Не говори, Машуль, ни слова,
Коль ты заплачешь, то я вслед.
Твой шарф, неистово лиловый,
Закрыл сегодня белый свет.
И не шепчи луне секретов
О страсти мрачного поэта.
Твой лёгкий газовый платок
Спал, как сентябрьский листок,
Взметнулся ветреным порывом,
Протек меж вымокших ветвей,
Вильнул меж шапок фонарей,
Свернув движением ретивым,
И залетев в чужой квартал,
Все Наши тайны разболтал))

VI.
Храни меня, моя Богиня,
Оберегай и опекай,
Тебе я сделался отныне
Как младший сын, как мальчик Кай.
Храни меня порой ночною
Всю жизнь, в три вечности длиною,
И ограждай средь бела дня
От зла и адского огня.
Храни, как мудрая волчица
Хранит слепых своих волчат,
Они опять во сне ворчат,
Им гул охоты снова снится.
И умоляю, не сгуби,
Люби! Люби! Люби! Люби!

VII.
Мой сон, рассеявшись туманом,
Стёк по брусчатке площадей
Искать по пыльным ресторанам
Следы потерянных страстей,
Мечты заветной ароматы,
С присущим вкусом рафинада,
Приметы радости святой
На затенённой мостовой.
А здесь, за дверью индевелой,
Как рокот птицы Гамаюн,
Витает нежный твой парфюм
Неуловимо и несмело.
А на моей груди, Машуль,
Следы помады, как от пуль!

VIII.
Тесны изысканные платья,
Туманна полная луна,
И нежность томного объятья
Кружит нас в танце до пьяна.
Мы молим древнюю планету
Не торопить приход рассвета
И под покровом темноты
Пьём жадно ласку теплоты.
Мурашки, словно электроны,
Через разряды наших рук,
Заполнив светом все вокруг,
Текут потоками нейронов,
Луч солнца, вспыхнув в синеве,
Найдёт нас спящими в траве.

IX.
Там под запретом сны и клетки,
Там ломтик солнца из-за гор
Блестит начищенной монеткой,
Разбрызгав свет на весь простор.
Там песни льются звоном плавным,
Там добротою звери славны,
С небес идет не дождь, не град,
А ежедневный звездопад.
Там не грустят, вернувшись резко
Из грёз во тьму, сходя с ума,
Там жизнь и есть - мечта сама,
Как рай с потрескавшейся фрески.
Там крики нашей детворы
Тиранят местные дворы.

X.
На парусах мечтаний пылких,
Будто в волшебных кружевах,
Дрожа буквально каждой жилкой,
Алёша путался в словах.
Вот! Вот она нежданной властью,
Такое трепетное счастье,
Эфиром, явленным впотьмах,
В его сомкнувшихся руках.
Все, что витало, назревало,
Лечило в горестный момент,
Манило, как ангажемент,
Неповторимым идеалом,
И вот сбылось, как вещий сон,
И души бьются в унисон.

XI.
Огонь в груди шипуч, пугающ,
Испепеляющ и жесток
Волной неистовых пожарищ
Перегревает кровоток.
Вокруг все меркнет и тускнеет
В тени Богини, Дульсинеи,
И смысл теряет череда
Дней, залетевших в города.
Втекает тихо мне под кожу
Ночных часов немая взвесь -
Транквилизаторная смесь,
Небрежно вечер подытожив.
Сомлев от нот лихого дня,
Сопит Богинюшка моя!