Храм-на-крови

ХРАМ-НА-КРОВИ

(Глава из романа в стихах
«Предание о Серафиме Саровском»)

И вновь на Вознесенской горке,
Арене злобы и любви,
На сердце трепетно и горько
От света храма-на-крови.
И снова с нами Божья милость,
И греет, и уносит ввысь.
Здесь времена соединились,
И судьбы русские слились...

По-своему уральцы жили. —
Когда во славу зла всего
Здесь православие казнили
С тем, кто удерживал его.
И славу новую стяжали —
Тайга, гранит, уран, металл,
Когда опорный край державы
Опорой для безумцев стал.
В братоубийственной гражданской,
И в трудовом рывке крутом,
И в роковом сраженье адском
С паучьим фюрерским крестом.
И даже в саморазрушенье,
Когда Союз и сник и скис,
И, как возмездие и мщенье,
Над новой Русью встал Борис.

Тут испокон свои скрижали.
И то, читатель, — посмотри:
Со всей Руси сюда бежали
Бандиты, воры, бунтари.
Тут и работный люд особый,
Лихой, талантливый народ.
Ты не уважь его попробуй,
К другому тут же перейдёт.

Но час настал. На Вознесенке,
Оплоте злобы и любви,
Встал за предвестником Спасенья
Храм всеуральский на крови.
А если точно — всероссийский,
Поскольку православье здесь
Сегодня набирает силы,
Ломая атеизма спесь.

Ты ведал, наш пророк белёсый,
Что в яростной борьбе с собой
Здесь, только здесь славяне-россы
За веру главный примут бой.
И только здесь сопротивленье
Проявит злее свой накал,
И только здесь его паденье,
Среди седых уральских скал,
Великим знамением станет,
Что он возьмёт желанный верх,
Что он созреет и настанет,
Последний православный век!

*   *   *

Ну, а пока и в интернете,
И в жизни вера не в чести.

«Кто крестные прогулки эти
Придумал, господи прости!
Прошло сто лет. По мне и двести,
Да пусть и триста лет пройдёт.
Какая память? Много чести.
Совсем с ума свихнул народ.
И патриарх, уж старец старцем,
А ведь туда же, смех один.
Перед Николкой-Самозванцем
В пыли истории валяться.
Какой он, право, властелин…» —

Увы, на православном сайте
Мне эти встретились слова.
И вы, читатель, тоже знайте,
Пока жива она, жива,
Атеистическая злоба,
Атеистическая месть.
И всё грязна, и твердолоба.
И не хотелось бы, да есть.