14

Ахнув, я села на постели.
— А? Кто здесь? — выдавила я.

Я посмотрела на окно. Неузнаваемые очертания моей мебели призрачно серебрились в лунном свете.

— Берегись снеговика…  — повторил шепчущий голос. — Жаклин, берегись снеговика…
— Кто вы? — крикнула я. — И откуда знаете мое имя?

Сидя в неудобной кровати, я обеими руками вцепилась в край одеяла, стискивая его, сжимая изо всех сил.
И прислушивалась.
Воцарилась тишина.

— Кто вы? — мой голос был тоненьким и пронзительным.
Тишина.
— Кто вы?!
Тишина…

Не знаю, как долго я так сидела, ожидая ответа. Но в конце концов я все-таки провалилась в сон.

На следующее утро я рассказала тете о ночном шепоте и его предостережении.
Она отхлебнула кофе, прежде чем ответить. Потом потянулась через стол и сжала мою руку.

— Мне и самой кошмары снились, — сказала она шепотом; ее горло еще не прошло.
— Кошмары? — спросила я. — Думаешь, это был сон?
Тетя Грета кивнула и сделала еще один добрый глоток.
— Конечно, — проскрипела она.

Я провела день, помогая тете распаковывать коробки и обустраивать наш новый дом. Каждую коробку я обшаривала в поисках старой книги стихов, но так и не сумела ее найти. До этого я и понятия не имела, сколько вещей мы привезли из Чикаго. И в такой маленький домик. Было сущей морокой искать для всего место.
Пока мы работали, я подумала о Ролонде. Она обещала встретиться со мною в крошечной деревенской церквушке после обеда. Она сказала, что этим вечером сможет поведать мне всю правду о снеговике.
Правду…

Я живо представила испуганное лицо ее брата, когда он стоял на заснеженной подъездной дорожке, наблюдая за нами. И вспомнила, в какой они пришли ужас, когда я сказала им, что иду на вершину горы.

Эта деревня переполнена страхом. Неужели все из-за каких-то дурацких суеверий?

После ужина, помыв и вытерев посуду, я надела куртку и сапожки. Я честно сказала тете Грете, что иду к деревенской девочке-ровеснице, с которой познакомилась во время вчерашней прогулки.

— На улице сильный снегопад, — предупредила тетя хриплым шепотом. — Не слишком задерживайся, Жаклин.

Я пообещала вернуться домой не позже девяти. Затем накинула капюшон, натянула перчатки и вышла на улицу.

Неужели здесь каждый день снегопад? — подумала я, покачав головой.
Я всегда любила снег. Но не до такой же степени!

Снег валил стеной, подгоняемый, вдобавок, сильнейшим ветром. Я пригнула голову и поплелась вниз по дороге в направлении церкви. Снежинки облепили лицо и жалили глаза. Я едва могла хоть что-нибудь видеть.
Ну и буран!

Я беспокоилась, сможет ли Ролонда придти.
Каменная церквушка стояла напротив почтамта. От моего дома до нее было рукою подать. Но в разгулявшейся метели это было все равно что несколько миль.
Не поднимая головы, я пробиралась через глубокие сугробы. Снег попал в сапог, промочив носок.

Я испустила дрожащий стон.

— Щас околею! — крикнула я вслух.

Вокруг не было никого, кто мог бы меня услышать. Дорога была пуста. Никакого движения. Я миновала ярко освещенный дом, но в окнах тоже никого не заметила.
Снег хлестал в лицо, облепил куртку, словно пытался меня остановить. Словно хотел заставить меня повернуть назад.

— Это безумие, — пробормотала я. — Безумие. Черта с два Ролонда сегодня выйдет.

Щурясь и пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь серую мглу, я увидела белеющий в ней шпиль церкви.

— Надеюсь, она открыта, — произнесла я вслух.

Пригнув голову, я бросилась через дорогу — и врезалась во что-то твердое. И очень холодное.

Злые черные глаза уставились на меня.
Я закричала.