На погосте

Памяти сына, Тимофея

Когда уходит  сын до времени
за невозвратную черту,
все особи мужского племени
не восполняют пустоту.

Гляжу на них, вполне уверенных,
осиротевших и вдовцов,
и вижу мальчиков растерянных,
и провинившихся сынков.

Один по кладбищу улиткою,
ползёт… Грязней – свинья в хлеву.
Перекрещу во след… Молитвою
святую помощь призову.

Ведь черти парня разлохматили,
так пусть же Ангел снизойдёт!
Пусть он дойдёт до старой матери,
не упадёт, не пропадёт.

Отец семейства… Вид водителя.
Приобнял дочь.  Пивной живот.
Ох… Тимка мог бы быть родителем,
мог пиво пить… Но он не пьёт…

Вот старичок сидит на лавочке,
видать жену похоронил.
Расцвёл цветок, летают бабочки,
но белый свет ему не мил.

Молю Всевидящего Боженьку –
быть к ним ко всем чуть-чуть добрей.
Хоть не люблю их, как Тимошеньку,
жалею всех, как сыновей.

Когда, изъязвленная самостью,
душа лежала на весах,
через потерю – с болью, с жалостью
в меня входили Небеса.