Имя на поэтической поверке. Георгий Адамович

   По-разному сложились судьбы замечательных поэтов «Серебряного века».

Кто-то не смог вынести жизни на неприветливой родине как Зинаида Гиппиус и Георгий Адамович, кто-то, как Николай Гумилёв был расстрелян без вины, кто-то, кончил жизнь в пересыльном лагере во Владивостоке, как Осип Мандельштам.

  Кто-то, как Анна Ахматова до последних своих дней остался на родной земле, пережив все беды и горечи, кто-то поставил «точку пули в своём конце», как Владимир Маяковский.

Но все они создали в начале ХХ века настоящее чудо – «серебряный век» русской поэзии.
Строки, приведённого, мной, реалистичного стихотворения принадлежат поэту «Серебряного века» Георгию Адамовичу:

«За всё, за всё спасибо. За войну,
За революцию и за изгнанье.
За равнодушно-светлую страну,
Где мы теперь «влачим существованье».

Нет доли сладостней – всё потерять.
Нет радостней судьбы – скитальцем стать.
И никогда ты к небу не был ближе,
Чем здесь, устав скучать,
Устав дышать,
Без сил, без денег,
Без любви,
В Париже…».

   Георгий  Викторович  Адамович  (19.04.1892.Москва  –  21.02.1972 Ницца, Франция),  русский поэт-акмеист, литературный критик, переводчик.

  Поэзия Георгия Адамовича, ещё не оценена по достоинству. Его сборники не переиздаются, не существует ни собрания его стихотворений, ни даже избранного.

Видно из-за того, что Георгий Адамович относился к поэтам первой эмиграции, после революции, в 1923 году уехал в Берлин, затем во Францию, где и прожил свою долгою , почти, 80-ть  лет, жизнь.

Георгий Адамович родился в Москве 19-го апреля 1892 года. Обучался во Второй Московской гимназии.

Его отец, поляк по происхождению, в звании генерал-майора – был начальником Московского военного госпиталя а мать по происхождению - из купеческой еврейской семьи.

Родная сестра матери, Вера Семёновна, выйдя замуж за миллионера-англичанина, работавшего в России, стала очень богатым человеком - упоминаем об этом потому, что своим более или менее благополучным бытом в эмиграции, Георгий Адамович был обязан именно ей.

В семье было множество военных, два старших брата Георгия Адамовича служили в армии, а про Георгия, по семейной легенде, отец сказал:

  «В этом ничего нет военного, его надо оставить штатским. Так меня штатским и оставили» - вспоминал впоследствии будущий поэт.

Впервые Георгий Адамович выступил в печати в 1915 году, будучи студентом-филологом Петербургского университета.

  В 1916 году вышел сборник его стихотворений «Облака», о котором Николай Гумилёв, кумир начинающего поэта, писал, что в нём «чувствуется хорошая школа и проверенный вкус».

  В те годы Георгия Адамовича, как он вспоминал, интересовали лишь вопросы литературы, он сразу познакомился с поэтическими кругами Петербурга, сблизился с акмеистами.

К этому времени Георгий Адамович уже вошёл в «Цех поэтов», став в 1916-1917 годах одним из его руководителей.

О политике в поэтической среде говорили мало. Всё изменилось с началом Первой мировой войны.

  Когда Георгий спросил брата, командира Кексгольмского полка, приехавшего с фронта в 1916 году, чем, по его мнению, кончится война, тот (под впечатлением от солдатских настроений) ответил:

«Кончится тем, что всех нас будут вешать».

Георгий Адамович печатал рассказы и стихи в журналах: «Аполонне», «Новом журнале», «Северных записках».

  Второй сборник Георгия Адамовича «Чистилище» вышел в 1922 году, был выполнен в форме лирического дневника и открывался посвящением Николаю Гумилёву, которого автор считал своим наставником.

  После Октябрьской революции, Георгий Адамович переводил для издательства «Всемирная литература» французских поэтов и писателей, Бодлер, Вольтер, Эредий, Камю.

   Эмигрировав в 1923 году и живя во Франции, Георгий Викторович регулярно выступал с критическими статьями и эссе, печатался в журнале «Звено», в газете «Последние новости», где вёл еженедельное книжное обозрение.

  Георгий Викторович постепенно получил репутацию «первого критика», считался одним из ведущих авторов журнала «Числа», редактировал журнал «Встречи».

  В эмиграции Георгий Викторович писал мало стихов, да и за всю жизнь опубликовал их всего около 140, поскольку был очень требователен к себе, но он считался основателем группы, известной как поэты «парижской ноты», для творчества которой характерны предельно искреннее выражение своей душевной боли, демонстрация «правды без прикрас.

Этот вывод убедительно показывает стихотворение:

       «Памяти М.Ц.».

«Поговорить бы хоть теперь, Марина!
При жизни не пришлось. Теперь вас нет.
Но слышится мне голос лебединый,
Как вестник торжества и вестник бед.

При жизни не пришлось, Не я виною.
Литература – приглашенье в ад,
Куда я радостно входил, не скрою,
Откуда никому – путей назад.

Не я виной. Как много в мире боли.
Но ведь и вас я не виню, ни в чём.
Всё – по случайности, всё – по неволе.
Как чудно жить. Как плохо мы живём».

   В сентябре 1939 года Георгий Викторович записался добровольцем во французскую армию, после разгрома Франции был интернирован немцами  и сидел в лагере.

  Был награждён орденом Почётного легиона, после освобождения Франции.

  Принадлежность к данному ордену является высшим знаком отличия, почёта и официального признания особых заслуг – во Франции.

Приём в члены ордена осуществляется за выдающиеся военные или гражданские заслуги президентом Французской Республики. 

По утверждению генерала Де Голля: «Почётный легион – это сообщество элиты живых».
Круг интересов Георгия Адамовича был очень широк, мимо него не прошло ни одно значительное произведение литературы эмиграции, так и советской литературы.

  Критически в целом оценивая литературу русской эмиграции, Георгий Адамович с уважением относился к Зинаиде Гиппиус, Георгию Иванову, Владиславу Ходасевичу, Марине Цветаевой.

  К сожалению, до сих пор, литературное наследие Георгия Викторовича, рассказы, заметки, рецензии, статьи и стихи, остаются в большинстве своём разбросанными в периодической печати русских газет и журналов тогдашней Франции и находятся в архивах.

В 1962 году, Евгений Евтушенко, вместе с женой Галей, туристами посетили Францию.

Вот как описывает  Евгений Александрович встречу, случайную с Георгием Адамовичем:

  «В парижском кафе « Куполь». По одну сторону стола сидел, красиво держа кукольную головку, с причёской, разделённой безукоризненным пробором, крошечный петербуржец, законодатель литературных мод русского Парижа.

  Дегустатор слова, полиглот, кавалер ордена Почётного легиона, высшей награды Французской Республики, выступавший некогда вместе с Блоком и Ахматовой.

А по другую сторону – не говорящий ни на одном иностранном языке, не знающий, как полагается есть устрицы, слыхом не слыхивающий о запрещенных в СССР Бердяеве, Розанове, Флоренском, пёстро одетый, не совсем ещё оперившийся поэт со станции Зима, который, не так давно пел в детском саду:

«С песнями, борясь и побеждая,
Наш народ за Сталиным идёт».

Встреча двух совсем разных воспитаний, двух Россией».

За свою жизнь Георгий Адамович написал 4-ре книги стихов:
«Облако» - 1916 год и «Чистилище» - 1922 год, «На Западе» - 1939 год  и
«Единство» - 1967 год.

  Писал свои произведения Георгий Викторович и на французском языке.

  После войны он написал  по-французски книгу: «Другая родина» - 1947 год, в которой отразились его мысли о судьбе христианства России и Запада.

Многие современники оценили эту книгу как просоветскую.

  Георгий Викторович действительно некоторое время питал иллюзии насчёт послевоенного обновления СССР, работая на радиостанции «Свобода».

  Незадолго до смерти он посетил США с рядом лекций.
Эти выступления широко освещались в прессе и имели большой успех у американской публики.

  Скончался Георгий Викторович Адамович 21 февраля 1972 года, могила на Русском кладбище, в Ницце, Франция.

При жизни, к суждениям о стихах, к Георгию Викторовичу прислушивались многие.
  В его же собственных стихах, мы видим, естественную простоту, благородную ясность, ориентируемую на вечные человеческие ценности.

     Из поэтического наследия Георгия Адамовича.

          ***

«Холодно. Низкие кручи.
Полуокутал туман.
Тянутся белые тучи
Из-за безмолвных полян.

Тихо. Пустая телега
Изредка продребезжит.
Полное близкого света.
Небо недвижно висит.

Господи, и умирая,
Через полвека едва ль
Этого мёрзлого края,
Этого мёрзлого рая
Я позабуду печаль».

          ***

«Один сказал: «Нам этой жизни мало»,
Другой сказал: «Недостижима цель».
А женщина привычно и устало,
Не слушая, качала колыбель.

И стёртые верёвки так скрипели,
Так умолкали – каждый раз нежней! –
Как будто ангелы ей с неба пели
И о любви беседовали с ней».

          ***

«В последний раз …  Не может быть сомненья,
Это случается в последний раз,
Это награда за долготерпенье,
Которым жизнь испытывает нас.

Запомни же, как над тобой в апреле
Небо светилось всею синевой,
Солнце сияло, как в ушах звенели
Арфы, сирены, соловьи, прибой.

Запомни всё: обиды, безучастье,
Ночь напролёт, - уйти, увидеть, ждать? –
Чтоб там, где спросят, что такое счастье,
Как в школе руку первому поднять».

          ***

«Как холодно в поле, как голо,
И как безотрадно очам
Убогие русские села
(Особенно по вечерам).

Изба под берёзой. Болото.
По чёрным откосам ручьи.
Невесело жить здесь, но кто-то
Мне точно твердит – поживи!

Недели и зимы, и годы,
Чтоб выплакать слёзы тебе
И выучиться у природы
Её безразличью к судьбе».

          ***

«Ни с кем не говори. Не пей вина.
Оставь свой дом. Оставь жену и брата.
Оставь людей. Твоя душа должна
Почувствовать – к былому нет возврата.

Былое надо разлюбить. Потом
Настанет время разлюбить природу,
И быть всё безразличней – день за днём,
Неделю за неделей, год от года.

И медленно умрут твои мечты.
И будет тьма кругом. И в жизни новой
Отчётливо тогда увидишь ты
Крест деревянный и венец терновый».

          ***

«О том, что смерти нет, и что разлуки нет,
И нет земной любви предела,
Не будем говорить. Но так устроен свет,
Где нам дышать судьба велела.

И грустен мне, мой друг, твой образ, несмотря
На то, что ты и бодр и молод,
Как грустно путнику в начале сентября
Вдруг ощутить чуть слышный холод».

          ***

«О, сердце разрывается на части
От нежности… О да, я жизнь любил,
Не меряя, не утоляя страсти,
-Но к тридцати годам нет больше сил».

И наклонясь с усмешкой над поэтом,
Ему хирург неведомый тогда
Разрежет грудь усталую ланцетом
И вместо сердца даст осколок льда».

          ***

«Единственное, что люблю я – сон.
Какая сладость, тишина какая!
Колоколов чуть слышный перезвон,
Мгла неподвижная, вся голубая.

О, если б можно было твёрдо знать,
Что жизнь – одна и что второй не будет,
Что в вечности мы будем вечно спать,
Что никогда никто нас не разбудит».

          ***

«Если дни мои, милостью Бога,
На земле могут быть продлены,
Мне прожить бы хотелось немного,
Хоть бы только до этой весны.

Я хочу написать завещанье.
Срок исполнился, всё свершено:
Прах – искусство. Есть только страданье,
И даётся в награду оно.

От всего отрекаюсь. Ни звука
О другом не скажу я вовек.
Всё постыло. Всё мерзость и скука.
Нищ и темен душой человек.

И когда бы не это сиянье,
Как могли б не сойти мы с ума?
Брат мой, друг мой, не бойся страданья,
Как боялся всю жизнь его я…».