Снова чайки украли мою тишину

Снова чайки украли мою тишину,
Снова утро срывает покровы надежды
И опять новый день объявляет войну,
Сам себе, бросив вызов перчаткой небрежно.

Что с того, что сдаюсь без условий всем в плен,
Просят милости и, даже больше пощады,
Обвивая лианами нежности тлен,
Старый пень сжав корсетом цветущего сада.

Не могу, не хочу, вопреки я стою,
Задыхаясь живу, от любви, непонятной и чистой.
Потешается ветер: старик, ты в раю.
Посмотри, ты, как раньше цветущий, ветвистый.

Поднимай паруса, возвращайся назад,
Не надышишься жалостью лёгкого бриза.
Кем ты стал, весь увитый плющом, ренегат,
Что скрипишь, что неправ? старикашка капризный.

Снова листья от гнева в ответ зашумят,
Только голос не мой, где ты рёв мой басистый?
Словно ветрам теперь на потеху заклят,
Сучья ставя щитом их пиратскому свисту.

Слыша ветры, а может быть дерева скрип,
С умерщвлённой мечтой, как и в сотнях историй,
Но застряла в душе словно розовый шип,
Одинокого дуба влюблённого в море.