Звёздные Врата. Книга. Казань 2010

               
Стихи

*   *   *

Я прижалась к твоему плечу.
Мы идем вдвоем, а я молчу:
Испугалась ранней темноты.
Ну а ты?.. Чего боишься ты?

1979
               

ДЕДУ

Мы с тобой незнакомы, но все же
ты мой дед, а я внучка твоя.
Говорят, что мы очень похожи
и что жил ты на свете не зря.

Ты еще молодой. Как и прежде,
свет лучистый сияет в глазах.
И жена доверяет надежде,
а в душе – одиночество, страх.

Не дожить до счастливой минуты.
Не прижаться к родимой земле.
Ну скажи наконец, почему ты
не идешь? Все давно на столе!

1979

*   *   *

Никак не начинается зима.
Промокли птицы, люди и дома,
промокли улицы. Начало декабря.
И мы считаем, все это не зря…

Никак не начинается весна.
На площади недвижимой – одна,
и некуда мне деться!.. Чуть дыша,
вновь возвращается ко мне душа.

1979


НОВЫЙ ГОД

Одна-одинешенька тихо
в пустую квартиру вошла.
Какая-то неразбериха
в делах моих произошла.

Зажгли новогоднюю елку.
В счастливом проеме окна
задернула нехотя шторку
соседка и чья-то жена.

1980

*   *   *

Скрипят  простуженно деревья,
своей стесняясь наготы.
И ждут, упрямые, доверья,
тепла и вешней красоты.

Спешит и падает с разбега
еще недвижимый покой.
Тепло ломает кромку снега
своей невидимой рукой.

1980

*   *   *

…и свет явился невесомый.
Ну, слава богу, переезд!
Таксист ворчит: «Какой подъезд?»
А дом как будто незнакомый.

И эта заспанная синь
в ночи продрогшего рассвета,
и я совсем легко одета,
а ты мне вслед кричишь: «Теплынь!»

1980

СЛУЧАЙНЫЙ ДОЖДИК

Случайный дождик
ходит
по балкону,
стучит в окно
доверчиво ко мне.
И просит:
«Помогите,
ради бога!
Я весь продрог!
Я первый!
Я к весне!»

1980

РЕПЕТИРУЮ ДОРОТЕЮ   

В этот вечер все стало возможно.
Зашептались созвездья тревожно.
Доверяю земле неизбежность.
Оставляю себе только нежность.

Я летела, я девушка-птица!
И мелькали домов вереницы.
Суждено мне сегодня влюбиться,
ну а ей – так нелепо разбиться…

Ей разбиться, а мне летать!

1980

ДЕРЕВО

В детстве я качалась во дворе
на качелях дерзких и веселых.
Мне казалось – я лечу во сне,
долетая до небес зеленых.

Помню, заболела. У окна
одиноко дерево стояло.
Встречи с ним, как праздника ждала,
и оно мне ветками кивало.

Я здорова, я могу уже
запустить свои качели в дело.
Двор стоит в звенящей тишине,
дерево как будто похудело…

1981

ОБИЖЕННАЯ ЕЛОЧКА

Стояла в углу и плакала:
никто к ней не подойдет.
Осыпалось платье яркое,
закончился Новый год.

Шары покачнулись легонько
с гирляндой цветных огней,
и елочка вышла тихонько
в открытую кем-то дверь…

1981

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ПРОБУЖДЕНИЮ

Дремал в продрогшей синеве перрон.
Блуждала тень на тоненьких ногах.
И в тупике оставленный вагон
покачивался на семи ветрах.
И торопился одинокий снег
оставить след на вымокшей земле.
И уходил куда-то человек,
необходимый самому себе.

1981

СТАРОСТЬ

В маленьком доме
на ситцевой шторке
бабочка дремлет,
от холода скрывшись.
В комнате сумрачно.
После уборки
дверь призадумалась,
тихо открывшись.
В печке растопленной
осень сгорает,
и по углам
разбегается сырость.
Дед пожелтевшие
письма читает,
чувствуя времени
невозвратимость…

1981

*   *   *

Я всегда тороплюсь,
словно все мне в обрез.
Я смешною кажусь
тем, что еду в объезд.

Там, где нету пути, –
беспробудная даль,
ничего не найти,
только старый февраль.

И тревожная тень,
и не спящий Мольер,
и окно каждый день –
как невзятый барьер.

1982

*   *   *

Запоздалая радость
со мною прощалась,
ее хрупкая тень
покидала мой дом.
И никто  никого
не любил,
только осень
продолжала стучать
в постаревшую дверь.

1982

*   *   *

Живу от перемирий в полушаге –
не каясь, не жалея, не любя.
Рисую детский профиль на бумаге,
похожий  как две капли на тебя.

И горе постепенно отступает:
я думаю о будущем, о Нем…
И на окне безбрежном засыпает
холодный вечер.
Мы еще вдвоем…

1983

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Я отвыкла давно
уставать.
Все качаю,
качаю
кровать.
Как жар-птица
полночи не сплю.
Сон крылатый к тебе
тороплю.
Глазки мудрые
ты закрывай.
Спи, мой маленький,
баюшки-бай.
Сон приснится тебе
голубой.
Спи, мой мальчик,
я рядом, с тобой.

1985             

ЛИСТОПАД СОВЕРШЕННОЙ ОСЕНИ

Простужено ветки качали
свои ослабевшие листья
и в окна соседям стучали
продрогшей от холода кистью.

Заброшенный маленький дворик
дремал на окраине лета.
Осенний задумчивый дворник
мел улицы перед рассветом
1985

УТРО

На свет явился вновь
весенний день.
Но дремлет еще
первая сирень.
Промокший ветер
постучал в окно.
А в комнате тоскливо
и темно.

И мы лежали молча
в темноте,
и чья-то тень
дрожала на стене…
Мой сын
не говорит еще, но я
все знаю,
что он спросит у меня…

Мы ждали солнца.

1985

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Закружилась испуганно птица
над пронзительной тишиной.
И белью на веревке не спится,
пахнут простыни ранней весной.

И живет еще в доме беспечность,
надоевший тебе покой…
А дежурный как будто бы в вечность
товарняк проводил ночной.

1985

ТОПОЛИНЫЙ ПУХ

Улетает время в бесконечность
с легким взмахом тоненьких ветвей.
И природа обретает вечность
в ласковых пушинках тополей.

Пусть они летают, не старея,
подражая белым мотылькам,
делают людей чуть-чуть добрее
в мире,  поделенном пополам.

1985


НА ДОЛГОЕ ВРЕМЯ

Над старенькой крышей сарая
летает ворона рябая,
качается вишня немая,
погожие дни провожая.

Ласкается облако к веткам.
Землей согревается семя.
Старик мастерит табуретки –
для дома, на долгое время.

1985


КРЫЛЬЯ

Проснулось облако,
и кто-то тихо
открыл окно,
вздохнул
и полетел.
А на земле
была неразбериха,
и впереди еще так много дел.
И облако его сопровождало,
как верный пес
хозяина в пути.
Но что еще
его там ожидало?..
И крылья легкие
куда несли?..

1985

ОСЕНЬ

Тревожные сумерки,
скорые сборы,
как будто бы умерли
наши раздоры.

Пришла, отшумела
в остывшей природе,
жила и болела
в своей непогоде.

Я видела в полночи
время, кружение…
А нынче опомнилась –
осень, старение…

1985

ГОЛОС

Снова модные старинные пластинки,
снова я прослушиваю их.
Выцвели давно цветные снимки –
молодость родителей моих.

Ну  а голоса – они живые.
Столько лет ютились по шкафам,
искренние, вечно молодые…
Помните, я подпевала вам?

В молодости думается легче
и слова нежнее и добрей,
но звучит настойчивей и резче
голос разделенности моей.

1985

МАРИЯ МАГДАЛИНА

На той стене, где солнечные блики
рождают музыкальный танец дня,
взирают на меня чужие лики –
в иную жизнь  столетия спустя.

О, милая Мария Магдалина,
молись за нас, молись, не уставай!
Жизнь – спелая, но терпкая рябина,
и мы грешны, и грешен этот рай.

Не удивляйся: все так изменилось,
и даже то, что мы зовем – любовь…
Но миг безумства послан  словно милость.
Благослови, чтоб он явился вновь.

1985

ОБНОВЛЕНИЕ

Обрастает камень травой.
Звучный лес обновляет краски,
и трепещет весна листвой,
теплоту разделив по-братски.
И под тяжестью птичьих стай
опускаются синие дали…

Вот он, рядом, любимый край! –
мои радости и печали.

1985

*   *   *

Тосковала свеча на столе
обессиленной птицей.
И стремилась к ничейной земле
темнота вереницей.
И дрожало тепло в забытьи…
Отражаясь и тая,
мне хотелось отсюда уйти,
ничего не скрывая.

1985

ДВА АИСТА

С вареньем пьем остывший чай,
в уставшее глядим окно.
Счастливый кружится февраль,
а нам с тобою все равно.

И в одинокой пустоте
мы будем засыпать вдвоем.
Разбитый термос на столе,
два белых аиста на нем.

1986

ОКТЯБРЬ

Хочу придумывать тебя и ждать.
Пунцовый пепел, от костра летящий,
хочу дыханьем ночи удержать
между вчерашним днем и настоящим.

Хочу прикосновение к тебе
почувствовать горячими губами,
хочу, чтоб в невесомой тишине
мои мечты встречались с облаками.

1986

ЗЕРКАЛО

В чужое зеркало смотрю –
в нем отражается другая.
Ты называл ее: родная...
Она хранит любовь твою.

А я тебя благодарю:
за ожидания, тревоги,
за одинокие дороги,
за то, что не живу в раю.

1986

СТАРЫЙ НОВЫЙ ГОД

Незаметно в персиковом свете
кружатся опавшие иголки.
Ночь живет по Новому Завету,
за окном печальной богомолкой.

Мечутся отжившие драконы,
делят непридуманные судьбы…
Время, преступившее законы,
доверяет уходящим в будни.

1987

*   *   *

Не руки – крылья, не крылья – руки
искали тело свое во сне.
И возрождались ночные звуки
не в сонной комнате, а во мне.

Да, я сегодня опять на плахе,
не с ложью – с правдой наедине.
Я с чувством боли при каждом взмахе
лечу, как птица, на свет в окне.

1987

РОМАНС

Я к тебе, дорогой, привыкаю,
словно дерево в камень, врастаю.
И мне страшно прожить без тебя,
не любимой тобой, не любя.

Я еще, дорогой мой, живая.
Умираю, тебя обнимая.
Вот и мертвое дерево – я…
Как же ты? Как же ты… без меня?

1987

КРИК

Возвращаются крики мои…
Вдруг один оборвался вдали.
Я стою на чужом берегу
и дождаться его не могу.

А на той стороне – два окна…
В старых лодках живет тишина.
Но кого крик разбудит? Когда?
Кто меня переправит туда?

1987

*   *   *

Вот и выпало мне
ничего от себя не скрывать:
я сгораю в огне,
и немыслимо вновь умирать.

Тяжела и легка
быстротечная  вечная боль,
как полет мотылька
и как время, бегущее вдоль
меня –
до прощального дня.

1987

*   *   *

Нет радости во мне,
нет исцеленья.
Нет святости во сне,
нет искушенья.

Но будут ли в цене
чужие муки?
Безвременно во мне
исчезли звуки…

Я стала понимать
свои ошибки.
Я стала узнавать
свой профиль зыбкий.

1987

ВЕЧЕРОМ У ОКНА

Иду безголосая  на цыпочках
мимо детской кроватки.
Висит тишина на хрупких ниточках.
Спит мой сыночек сладкий.

…Стою  опустевшая  на вокзале,
припоминая смутно,
как, встречая, меня не узнали…
Холодно. Неуютно.

1987

*   *   *

Невесомые листья-улыбки
покидали родные ветки.
В опустевшем доме улитки
дождь дремал – нелюдимый, редкий.

Проходила жизнь, пролетала
незаметно  тревожной дымкой.
И казалось, мучительно мало
теплоты в этой осени зыбкой.

1987 

*   *   *

И мост заброшенный в лесу,
и чей-то след заледенелый,
и между рамами осу,
и дом холодный, престарелый
запоминаю… Невпопад
приходит время покаяний.
Я прохожу сквозь листопад
своих немых воспоминаний.

1987

ДОЖДИ

Догоняют меня дожди:
- Эй, заблудшая, подожди!
Кто тебя не сберег? Вернись.
Хочешь – осенью обернись,
или просто чуть-чуть постой,
Видишь: тополь совсем седой
смотрит на воду, одинок –
каждый листик его промок…

1987

*   *   *

Мокрая, продрогшая листва
закружилась в городских кварталах.
И примерзли поздние слова
к тишине, настоянной на травах.

И брела по следу темнота,
боязливо вздрагивая. Смутно
проступала в чувствах доброта,
и горчило слабостью минутной.

1987

*   *   *

Белая птица рассвета
клюет золотые зерна.
Старые шорохи лета
прячутся в зарослях терна.

Чувства летят не встречаясь,
корни от холода корчит.
Горькой земли не касаясь,
падает яблоко ночью.

1987

*   *   *

Вот я окинула себя со стороны.
Вот я покинула кварталы старины.
Вот, ладаном дыша, из суеты мирской
спускают не спеша, кладут меня в людской.
Вот адово кольцо под легкою ногой,
и чертово лицо, и облако дугой.
Вот я окинула себя со стороны.
Вот время сгинуло, и не было стены
между ушедшими, и мною, и судьбой,
меж нами, грешными…

Вот век пришел иной!

1987

*   *   *

В сыром валежнике
таится жизнь грибов.
Цветут подснежники!
И там, среди дубов,
дорога дальняя
в прошедшее ведет.
И я печальная,
а тень моя – поет.

И та, другая я
вдруг обрывает нить.
Ей не понять меня –
не вспомнить, не забыть…

1987

ВРЕМЯ

Качалось забытое время
в тревожном дыхании лета.
И в амфоре старое семя
тянулось от прошлого к свету.

И все было правильно, вечно.
Чего же ему не хватало?
Свой путь остывающий, млечный
оно в темноту продолжало.

1987

*   *   *

На даче пасмурно. Со мной –
тревожное дыханье веток
и шевеление креветок
под остывающей водой;
морские запахи и свет
в неощутимой оболочке,
дождливость проходящих лет,
твое молчание…Ни строчки…

1987

*   *   *

Я тревогу свою
утешаю, покою.
Нареченной стою,
точно ночь над рекою.

То не радости лгут –
ожидания в руслах.
То не слезы текут,
а проталины в чувствах.

1987

ТРЕВОГА

Ранняя проседь, полынь,
спелый разбитый арбуз.
Все еще зябкая синь,
капли рассыпанных бус.

И невозможно понять,
что меня ждет в темноте,
словно решился отнять
кто-то ребенка во мне.

1987

*   *   *

Это не встречи, а расставания.
Это не годы, а расстояния
между тобой и мной.

Это стеною – непонимание.
Это в огне моего отчаянья –
голос твой ледяной…

1987

ПРОСЬБА

Об одном попрошу: мечтай!
Так мечтай, чтобы все случайное
не сбылось. И зимой – оттай
вопреки холодам отчаянья.

И еще попрошу: спеши!
Так спеши, словно все вначале,
чтобы чары от нас не ушли,
чтобы чувства не измельчали.

1987

*   *   *

По улицам тайно сопровождать
чужие сладкие речи
и все, что будет, не избежать –
до нашей случайной встречи.
И возвращаться к самой себе,
как в комнату ожиданья…

Ну чем обязана я судьбе,
что снег выпал очень ранний?

1987

*   *   *

Я замечала за собой
нелепости:
торжествовала над судьбой
в негрешности.

Не доверяла. Не лгала
продуманно.
И оступиться не смогла,
премудрая…

1987

ОСТРОВ

Живу на придуманном острове,
пытаюсь остаться с тобой.
Но я для тебя – уже прошлое.
Теряю в дали голубой
счастливые тайные пристани,
надежду на Ноев ковчег…

Горьки обнаженные истины,
но жив еще, жив человек!

1987

*   *   *

Привороженная беда
не разлучается со мною,
и от нее мне никуда
не деться. Словно за больною,
ухаживаю целый день,
не сплю холодными ночами…

И умирает полутень
над обожженными свечами.

1987

АКВАРЕЛЬ

Когда немая акварель
тревожно дышит за окном,
когда дурманящий апрель
пронизан спелым холодком
и ночь, заплаканная вся,
стоит с последнею свечой –
я понимаю, что нельзя
не разлучаться нам с тобой.

1987

*   *   *

В первой встрече ничто не солжет.
Но безверием болен мой крик.
Перед взором
вся жизнь промелькнет,
как один необузданный миг.

Мне все это знакомо давно.
Так ли будет, когда навсегда
Встречу –
или покину окно,
словно я не была никогда?

1987

*   *   *

Кратковременность и быстротечность –
напрочь! Старые чувства – ложь.
Вот она, долгожданная вечность…
Ненадежная? Ну и что ж!

Только мне-то уже все едино:
я остыла, а хочется ждать.
И летит затаенное мимо,
и мне нечего больше скрывать.

1988

ЯБЛОКО

Холодно, зыбко, сыро.
Все о себе не вспомнить.
Только б хватило силы
что-то еще восполнить!
Прошлое нелюдимо,
в нем заблудиться можно.
Падаю яблоком – мимо
жизни своей
стреноженной.

1988

*   *   *

Усложнено общенье меж людьми.
Вот мы вдвоем, но – рядом с нею ты.
И молча говорим мы о любви,
и задыхаемся от немоты.

Вознагражденье позднее пришло,
но что у нас осталось?.. Тяжело
рождался день за хрупкостью стекла.
И по сосне стекала вниз смола.

1988

МОЖЕТ БЫТЬ…

Может быть, вечер синий
в косы сплетает ветки?
Может быть, первый иней
делает свои метки?

Может быть, нашим душам
в мире ином не спится?
Может быть, нет там суши,
чтобы им приземлиться?

1988 

КАЗАТЬСЯ ИЛИ БЫТЬ

Живу на грани неповиновенья.
Оскал стекла врастает между стен,
И тени от вчерашнего смятенья
мой обживают ненадежный плен.

И в этой ненадежности старинной
мне трудно равновесье обрести:
казаться или быть всегда – единой,
единственной единожды в пути.

1988

*   *   *

Как вдумчива река!
Как часто облака
похожи на людей,
живущих без дождей.
Но заболела высь –
и вот они срослись…

А где-то плачет женщина:
ей все уже обещано.

1988

*   *   *

Я не источник жизни,
я – только часть ее.
С тобой мы обживаем
для прошлого жилье.

Я не источник счастья
в участии своем –
мятежница у власти,
где чувствуют вдвоем.

Но, что бы ни случилось
и как бы ни пришлось –
все сущее сегодня
во мне отозвалось.

1988

ВОЗРАСТ

Еще согреться не спешит
твой свет во мне;
еще над крышами летит
листва в огне;
еще проходят поезда –
и тишина;
еще за гранями видна
звезда одна;
еще непрошено идут
ко мне слова;
еще дыханьем их ловлю
едва-едва;
еще мечтаю по ночам,
пока не сплю;
еще кого-то полюблю –
и разлюблю…

1988

*   *   *

Ищу причину разочарований
в доверчивой наивности своей
и не даю стихам чужих названий,
не обличаю в лживости людей.

Наверное, мне надо бы иначе
очиститься
от невозможных дней,
но не молюсь,
не каюсь и не плачу,
а становлюсь
и строже, и сильней.

1988

ИЗМОРОЗЬ

Тянутся зеленые объятья
к моему остывшему окну.
Фонари, похожие, как братья,
вытянулись в линию одну.

Он стоит еще на том же месте,
дом, осиротевший без меня.
Сколько нам теперь – уже не вместе –
жить без пробуждений, без огня?

Сколько тосковать и не прощаться,
прорастая в прошлое извне?
…Уезжаю, чтобы возвращаться
изморозью на родном окне.

1988

В ПАРКЕ

Склонили головы слоны
в терновник белый.
Слова людей озарены
луною беглой.

Стоит над парком ледяной,
бездонный вечер…
Вот и еще один – с душой –
никем не встречен.

1988

БЕДА

От доверия до неверия
я дошла.
Я слова чужие мерила  –
а душа?

Что не больно, то было сладко.
А беда?
Где мы будем с нею завтра
обитать…

1988

*   *   *

Что не приемлет разум –
немыслимо любить.
Пусть все приходит сразу –
Принять – и не избыть.

Когда чужая воля
не властна надо мной,
я различаю боли
за каменной стеной.

1988

ОТКРОВЕНИЯ СВЯТОЙ ЕВДОКИИ

Вновь Святая Евдокия
над Казанкой плачется.
Ее помыслы мирские
в полумраке прячутся.

Вторит одинокий вечер,
а тепло осеннее,
словно тополиный пепел,
не найдет спасения.

1988

*   *   *

К стене прижаться. В глубь реки
отяжелевшими огнями
стекать за старые буйки,
уже не мучаясь годами.

И вырываться из кольца,
и вопреки всему встречаться,
и возрождаться у лица,
и в церкви от дождя скрываться…

1988

ОБМЕН

Я еще согреюсь,
где не будет стен.
Я еще надеюсь
отыскать обмен.

Обменяться болью
в суете мирской,
чтоб тебе с любовью
жить, а мне – с тоской…

1988

ФАКИР

Это древнее искусство –
мир иллюзий создавать.
Ты стремишься наши чувства
без любви околдовать.

Но, обманывая волю,
ты не властвуешь над ней.
И я тайно с тайной спорю
в неприкаянности дней.

1988

ЯБЛОЧНЫЙ СПАС

Август. Закончился Яблочный Спас.
День нерастраченный скорбно погас.
Тонкие свечи зеленым огнем
мой осветили тяжелый подъем.

Я ощутила, как больно ему
молча лежать без вины одному.
Вновь независимы души и плоть.
Так постигается Суть и Господь.

1988

ДАВНЫМ-ДАВНО

Давным-давно без перемирий
живу у замкнутой реки.
Стою, отряхивая иней
с задумчивой своей руки.

Давным-давно без расставаний
клонюсь над пропастью стола.
…Я от своих воспоминаний
чего-то большего ждала.

1988

*   *   *

Костер подбирает сухую листву,
а я в ожидании снега живу.

Ну вот, и последние сроки прошли,
но он не коснулся усталой земли.

Быть может, его задержали в раю?
Быть может, не там я под небом стою?

Навязчивый дым торопился за мной,
а мне так хотелось остаться одной!

1988

ИРОНИЧЕСКОЕ

Я к Господу попала на прием,
и мы беседовали с ним вдвоем.
Святую жизнь он обещал в раю.
Казалось – соглашусь, не устаю.

Я позабуду, что еще жива,
я позабуду, что уже мертва,
я все забуду – как там, на земле!..

Но для чего, скажите, мне сие?

1988

*   *   *

Утопала в лужах листва,
не доплыв до иной земли.
И вживалась в меня молва
так, что чувства совсем ушли.

Заворчал на ветру карниз.
Вновь бесстрастная ночь пришла.
И небо, летящее вниз,
не просило больше тепла.

1988

*   *   *

Как совершенствуются птицы,
не совершенствуются лица:
остались отраженья их
в озерах темных и глухих.

И пусть в любое время года
преображается природа –
нам не укрыться от себя
в чужих кварталах бытия.

1988

*   *   *

Все старше облик, своевольней кровь
и тяжелее сброшенное бремя,
но тем дороже опустевший кров
и неотступней прожитое время.

Ожесточенней старая вражда,
труднее утолить чужую жажду…
И не дожить до Страшного суда
мне – двоеверной и рожденной дважды.

1988

СЫНУ

Я в себе тебя носила
и когда-то на руках.
А его не воротила –
оттолкнула вгорячах.

Ты, наверно, будешь мало
вспоминать и обо мне…
Так легко тебя ласкала,
но жила – наедине.

1988

*   *   *

Когда-нибудь и я, сейчас надменная,
узнаю, что такое – одиночество.
И упадет листва под ноги тленная
в смятении от моего пророчества.

Но день придет – и все невыносимое
окажется моим воспоминанием.
И упадет к ногам листва счастливая,
вернувшаяся с позднего свидания.

1988

*   *   *

Птицы – родинки на небе.
Птицы – узелки в ветвях.
Пахнет неостывшим хлебом
осени прощальный взмах.

Только нет пересеченья
двух из четырех дорог.
Не приносит облегченья
затянувшийся пролог…

1988

*   *   *

Мерцали птицы в воздухе прогретом…
Я так надеялась на это лето!
Ведь холода уже недалеко
и с ними разминуться нелегко.

Мелькали лица в городе промокшем,
дома мечтали позабыть о прошлом,
прислушивалась ночь к речной волне…
Я видела идущего ко мне.

1988

*   *   *

Не все свершается на небесах.
Опустошенные, стоят леса.

Тускнеет обручальная река,
прощальный свет летит издалека.

И нет у одиночества врагов,
и нет у одиночества долгов…

Смотрю на разобщенное жилье,
как ночь – на отражение свое.

1988

*   *   *

Стоит на перепутье спящий дом,
деревья отливают серебром;
стареют отраженья в зеркалах,
сгорает первозимье на кострах.

Мечтаю ожиданье сохранить,
пытаюсь оборвать немую нить.
Но брезжится вдали пустынный путь –
и нелегко объятья разомкнуть.

1988

БОЖЕСТВЕННОЕ ДЫХАНИЕ ВОСПОМИНАНИЙ

Не думалось сегодня о плохом.
Нам жизнь казалась легче и длинней…
Никто не обделил себя грехом,
никто не пощадил летящих дней.

Мне слышались былого голоса,
безудержно стремилась вдаль река,
и медленно вдыхали небеса
холодные, как льдинки, облака.

1988

*   *   *

Освобождаюсь от предначертанья –
не верить, не любить, не быть собой…
Привычны городские очертания
и облако, нависшее дугой.

Пространство, соразмерное с неволей,
где пробужденья не обнажены,
где жизнь течет без времени и боли,
не ощущая собственной вины.

1989

*   *   *

Еще не знаю, чем все обернется,  –
так много ослепленных и глухих.
Еще не знаю, с чем и как бороться,
но страшно оказаться среди них.

Пути земные неисповедимы,
и путь к себе не исповедан мной.
Когда пойму, что боль необходима,
мне не захочется судьбы иной.

1989

*   *   *

Сверкнет над трамвайной дугой
едва пробужденное утро.
Смиренно вздохнет под ногой
дорога в предчувствии смутном.
Покажется, что не узнать
той радости неосторожной…

Ах, как тяжело не дышать!
И как это все же возможно?..

1989

*   *   *

В конопатой березовой роще
в серебрящейся мокрой траве
колобродит, щебечет, стрекочет
целый хор, восхваляя рассвет.

Неуемная жизнь виновата,
неугодница небытия,
как и я, – потому что крылата,
потому что бескрылая я.

1989

ОТРАДА

Еще не остыли веки
от будущих снов моих.
И кажется, что навеки
я все делю на двоих.
И в этом – одна отрада,
хоть я ее не ценю…

Окрасит луна ограду
в родительский день – мою.

1989

*   *   *

Обесцвечены дни от постылой свободы.
Налагаю запрет на чужие разводы.
В леденящем плену нескончаемых будней
я как будто не жду справедливости судной.
Приучаясь не лгать, привыкая не верить,
я пытаюсь в себе доброту соразмерить…

А кого-то опять настигают измены,
и вскрывает весна наболевшие вены.

1989

ОТЧУЖДЕНИЕ

Наступило отчуждение,
словно обострилось зрение:
стали явственнее лица,
недоверию не спится.

Чувствую себя безбожницей,
у судьбы  своей заложницей –
и кричу над самой бездной –
неужели бесполезно?

1989

*   *   *

       Поэзия – мужское дело,
       воловий труд, солёный пот…
       Римма Казакова

Неужели я не женщина,
написавшая стихи?
Или с миром не обвенчана
за какие-то грехи?

Неужели в одиночестве
женщина всегда слабей
и неслышимы пророчества
для не любящих людей?

1989

ОЖИДАНИЯ

Ожидания разлук, встреч…
Мне идти, ступая в свой след,
за собою вновь мосты жечь –
вдруг забрезжит впереди свет?

Ожидания летят сквозь
безнадежность городских звезд.
Почему они не вьют гнезд?
Почему они живут врозь?

1989

*   *   *

Непридуманные лица
безучастно смотрят вдаль…

Сколько так еще продлится?
Будет ли кому-то жаль,
что не смели оглянуться
и самих себя понять,
что успели разминуться,
повернуть надежды вспять?

1989

В ДОРОГЕ

Смотрю бесстрастно на пейзаж, скользящий
по тонкой плоскости осеннего стекла.
Не пережить мне боли приходящей
без человеческого счастья и тепла.

Пересекаю медленно границы,
теряя в беспредельности себя.
И жду, когда сыночек мне приснится,
как может только женщина – любя!

1989

ПЕТЕРГОФ

Зашумит бессловесная осень,
станут чаек кормить небеса,
и появится первая проседь
в петергофских остывших лесах.

Промелькнут за окном электрички
лики мертвых и лица живых.
И обронит горящую спичку
зажигающий свет для двоих…

1989

МУРАВЕЙ

Старый хлеб на черствой полке
и веселый муравей.
Я ушла не от размолвки –
от неискренних друзей.

В муравьином измеренье
нет понятья о судьбе…
Я стыжусь своих сомнений,
дотлевающих в мольбе.

1989

ПОРТРЕТ

Не лицо, а пламя свечи.
Где-то рядом идут дожди.
Мне молчавший сказал – молчи.
А не ждущий сказал – не жди.

И смотрю я из темноты,
и тускнеют мои черты.
На коленях руки крестом…
Что же будет со мной – потом?

1989

ПОЛЕТ В БЕСПОКОЙНУЮ БЕСКОНЕЧНОСТЬ

Ищу свой образ полупризрачный
в городе зимних дождей.
А он смотрит на меня пристально
сквозь дымку новых идей.

Принимая, не ценим вечное,
не знаем, как дальше жить…
Будет ли у нас что-то личное?
Способны ли мы любить?

1989

*   *   *

Перелетное мое счастье,
где кочуешь ты без меня?
Жду сочувствия, соучастья,
никого и ни в чем не виня.

Я мечтаю, страдаю, старею,
помню благо, не помню зла.
И покуда не ослабею –
буду ждать от людей тепла.

1990

ПТИЦА ПЕВЧАЯ

Плакала птица певчая,
что чужим окольцована.
В ожидании вечного
темнота околдована.

В перелетах за будущим
милосердная маялась.
И хватило бы мужества,
да внезапно состарилась.

1990

БЕССОННИЦА

Угнетенная бездушием,
тень по комнате металась.
Ночь, порог перешагнувшая,
незамеченной осталась.

Почему-то мне не верится,
что забудутся потери…
Тусклый свет в квартире греется,
да раскрыты настежь двери.

1990

УШЕДШЕМУ ОТЦУ

Наболевшее чувство вины
черным снегом на землю ложится…
Но тревожные вещие сны
мне пророчили: что-то случится.

Я ведь так покоряюсь судьбе,
что она мне порой уступает.
Вот – уже улыбаюсь тебе,
и счастливей меня не бывает!

1990

*   *   *

Мне б проснуться очень рано –
в день цветения.
Мне бы плыть до океана
по течению…

Но себя не отлучаю
от истоков.
Я совсем не представляю
жизнь без сроков.

1990

*   *   *

Не делю на плохих и хороших:
всех рассудят Господь и Судьба.
Столько судеб с моею не схожих,
позабывших, что рядом беда.

Я прислушаюсь с горькой улыбкой
к тишине золотых куполов…
Ничего, что еще очень зыбко
и что много врагов и долгов.

1990

ОСВОБОЖДЕНИЕ

Покатилась монета
и упала орлом.
Надоело без света
жить под вечным замком.

От чужого порога
отводила вражду…
Я над царским чертогом
зажигаю звезду.

1990

*   *   *

Еще нет ни звезды, ни огня,
ни любви, ни желания жить,
ни надежды на то, что меня
воскресят и сумеют простить…

Я свое отраженье ловлю,
словно в нем обитает душа,
и за всех убиенных молю,
в неизбывной тоске чуть дыша.

1990

АДРИАТИКА

Мне сегодня прощаться с морем,
покидать его навсегда.
Мне сегодня делиться горем,
прикоснувшись к нему едва.

На соленом песке неслышно
проложить свой усталый след,
не почувствовав себя лишней
в суете обреченных лет.

1990


Есть у нас черты,
                в которых ни малейшей капли сходства
                с чертами богачей и бедноты…
                Здесь речь идёт о праве первородства!
Леонид Мартынов

*   *   *

Веду поводыря
туда, где быть колодцу.
Неужто жили зря? –
отвергли первородство…

И время перемен
не тронуло сознанье.
Я не боюсь измен –
не мыслю жить в изгнанье.

1990

*   *   *

Чужим ключом открывая дверь,
не понимаю свой непокой.
И только душа не ищет твердь
над замкнутой льдом рекой.

Озябшие руки отойдут,
и вновь покажется – жизнь светла!
Я знаю, где меня уже ждут.
Я так измучилась без тепла.

1990

ЛЕТНИЙ САД

Иду сквозь строй бессонных статуй
на уготованном пути.
И чей-то взгляд, уже предвзятый,
пытается в меня врасти… 

Вновь по-осеннему небрежен
мой опаленный Летний сад.
Все отрешеннее и реже
я вспоминаю Ленинград.

1990

*   *   *

Я с тревогой жду знаменье.
Мне судьбы не изменить.
Но свои стихотворенья
научу, как надо жить!

А когда душа родная
вновь поселится во мне,
я – уже немолодая –
отражусь в твоем окне.

1990

БЕЗЗАЩИТНАЯ РАДОСТЬ

На что рассчитываю я
и жду кого издалека?
Ведь беззащитна жизнь моя,
как дерево или река.

В полночный час иду одна,
сгущается повсюду мгла.
Но теплится во мне весна,
и пахнут хлебом купола.

1990

*   *   *

Все встречи – ожидания беды.
Все встречи – как предвестия разлуки.
И замерзают райские сады
с какой-то человеческою мукой.

Я прижимаю ангела к груди.
Отныне я одна – его хранитель.
Неумолимы прожитые дни,
но как найти мне для него обитель?

1991

ЗЕЛЕНЫЕ МЕЧЕТИ

Утро. Тепло и спокойно.
Полуоткрыто окно.
Вольно или невольно
что-то мне свыше дано.

Я узнаю себя в детях,
оберегаю приют.
Слышу: в зеленых мечетях
райские птицы поют.

1991

ТАИНСТВО

Оттого ли, что живу в неволе,
мои стены слепы и глухи?
Оттого ли, что нема от боли,
я спешу записывать стихи?

Или Космос не дает покоя,
ворожит заветные слова?..
Только живо таинство, доколе
есть любовь и жажда естества.

1991

*   *   *

Одна в толпе
среди чужих тревог.
Одна в тоске,
и нет нигде дорог,
ведущих в рай.
Но жаждущих найти –
оберегай,
Судьба,
и дай дойти!

1991

*   *   *

Протянула ладони к солнцу,
поманила – и обожглась.
Уронила на дно колодца
безграничную свою власть.

Воевали с моею тенью
все ненастья осенних дней.
Обернулись потом метелью…
Стало холодно, но светлей.

1991

*   *   *

Стали люди как птицы:
улетают на запад.
Неужели им снится
тихой осени заводь?

Стали люди как волки:
собираются в стаи…
Мне не выдержать гонки –
я себя не узнаю.

1991

*   *   *

Кто-то сеет с усмешкой раздоры…
Пробираясь сквозь дней бурелом,
я ловлю победителей взоры –
кто же их пожалеет потом?

И, как старые летние дачи,
засыпаю на волжской косе.
Словно жить не умею иначе,
словно выиграть могут не все.

1992

ДОРОГА ДОМОЙ

Зажмурились почки
от яркого света,
и тянутся строчки
до самого лета.

И время крадется
за нами по шпалам.
Не все удается…
Я просто устала.

1992

*   *   *

Теперь у темноты есть голос,
теперь у немоты есть руки,
а я, живущая в разлуке,
клонюсь, как переспелый колос.

Не потому ли так понятны
необъяснимые причины?
Не потому ли так невнятны
шаги любимого мужчины?

1992

ПОЛЕ БРАНИ

Снова кто-то не спит
на поле брани.
Солнце входит в зенит,
разрушив грани.

Закусив удила,
ветер несется
Кажется, умерла.
Душа – бьется!

1992

ПРЕОБРАЖЕНИЕ

Плохое пережить
и радость уберечь…
Как тоненькую нить,
ночь обрывает речь.

Я свой ищу ночлег,
вхожу в остывший лес…
Преображенный снег
спускается с небес.

1992

ИГОЛЬНОЕ УШКО

Немыслимо устала…
Живя с тобой вдвоем,
я знала счастья мало,
как старенький наш дом.

Не просто мир увидеть
в игольное ушко.
Я все уже предвижу.
Мне все уже дано.

1993

СЫНУ

Словно опечалены
птичьи облака.
Прохожу прощальную
немоту стиха.

Только одиночеством
я не дорожу.
Светлые пророчества
сыну ворожу.

1993

ПОЛЕТ

Стая перелетных облаков
кружит над уснувшими домами,
и я снова жду твоих звонков
в темноте, наполненной стихами.

Ухожу от ненасытных дней.
Верую, когда-нибудь воздастся.
И лечу, как пух от тополей,
чуть касаясь призрачного счастья.

1993

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Свет серебряных облаков,
мне сегодня не до стихов.
На изломе тревожных дней
темнота наступила быстрей.

И сжимается сердце вновь
от предчувствия моих снов.
Как же долго мы здесь живем…
Умереть бы в доме своем.

1993

*   *   *

Я повторяю каждодневный путь,
спеша из дома утром на работу.
Но, кажется, не в этом жизни суть:
так хочется почувствовать заботу!

Я повторяю материнский путь.
О Боже мой, все лучшее – в начале…
Неистово твержу – ты только будь!
И, если сможешь, раздели печали.

1993

*   *   *

Душа не терпит многословья дней.
По ту и эту сторону мы – люди.
То ненавидим, то безумно любим,
а уходя, становимся сильней.

Не вейте гнезда в тоненьких ветвях,
не жгите чувства на кострах печали.
И если я о чем-то умолчала,
то, видит Бог, что только не в стихах.

1993

*   *   *

Я сочиняю песню,
но не хватает слов.
Тянется к поднебесью
дым вековых костров.

Жить все же так чудесно,
даже совсем больной…
Родина – это местность,
где не кривишь душой.

1993

ОСЕНЬ

Этот дом с пожелтевшим фасадом
и разбитым оконным стеклом,
облетевшим заброшенным садом
еще делится с нами теплом.

Так и я в неприкаянной жизни
не ищу оправданья себе.
Словно падаю спелою вишней,
покоряясь нелепой судьбе.

1994

ПРОСТИ

Как сложно говорить – прости!
И превращать печали в радость.
На уготованном пути
любить и молодость  и старость.

Читая Книгу перемен,
пытаюсь оправдать страданья.
Не легче жизни мой удел.
Не легче смерти расставанья.

1994

РОЖДЕНИЕ ДОРОГ

Как рождаются дороги
и куда ведут?
И к кому придут тревоги,
если их не ждут?

Свет и тень переплетают
счастье и беду.
Провожаю птичью стаю
словно в рай, к Творцу.

1994 

*   *   *

Когда сумею снова полюбить?
Ведь каждый день душа ожесточалась.
Но только бы не зарождалась жалость
к тому, кто привыкает с нами жить.

Всегда мечтала веру обрести.
Я тайно по ночам давно летаю,
и падаю, и крылья разбиваю,
не расставаясь с близкими в пути.

1995

ПУТНИК

Стану путником и снова побреду во тьму.
У бездонного колодца молча постою.
Никого уже не встречу и не ворочу.
И быть может, не замечу даже тень свою.

Видно, кем-то предначертан мой обратный путь.
Мне бы только до развилки – и еще чуть-чуть.
А о том, что будет дальше, знаю только я…
Побегу опять на красный от самой себя.

1995

*   *   *

Наивно думать, что могу
и превозмочь, и уберечь…
Я в неоплаченном долгу
у неслучайных своих встреч.

И не таю на сердце зла.
Бегу под проливным дождем.
Куда-то молодость ушла…
Нам было весело вдвоем!

1995

*   *   *

С тобой встречаю Рождество,
а между нами нет согласья.
Не жду от жизни ничего…
Как холодно зимой без счастья!

Но корабельная сосна
спускается ко мне с обрыва.
И снова все преодолимо,
как наступившая весна.

1995

МЕЧТА

Неужели это местность,
где не свойственно стареть?
От любви рожденный месяц
станет в душу нам смотреть.

Кем-то посланная милость –
строить замок на песке…
Я еще не разучилась
жить слезинкой на щеке.

1995

РЕМЕСЛО

Я всем обязана беде,
которая ко мне приходит,
которая меня не бросит
в моей запутанной судьбе.

В жару не поднесет воды
и в холод не согреет руки,
а будет по пятам идти,
пока душа поет от муки.

1995

*   *   *

Какая роскошь – правду говорить.
Какая глупость – с ней мне расставаться
и, задыхаясь от былых обид,
прощать, но не прощенной оставаться.

Уже прощаюсь, о других скорбя.
Чуть теплится разбуженная радость.
Но пощадит ли в будущем меня
когда-то мной отвергнутая старость?..

1995

ПЕРЕЛЕТНЫЕ ОБЛАКА ЗАХОДЯЩЕГО СОЛНЦА

Еще молчит весенняя капель
и призрачны ее прикосновенья.
Но то, что я предчувствую теперь,
похоже на счастливое мгновенье.
На чудо в леденящей пустоте,
которое стремится возродиться.
На облако, летящее ко мне…

Пусть ничего в дороге не случится!

1996

*   *   *

Все обнажилось в буднях бытия
достоинства мои и недостатки.
Я попросту и дня не прожила,
годами на земле искала счастье.

Я умоляю,  не держи меня,
обыденность, в суровом заточенье!
Я чувствую, спешит ко мне весна
с открытостью и радостью спасенья.

1996 

ЕЖИК

Еще заснуть мне не дает жара,
жасмина куст у старого крыльца,
журчание воды и лай собак,
жужжанье комара и просто страх…

Я двери открываю в темноту.
Я ежик, заблудившийся в саду.

1998

*   *   *

Как тоненькая нить цветной фасоли,
меня огонь обвил своей лозою.
И наготу, открытую для боли,
не целовал, а поглощал собою.

И прогибались сильные мосты
от горьковатой ветреной листвы.
И оперялся снег в небесных гнездах.
Я научу летать его чуть позже.

2001

БЕЛЫЙ СТИХ

ТИШИНА

Пришла необходимость
тишины,
ее присутствия
сиюминутного.
За ней идти –
ну  хоть на край земли,
на край…
Чтобы вздохнулось
 с облегчением.

Пришла необходимость
тишины –
не первозданной,
выстраданной мною.
Ну погасите наконец-то
фонари!
Я не услышу
этой тишины,
пока они гудят,
как пчелы…

Скоро утро.

1980

*   *   *

И все по-прежнему,
как было до тебя.
И только за окном –
деревья в трауре
раскачивают небо,
причитая.

1980

*   *   *

Незаметно пролетело лето.
Запах листьев чувствую в саду.
Это осень. Это снова осень!
Я ее мучительно ждала.
Как же долго
кружит над землей
белая ворона
или облако…

1980

*   *   *

Опять проспала на работу…
Ну что это за наказанье!
А  мне составлять отчеты
(начальник уехал в отпуск).
К тому же еще непогода –
дождь,
остановка пустая.
Вот не забыть бы только
взять по дороге почту.
Я что-то еще хотела…
Надеть свое новое платье!

Надо же, как бывает:
забыла
про день рожденья…

1980

*   *   *

Снег потеплел
под окнами домов,
и стали выше серые балконы,
и тротуар посыпали песком,
и раскраснелись
к вечеру березы…

Но только не было еще
весны.

1981

СТАРАЯ КВАРТИРА

Все та же старая квартира
с заснувшей дверью в коридоре,
с несмелыми шагами света,
промокшего в дождливый полдень.

Все та же старая квартира
и отсыревшие обои,
и ветер тонкими руками
сквозь щели тянется за шторой.

Все та же старая квартира,
в которой я жила когда-то,
в которой жить еще я буду,
в которой не умру ни разу.

1981

ОТТЕПЕЛЬ

Когда пустой трамвай
умчится в парк
и свет вспорхнет
с влюбленных фонарей,
на перекрестке
старый светофор
начнет беседовать
с самим собой,
по тонкой кромке
голубого льда
ко мне под утро
оттепель придет.

1982

*   *   *

Как много
изменилось в нас!
И стали улицы тревожней.
Развешиваю детское белье
на тонкой новенькой веревке,
готовлю ужин,
убираюсь в доме…

А впрочем,
я придумываю это.
Как много
изменилось в нас!

1982

В ГОРАХ

Когда дойду до облаков,
седых, торжественных и влажных,
я буду думать о природе,
о назначении ее.
Когда дойду до облаков
и стану маленькой и легкой,
я буду вниз смотреть,
мечтая
сродниться с этой красотой.

1982

*   *    *

Человек плыл от берега
дальше и дальше.

И соленые волны навстречу спешили,
и холодные штормы в ночи застигали,
облака загорелого тела касались…

Человек плыл от берега –
дальше и дальше.

1982

*   *   *

На гибкой нити паутины
повисло облако над крышей.
И в этом облаке
нектарном
жужжит весенняя пчела.
И все в счастливом удивленье
от этих дел обыкновенных:
ведь мир
не просто оживает –
живет раскованно, свежо…

1982

ОБЛАКА

Если доверительный снег
когда-нибудь обманет меня
и я упаду  –
уставшая, но не огорченная
приду домой,
окунусь в запах
яблочного компота
и буду все равно
вспоминать о тех облаках,
которые тихо и незаметно
гуляют по городу.

1982

*   *    *

Когда-нибудь
Мне, женщине усталой,
приснится старый город
одиночества.

И из фольги смеющиеся зайчики
в альбоме,
где все было, но не так.
И время –
безмятежное и близкое,
и счастье –
ненадежное и хрупкое,
и радость –
оттого, что не забудется,
что помнится
и верится еще…

1983

*   *   *

С утра сидела у окна
и вспоминала все, что прожито.
Не проклинала, не ждала,
а просто плакала, как хочется…

И только рубчатый стакан
на освещенном подоконнике
еловой веткою кивал:
– Поговори со мною чуточку!

1983

ЗОЛОТАЯ РЫБКА

Тишина свой завершает круг
образом печального созвездья.
Я хожу по комнате одна
и пытаюсь вспомнить
каждый вечер…

В чашке с родниковою водой
рыбка золотая засыпает –
и уже не я, а ты меня
мысленно
вернуться умоляешь.

1983

РАДОСТЬ

Ты косточка –
я вишенка.

Ты веточка –
я дерево.

Ты капелька –
я облако.

Ты радость,
а я –  мама.

1983

*   *   *

Что случилось?..

Холодное утро,
ошалелый трамвай,
тишина,
рыболов,
заколдованный остров
и в ведре дождевая вода.

Что случилось?

Я вновь возвращаюсь
по забытому напрочь
пути.
И почти уже
цель достигаю…
Но вернуться
никак
не могу.

1984

ДВА ГОЛОСА

Два голоса шептались в полумраке,
друг другу улыбаясь виновато.
Как будто рядом, на одном диване,
у сонного, продрогшего окна.

Потом, когда все стихло и с рассветом
исчезло ощущение – ты рядом,
Я заклинала чудо-телефоны
вернуть твой голос, твой – издалека.

1984

РАВНОВЕСЬЕ

Берегу равновесье в тебе
и боюсь оступиться. Мне страшно
от нежданного оклика вдруг
в пустоту, в неизвестность сорваться.

Не могу от доверчивых встреч
ускользнуть незаметно, случайно…
Берегу равновесье в тебе,
но немыслимо нам удержаться.

1987

РОЖДЕНИЕ ВЕСНЫ

В обыденную жизнь
с привычными словами
я возвращаюсь вновь,
как утро в темноту.

На маковки Кремля
ложится снег прощальный…
Так в городе моем
рождается весна.

1992

*   *   *

Пусть говорят, что мир меняет краски
и будущее где-то за горой;
пусть говорят, что все дано от Бога,
а я просить не стану ни о чем.

Уже не так мечтаю я, как прежде;
уже не снятся птицы по ночам;
уже ищу свой дом на пепелище;
уже стихи читаю о былом.

1992

ФОНАРИК

Никого не замечая,
дождь идет почти осенний,
простудившийся на небе,
ослабевший на земле,

А я – маленький фонарик,
зацепившийся за ветку,
посмотреть боюсь на город
через черное стекло.

1992

БЕСЕДКА

Не суди меня так строго,
одинокая беседка.
Я тянусь к тебе сквозь щели
словно сорная трава.

Неужели все забыли,
что беседка – для беседы?..
Только лунная дорожка
пробирается к тебе.

1992

ВНУТРЕННЯЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Холодные зимы вдруг теплыми стали,
и слякоть в подъезды спешит,
а хмурые ветки снежинки качают,
как мамы капризных детей.

Никто не заметит, как я обреченно
по тонкому льду побреду.
И что под ногами – земля или бездна –
Никто не узнает. Никто…

2005

*   *   *

Привыкаю вброд переходить
лужи дождевые на асфальте.
Думать о тебе, стоя под зонтом
дерева, промокшего до нитки.

Сгорбился фонарик в темноте,
щурится осенними глазами,
словно в неизвестность, провожая
поезд в разделенную Россию.

1993

*   *   *

Сыночек мой любимый,
твое тебе вернется.
Жизнь – остров, на котором
так просто потеряться.

И если будет трудно,
храни тебя Всевышний!
Безвременье, откуда
приходит в город осень?

1993

ЛЕСТНИЦА

Поднимаюсь и спускаюсь,
словно жизнь переменилась.
У меня опустошенной
крылья потеряла силу.

Тень порог перекрестила.
О душе подумать надо!
У дверей моих не спится
лестнице и Мирозданью…

1993

*   *   *

Не видно берега родного,
лишь только горизонт округлый
и замерзающее море,
с тоской глядящее на небо,
и я, как чайка, между ними,
хочу услышать весть благую.
Но как же все-таки сумею
я выпорхнуть из этой клетки?

1993

СВЕТ СЕРДЦА

Почувствовать сердцем себя в этом мире
и в сердце хранить целый мир
и слушать, как дверь открывают соседи
в иную, обычную, жизнь,
как плещутся рыбы в незрячей квартире
и глухо колеса стучат,
и думать, и думать всю ночь –
и услышать, что где-то крадется весна.

1994

*   *   *

Исполняя чужие желанья,
всем дарю изначальное счастье,
но ценою великих усилий,
пожинаю не больше, чем сею.

Все творится по Божьим законам.
Хорошо или плохо – не знаю.
Вот пришла долгожданная осень,
обнажив опустевшие гнезда.

1994

БЕРЕГ

Прижалась льдинка к борту корабля,
так нежно не сумеет даже счастье.
И кажется, что я уже сама,
как половодье затопляю вехи.

Мечтаю быть любимой и любить.
Кто бросит камень? Кто меня осудит?
А жизнь кричит: плыви до маяка!
Но не оставлю берег мой остывший!

1994

ЗАВИСТЬ

Моя тайна всем доступна,
мое бремя легче всех.
Я сложу сегодня крылья,
больше некуда лететь.

Зависть тихо прикорнула
в изголовье у меня.
Но я знаю – зависть будит
даже ближнего во сне.

1994

*   *   *

Меняю прически и платья,
доверье – на горькую правду.
Но только от этого легче
и проще, пожалуй, не стало.

Я мир представляла иначе.
Мне так не хватало свободы!
Я снова иду, отрекаясь,
от сложного в жизни к простому.

1995

ПОЗНАНИЕ

Я увидела Истины свет,
до вершины добравшись горы.
Путь познания неповторим.
Он вмещается в целую жизнь.

Но, пройдя заколдованный круг,
не пытаюсь себя обмануть,
Там, внизу, где-то море лежит
в ожидании нового дня.

1995

МОТЫЛЕК

Ночь. Луна. Заблудший человек
мимо дома моего идет.
И дрожит разбитое стекло
в комнате, наполненной теплом.

От добра добра мне не найти.
Надо просто научиться жить!..
Если вдруг закружит мотылек,
я окно открою и впущу.

1995

ПЕРЕЕЗД

Все во мне остановилось,
словно жизнь на переезде.
Не пройти и не проехать,
не укрыться от дождя.

Старый стрелочник небрежно
указал мне путь на север,
мимо сломанной осины,
опустевшего жилья.

Встрепенувшись, я осталась
прозябать на переезде,
где давно уже не ходят
никакие поезда.

1995

ВЕРБА

Изначальное свершение –
пробуждение природы.
Ничего не происходит –
так, покажется, но все же…

Стая птиц кружит над крышей,
перелета ожидая.
И я чувствую, я знаю –
где-то верба набухает.

1996

*   *   *

Мне не хватает смелости
судьбу переменить.
Я та, что плачет вечером
в подушку от тоски.

Я та, что всем доверится,
ни в чем не упрекнет…
Пусть жизнь пребудет истинной
и никакой другой!

1996

*   *   *

Как трудны вечера и опасны…
Разжигаю плиту в темноте.
Я теряю надежду на счастье,
ничего не успев обрести.

Мне и долгого дня не хватает,
чтобы близких своих оберечь.
Закипает разбуженный чайник,
только больше не хочется пить.

1996

ЖЕНЩИНА

Что в этой женщине такого,
что невозможно разгадать?
Такая сила – быть слабее,
такая мудрость – слыть глупей.

Сложить перед полетом руки,
как два надломленных крыла,
и ощутить полет, быть может,
в момент паденья своего.

1996

СВИЯЖСК

Запахи лета еще не остыли,
медленно тянется прожитый день.
Кажется, так далеко до Свияжска,
только ладони к нему протяни.

Чайки кружат пред вечерней молитвой –
светлые ангелы острова слез.
И оглушительно бьется о берег
старенький бакен, умытый дождем.

1997

ОЗЕРО

Не кричу уходящему вслед –
и у ангела жизнь непростая.
Я над озером тихо парю,
отраженье твое сохраняя.

Видно, кем-то заказан мой путь.
Доверяю себя Мирозданью.
Как же крылья мои тяжелы…
Как легко мне с тобой не расстаться!..

1997

*   *   *

Время делит на тех и на этих.
Справедливости судной не жду.
Я в погоне за счастьем, как прежде,
но от прошлого мне не уйти.
Все приму, что отпущено Богом,
все прощу, не жалея добра…

С обожженными крыльями птица
вьет на сломанной ветке гнездо.

1998

*   *   *

Какой ценой все это достается,
когда не достается ничего.
И снег летит с закрытыми глазами
на образ Божьей Матери в окно.

Но есть еще земная благодать
и камень, прорастающий  как семя,
и гнезда, сохранившие тепло,
для будущего нашего столетья.

1998

*   *   *

Пока рука не сократится
и ухо не отяжелеет,
хочу изгладить все, что было,
хочу исправить все, что будет.

По беззаконью не творила
и по грехам не воздавала.
Я возвращалась через будни,
как будто не издалека.

1998

*   *   *

Не жалею новые одежды,
не стремлюсь казаться молодой.
Согревались зеленью деревья,
ну а я бродила под дождем.

А сегодня все переменилось…
Словно кошка у меня в ногах,
день в дремоте потянулся тихо,
солнышком лизнув мои глаза.

1998

*   *   *

Хотелось, как никогда,
в дрожащих ладонях скрыться.
Шел дождь в темноте не спеша
по улицам первозимья,
снимая, как макияж,
последнюю краску с листьев…
Никто не просил: вернись!
Но всем не хватало счастья.

1998

ЗЯБЛИК

Заставляю себя не ждать.
Вороша былые обиды,
еду молча в пустом такси
с увядающими цветами.

И никто не спросил меня,
от кого и куда я еду.
Просто зяблик замерз, ему
захотелось чуть-чуть согреться.

1999

НА ЗОЛОТОМ КРЫЛЬЦЕ

На золотом крыльце не усидеть
ни королю, погрязшему в раздоре,
ни палачу, прозревшему от боли,
ни ангелу, слетевшему с небес.

А я всего лишь проходящий дождь,
стекающий по узеньким перилам.
И кажется, что все соизмеримо…
в том, уходящем веке на земле.

1999

ПУШКИНУ

Еще не проросли деревья,
а я, как в сказочном лесу,
бреду, прислушиваясь к пенью
неумолкаемой души.

И все, что чувствую отныне,
я сохраню, как талисман:
неподеленную Россию –
неразделенную печаль.

1999

*   *   *

Я что-то стала сторониться
объятий наших.
Я угасающей жар-птицей
лечу из сада.

На опустевшее подворье,
на пепелище.
На отзвук долгого молчанья
ночной молитвы.

Пусть ненароком в полумраке
прольются слезы.
Я обогрею наше счастье
своей любовью.

1999

ИЗ РЕБРА

Отныне обитать в самой себе,
где высшая награда Бог и Вера.
И каждое мгновенье на земле
приравнивать к Божественному слову.

Где все едино, все во мне одной,
и я одна хранительница Мира.
Но я всего лишь только из ребра,
из сути материнской и Вселенной.

1999

ЛИМОННИК

Лимонника детские руки
мою обнимают веранду.
Какая я буду, с тобой ли,
в той, будущей жизни, не знаю…

Корнями  врастая в измену,
я все-таки этого выше.
Легко ли тебе, обескрыленному,
лететь в безвозвратные дали?

1999

ВОЙДИ В МОЕ СЕРДЦЕ!

В саду моем рябина, но чужая,
меж нами и дорога, и Судьба.
Не я ее сажала, и не с нами
она делила в ноябре тепло.

Но я ее как будто приручала,
кормила взглядом и ласкала сном.
И вдруг она, очнувшись от печали,
шагнула тихо на мое крыльцо.

1999 

АВГУСТОВСКАЯ ОБИТЕЛЬ ПОКОЯ

Ты расскажешь о себе потом,
а пока молчи и не стесняйся
бабочкой взглянуть в мое окно,
замирая от любви и счастья.

Видно, ты не очень удручен
тем, что холода приходят чаще.
Умирают астры, словно день,
медленно теряющий окраску.

1999

ЗАТМЕНИЕ

В предчувствии замерли город и лес
и низко склонилась рябина.
На озере быстро темнела вода,
как в летнем тумане светило.

И я торопилась обратно домой,
не зная о том, что случится.
У крайнего дома с повозкой старик
меня обогнал в это время.

1999

*   *   *

Обречена на неповиновение
тому, кто выше и сильней меня.
Я обитаю в клетке укоризны
не девочкой, а женщиной седой.

Пред глупостью и злобою бессильна,
порою, забывая о себе,
пытаюсь вскинуть крылья, как жар-птица,
не улететь, а просто дать тепло.

1999

*   *   *

Когда наступит восхожденье вниз?
Могу ли я понять необъяснимость,
как звон растет, и рвутся нити Мира
в отравленном сознании моем.

И кажется, что нет его сильней
того, что обретается в начале,
как время расходящихся путей
и знание того, что будет дальше.

1999

*   *   *

Устраниться от будущих дел
и отринуть грядущую слякоть.
Наблюдать, как бредет муравей
мимо кем-то заброшенных грядок.

Исступленно смотреть в темноту,
задыхаясь в бессилии мыслей,
ибо то, что случится потом,
суеты почему-то боится.

1999

*   *   *

Как мост, отраженный в реке,
плывет моя жизнь к океану.
И я, невзирая на боль,
два берега соединяю.

И если удастся найти
помощника мне среди близких,
то я попрошу у Судьбы:
пускай им окажется сын мой.

1999

*   *   *

Как страшно быть сухой травой,
забытым домом, спящим лесом
во время летнего пожара,
во время долгих перемен,
струиться ключевой водой
сквозь пальцы ветреного счастья
и не стремиться расставаться,
корнями прорастая в боль.

1999

*   *   *

Истину твою обетованную
берегу от собственных ошибок.
Словно жизнь ближайшая – последняя,
и другую вряд ли повстречаю.

Не бывают счастливы обидчики.
Знают ли они об этом сами?
Ну а я всего лишь только женщина –
несчастливых женщин не бывает.

1999

ЗНОЙ

День был жарким, еще  с темноты,
но предсказанный мне изначально.
Я буду идти вдоль реки,
догоняя забытые мысли.

Не печалясь о будущем дне,
у искусанных ветром заборов
полевые срываю цветы
для тебя, неизвестный прохожий…

2000

*   *   *

Жизнь ломала отчаянно
мои годы счастливые
и сжигала безжалостно
на кострах одиночества.

Не давала опомниться
и гнала через пропасти…
Видно, думала – стойкая
и сама со всем справится.

2000

*   *   *

Невыносимо в одиночестве
в пустой квартире среди близких,
где все разложено по полочкам,
а в голове неразбериха.

Где мухи липкие осенние
за штору прячутся от зноя.
И я еще надеюсь выстоять,
как будто мне дано иное…

2000

ХМЕЛЬ

Ты пришел ниоткуда
и уйдешь – в никуда.
Словно хмель потянулся
из чужого двора.

С терпким запахом ночи,
из созвездия Льва,
не герой, не любовник,
просто ночь, без тепла.

2000

ПРЕОДОЛЕНИЕ УСТАЛОСТИ,
ИЛИ УСТРЕМЛЕННОСТЬ В БУДУЩЕЕ

Мерцающий, звездный котел –
ночная Казань вдалеке.
А я на крутом берегу,
и ты не умеешь летать.

Серебряным кушаком
спускается тропка вниз.
И видно, как по реке
усталая лодка плывет…

2000

И БЫЛ ВЕЧЕР, И БЫЛО УТРО

Не спится. Алая луна,
как безымянная планета,
и я, открывшая ее,
и время имянареченья,
и тропка, узкая во тьме,
узлом завязанная кем-то,
и ничего, что – никогда,
а только сотворенье света.

2000

*   *   *

Мой дом молчит,
и я в ответ молчу,
но по ночам
отчетливо мне слышно,
как сливы падают
и плачет виноград,
прижав ладони
к мокрому окошку.

Как страшно жить
в воюющей стране…

2000

*   *   *

Во мне бесконечность,
как долгое «Я-а-а».
Четыре стихии
вмещает она,
все стороны света
и времени круг.
И я выбираю
единственный путь.

2000

*   *   *

Легко отряхнула пальто
от первого липкого снега
и, видно, случайно задела
и вновь разбудила тепло.

В предвестье холодной зимы
ссутулились старые окна.
И не было времени года
в уже уходящей любви.

2000

ДЕВЕВО ПОЗНАНЬЯ

Начинаю не с седьмого дня…
Ничего себе не оставляя,
я кричу, как будто возрождаю
то, что потеряла навсегда.

Восхожу до пониманья чувств…
Доверяя дереву познанья,
я – тобою изгнанная – вновь
свет от тьмы собою отделяю.

2000

*   *   *

Я целостность жизни искала
и знала: усталость не роскошь,
а к вечеру пальцы сжимали
мои раскаленные кольца.

И пусть мои ноги разбиты
о камни суровых прозрений,
меня пустота не пугает –
я знаю, что это – начало.

2000

ГАДАЯ НА КАРТАХ ТАРО

С колодкой на шее раба
шагнула, смеясь, в пустоту.
Я – шут, начинаю игру,
как день, с сотворенья себя.

Возможности наши равны,
достаточно – не выбирать.
И если я падаю вверх,
то кто остановит меня?..

2000

УБЕГАЮЩИЙ ОТ РАССВЕТА

Светает. Беглый человек
лежит с открытыми глазами.
Все приближается на век
и отдаляется с годами.

Прикрыв ладонями лицо,
как будто убоявшись света,
он тихо выдохнул слова:
«Мне никуда уже не деться…»

2000

ПРОМОКШИЙ АИСТ НА ПУТИ К БЕССОННОЙ НОЧИ


Я из прошлого выращу будущий день.
Прорастая из семени жизни,
я не царственный путь выбираю себе,
а бессонные длинные ночи.
И той властью, что мне подарила судьба,
я не буду вершить правосудье…

Тихим светом пронизано время дождя,
и у аиста вымокли крылья.

2000

*   *   *

Мне бы решиться, мне бы решить,
как разминуться нам без обид.
Все не разрушить, не уберечь.
Как  это сложно… Все это – жизнь.

Что-то зависит еще от него,
Что-то мешает открыть мне окно.

2000

ДАРЯЩАЯ ЯБЛОКО

Еще витает искушение
и до страданий далеко…
В который раз срываю яблоко,
не сожалея ни о чем.

И если выйду я из пламени
животворящего огня,
что от меня потом останется
и для чего тогда жила?..

2000

ВДОХНОВЕНИЕ

Дверь заперта
и порог неприступен.
Время настало
что-то менять.

Бремя телесное
сбросила молча
и полетела
не умирать.

2000

*   *   *

Приходила к тебе в гости
и молчала с тобой вместе.
Позволяла потом ветру
провожать до угла дома.

Я носила в себе мысли
и держала их под запретом.
Я сидела спиной к жизни
и училась любить сердцем.

2000

ПОД КРОНОЙ УМИРАЮЩИХ СТРАСТЕЙ


Еще одно уйдет тысячелетие,
еще одно познание себя.
И прорастают корни одиночества
под кроной умирающих страстей.

Но нам, живущим, некогда опомниться,
а им, ушедшим, не дано понять,
что ускользает время сожаления
и наступает время перемен.

2000

ПЛОДОНОСНЫЙ ЗАПАХ НОЧИ

Как виртуально все перед дождем.
Достаточно напрячь воображение,
достаточно того, что отдаем
и держим путь, без ноши
как-то легче…

Уже привыкли к сумеркам глаза,
а там, внизу, где лунная дорожка,
две пары лодок –
словно, обувь сбросив,
влюбленные – бежали от меня.

2001

ПЕРЕД ТЕМ КАК УЙТИ

Я знаю, как рождается смерть
и умирает жизнь,
как кричит прошлое
и молчит настоящее,
как любят мертвые
и как ненавидят живые
и куда возвращаются люди,
перед тем как уйти…

2001

*   *   *

Вдруг загорятся фары за спиной,
и пробежит бродячая собака,
и ветер меня под руки возьмет,
и уведет в чужие необъятья,
и запах мяты на моем столе
незримый путь прочертит между нами…

Никто не одинок в своей семье,
пока делить не начинает счастье.

2002

ГОРЬКАЯ СВОБОДА ОДИНОЧЕСТВА

Собираются мысли
под одно дерево.
Осыпаются листья
в глубину сердца.

Становлюсь дочерью
твоей безысходности.
Как тебе одному –
в одиночестве?

2003

*   *   *

Мечтаю ручей
по дороге найти,
где плещется
наша удача,
и кров для ночлега,
где счастье живет,
и сад, где растет
милосердье.
А если еще
мне совсем повезет,
то лодку
из птичьего пенья.

2004

ЛОМКИЙ БЕРЕГ РАССТАВАНИЙ


Он вернулся слишком поздно,
ты стареешь слишком рано…
Ломкий берег дышит снегом. 
–Мама, он к тебе приехал!

Заплетает косы вьюга.
- Как-то дальше жить ведь надо…
– Жить-то  надо, постепенно
привыкая к  расставаньям.

2004

*   *   *

Как трудно перейти
дорогу счастья,
как трудно мне
на ней не задержаться.

и, другом став
для сына и Судьбы,
не перейти,
а в этот путь врасти.

2004

С ОБРАТНЫМ АДРЕСОМ ЛЮБВИ


Наконец отправлю свои письма,
письма к уже мертвому отцу.
Что же ты молчишь  и нам не пишешь,
как когда-то не писали мы?..

Я отправлю письма без ответа
к совести своей, и не усну…
С адресом обратным: помню, верю
и за все тебя благодарю.

2004

СВОБОДНЫЙ СТИХ (ВЕРЛИБР)

НА ОСТРИЕ НОЧИ


Смолкли двери подъездов,
как старые цыганки,
разучившиеся предсказывать
будущее.

Триумфальные тени
обрывают монисто
серебряных фонарей
засыпающих улиц.

В вязкой темноте тревог
мое зоркое окно
и глаза, полные дыханием
липкой листвы.

И только там  впереди
над уснувшей Казанкой
совсем юный полумесяц
на острие ночи.

2005

*   *   *

Уже скользнула
в безмолвные ответы дня.
Но прохлада сердца
пугала клокочущее сознание.
И дождь бессовестно
ощупывал меня
своими липкими пальцами.
И среди разочарованного крика
странно было смотреть
на многокрылую птицу…

2001

ПЕСНЯ ВОДОСТОЧНОЙ ТРУБЫ

Как и остывающий день,
уснула труба на груди дома.
Жертвенная водосточная любовь
тянулась от крыши до тротуара.

И не оставалось ничего,
что можно было претерпеть.
Жизнь втягивала в себя
холодное дыхание безразличия.

Впотьмах  уснувший от повседневности,
прокрался пропахший снегом дождь.
И невозможность счастья  растворилась
в пении водосточной трубы.

2001

САБАНТУЙ

Оторвался берег –
цветная оборка у сарафана.
Нахохлились рыбаки,
как брошенные вслед семечки.
Готовят к празднику
молодого скакуна…

Цвета теплого катыка
наша радость…

2001

КОЛЬЦЕВОЙ МАРШРУТ

Тьма молчания,
тронутая беглым ожиданием,
опустилась на плечи города.

Похудевшие липы
набухшими сосками
кормили ночную прохладу.

Кольцевой маршрут
возвращал тело
в целебные житейские заботы.

А мне хотелось пригубить
провинциальную жизнь набережной
без трамваев.

2001

НОВОРОЖДЕННОЕ СЧАСТЬЕ

Путаю следы в новостройках,
как в буланом лесу незрячая кобылица.
Ночь сжимает свое обручальное кольцо
до разменной монеты.

На сказочном берегу Казанки
распустился Кремль розовым лотосом.
Новорожденное счастье
слезой радости стекает по его лепесткам.

А впереди неразличимые силуэты
мужчины и женщины –
промокшие листья
одного дерева.

2002

НОЧЬ, УХОДЯЩАЯ В ПРОШЛОЕ

Ночь, уходящая в прошлое,
седела, как предрассветная темнота.
Тени неприкаянных деревьев
дробили дома на мелкие осколки.

Старый трамвай увозил в неизвестность
обыкновенную пустоту.
Мерцал огонек скорбной сигареты,
брошенной в полумраке каменного города.

В замкнутом пространстве бесстыдства
пульсировали откормленные сердца.
И, зажигая неповинные окна спящих маяков,
мир расставался со своим прошлым.

2001

*    *    *

Старые почтовые ящики
все реже заглатывают наше родство.
Одинокие телефонные будки
совсем перестали выходить на улицу.
И в этом каменном лабиринте страха
продлить себе жизнь
могут только заблуждения.

Выйдя в сад, я увидела,
как зеленые груди деревьев
истекают спелыми яблоками,
как сплетаются в косы
тропинки нашего детства
у молочных рек
на кисельных берегах,
как исчезает радуга
в безымянном колодце,
наполняя его будущим.

2001

*   *   *

Прошлогодние камыши
напоминают кладбище кораблей.
Непотопляемое счастье
безудержно ищет протоки.

Прохожу мимо
разочарованным странником
очарованного мира
нечеловеческой жизни.

2002

ИЗ КРИКА ПТИЦ РАСТУТ ВОСПОМИНАНИЯ


Я люблю белоликую Казань,
ноги которой
омываются живительными водами,
зацелованный снегом Кремль,
еще благоухающий осенней листвой,
и разъятья площадей,
подобные страстному прощанию,
и веснушчатые дома
под гривой серебряных тополей,
и набожное свечение
городских фонарей,
и людей,
величественно несущих свое прошлое,
и крик птиц,
из которого растут
наши воспоминания.

2002

В ОБЪЯТЬЯХ МОЛОДОГО ВЕКА

Ночь гнала в неизвестность
звездных кобылиц.
Прижизненное понимание
происходящего
впивалось в мое сознание.
Мир утопал
в объятьях молодого века,
как солнечная косточка
в млечности неба.

2002

ПОЛДЕНЬ

Солнце, как раскаленная плаха,
медленно поднимается
над тревожной гладью реки.
Вскипает вода
в железных артериях города.
Люди всматриваются
во влажные глаза магазинов.
Ветерок лениво перебирает
разноцветные четки зонтиков.
Пышет купол собора Петра и Павла,
как свежеиспеченный кулич.
На обветренном, шершавом
лице города
исчезают последние тени,
а на каменных губах набережной
проступает жажда вечности.
Полдень.

Я в нем живу.

2002

НА БЕРЕГУ АБСОЛЮТНОГО БЕЗМОЛВИЯ


Из золотого вымени
небесной коровы
полдень сцеживает
солнечный свет на землю.
Гладит ветер ее
дождевые бока.
Плоскогрудые домики
спускаются по крутому
склону горы.
Зной выбросил на берег
ленивую горстку отдыхающих.

Мир полнится счастьем.

2002

ВБЛИЗИ ОТ НАШЕГО ПРОШЛОГО


Вблизи от нашего прошлого
ветер царапал дождевые тени.
А я пыталась осилить поворот
к своим воспоминаниям.

Обнаженные плечи фонарей,
прикрытые зеленым мехом,
напомнили мне Казань
золотого времени.

Оборвыш-камень беззаботно
катился по крутому склону берега
в ласковые объятья
неизвестности.

2002

ЕДИНСТВЕННОЕ ЖЕЛАНИЕ

Старость, больная ревностью,
хваталась за обнаженные колени
городских скамеек.
Жизнь существовала без меня,
но я не могла без нее.
Окна-светлячки облепили
дом моего детства.
Дворовые кошки
опоясали его тропинками.

И не надо было
ни богатства, ни славы, ни власти.
Единственное желание…

2002

ЧЕРНЫЙ КВАДРАТ

В ночной комнате
бьется мотылек, как
в «Черном квадрате» Малевича
человеческое страдание.

Потускневшие жемчужины
с моего свадебного платья
рассыпались в море
несбыточной мечты.

И лишь приливы вдохновения
выбрасывают их
на пустынный берег
надежды.

Сколько там еще,
в моей душе,
безмолвных, стареющих
чувств?..

2002

ТАЙНОЕ ДЫХАНИЕ РАДОСТИ

Словно губы от поцелуя,
зарделось небо.
Дремотный лес
распустил осенний павлиний хвост.
Во мне шевельнулся ребенок
моего будущего.

2002

ВЗМАХ КРЫЛЬЕВ

Он слышал, как стекают
по моей груди бусы.
Он целился в воспоминания.
Он ждал, когда я взлечу
из густой листвы лесного озера.
Жизнь свертывалась, как кровь
из пореза на сердце.
Страх разучился рожать
человеческие страдания.
На лице холодного утра
появилась звездная ухмылка.
Одичалый охотник,
вырванный из ночного чрева
бесконечными ожиданиями,
знал,
что мы уйдем вместе.

Каждый сам по себе.

2002

БЕСКОНЕЧНАЯ ОКРАИНА СЛУЧАЙНОСТЕЙ


Беседую с городом
в темнеющей неизвестности.
Спадающая жара
пропахла запахом
грудного молока
уставшей женщины.
Сочится сладким светом
сквозь переулки цветов.
Без проводника  иду
неслышно, боясь разбудить
окраину случайностей,
в сияющем платье
ускользающего лета.

2002

ЗВОНОК ИЗ ОСЕННЕГО САДА

Рустему Кутую

Сплелись старые корни сердца.
Молчат воспоминания,
живущие в колоколе.
Купленные саженцы
оказались лесными деревьями.
Кричу в осенний колодец,
как в сотовую телефонную трубку.
Авось и услышит.
Тишина…
Достаточно одного дуновения
смерти.

2002

*   *   *

Бездомная собака
бежит без имени и ошейника.
Пауки высоковольтной электролинии
тянут свою паутину вокруг безысходности.

Мое отражение, как пчела,
пытается выбраться из вязкой воды
Кривого озера.
И я протягиваю ей руку помощи
в надежде на чудо.

2002

*   *   *

Заходящее солнце, как сдобный пирог,
кто-то облаком разрезал
на две половинки.
Ночь,
подсоленная звездами,
опустилась на мокрые от слез ладони.
Лишенная смысла
жизнь уходящего
тугими узлами одиночества
связывает меня с прошлым.
А начало долгого возвращения
никогда уже не вернет былого величия
моего дома.
Где старая прихожая еще помнит
отцовскую парадную шинель,
а венский стул полевой китель…
Где наступившая жизнь
перешагнула границу равноденствия,
с тобой и без тебя…

2002

ПОНИКШАЯ ТИШИНА

Пробуждаются от ран
пропитанные страхом дороги
и мосты, соединяющие
разъединенное.

Устало потягивается лес
в гимнастерках разлук,
обнимая онемевшими листьями
поникшую тишину.

Безголосое утро
переполняется тревогой,
вдыхая высочайшую скорбь
грядущей опасности.

Мечется Ангел-хранитель
посреди неба над Россией
с обгоревшими крыльями –
один на всех.

2003

НА ОБРЫВЕ БЕСКОНЕЧНОЙ ПАМЯТИ

Слабеют голоса моих близких…
И я благодарна судьбе
за необъяснимое желание
славить тебя.
За просторное воображение
моей зрелости.
За обрыв бесконечной памяти,
с которого я могу крикнуть тебе:
«Прости!»

2003

*   *   *

Я не знаю,
в какой братской могиле
ты лежишь
и растет ли рядом с тобой
черемуха.
Но я хочу стать
цветом ее.
Цвести
во все времена года.
И если бы я
не помнила тебя,
и если бы я
не любила тебя,
и если бы я
не цвела
во все времена года,
я бы, наверное, умерла.

2003

ВОСКРЕСШЕЕ УТРО

Неслучайное счастье –
это возвращение домой
твоих мыслей
через мое подсознание,
неизбежное скопление дум
над нашими близкими,
томление,
прорастающее в неизвестность,
триумф настоящего,
как смерть, крадущаяся
по артериям жизни,
воскресшее утро
и недремлющая скорбь.

Прими мою заботу
о Мире Господнем.

2003

ПОДНИМАЯСЬ ПО ЛЕСТНИЦЕ РАЗДУМИЙ

На фундаменте тишины
строю памятник тебе
из обрывков воспоминаний
уже покойной бабушки.

Разрезаю яблоко по живому
на две половинки времени,
в котором еще сохранилось
твое семя жизни.

Облетает с моего сердца
последняя листва счастья.
Вот уже и я, стареющая женщина,
поднимаюсь по лестнице раздумий.

Поднимаюсь не спеша
в твое святое убежище,
где бывшие некогда далеко
станут близкими.

2003

УБЫВАЮЩАЯ ЖИЗНЬ

Сколько раз
в глазах убывающей жизни
отразились летящие мимо пули?

Сколько раз
под небосводом сердца
кружилась скорбь наших близких?

Сколько раз
всматривалась смерть
в бесконечный туннель недолговечности?

Сколько раз
я слушала тебя,
еще до своего рождения…

2003

*   *   *

Снег, расшитый
сухой полынью,
как встреча будущего
с прошлым.
Я еще только начинаю
привыкать
к стареющей терпкости
бытия.
К тому, как просыпаются
болезни во время сна.
И все чаще приходит бессонница –
бесплодная ночь
моего воображения.

2003

ДЕРЕВО, ПРОРАСТАЮЩЕЕ В НЕБО

Ты так далеко,
и я не стремлюсь к тебе.
Но знаешь ли ты
о нашей великой Победе,
о том времени,
в котором мы живем,
что стремление к идеалу
мы стыдливо прикрываем
нашим бессилием,
а бессилие прячем
в недолговечную память,
что память обрастает
забвением.

Но жизнь – это дерево,
прорастающее в небо
посреди рая земного,
где каждому придется
вкусить свой плод.

2003

*   *   *

Хочу жить в единении
с нашим прошлым,
а значит и с тобой,
с тобой, единственным
близким мне человеком,
которого я никогда не знала,
но помню, откуда ниспослан мне.

Незримо существуешь ты
состраданием
в нашем будущем,
в моих чертах
и в летучем смехе,
пропитанным нежностью,
и я уже ничего не боюсь претерпеть.

Прохожу через ИСТОРИЮ.
Пора бы привыкнуть
к темноте вчерашнего дня.
Как привыкают
изначально жить без тебя
мои откровения
о делах твоих
и о твоем подвиге.

2003 

*   *   *

На полумрак берега
небрежно наброшена
сеть полудремы.
Кружат над ним
соленые чайки.
Беспокойство ветра
мешает увидеть
горящие глаза будущего.
Сбившись с пути,
перегибаюсь через перила
человеческого небытия.
Намеренно бросаю
смелый камешек
подальше от берега,
но он исчезает
в кипении ночи…

Привычная тишина
на краю...

2003

КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА

Это было давно,
когда я была капитанской дочкой.
Когда я могла засыпать ладошкой
на подушке
под материнской щекой.
Когда  золотой петушок
охранял
мои проросшие из детства сны.
Когда, уезжая из Оренбурга,
я просила
только об одном:
- Не разламывайте ладони счастья…

2004

ПРИЧАЛ ОДИНОЧЕСТВА

Вы сидите рядом со мной,
и вы еще вместе…
Как быть, чтобы сохранить
любовь
и целостность сердца,
сладкие облака вечернего неба
и струящиеся руки мамы,
скамейку напротив причала,
нашу скамейку.
где, обнимая меня,
вы всматривались
в будущее,
не замечая своего прошлого?

2004

*   *   *

Вплелся плющ
в хрупкие ветки
яблони желаний.

Зеленые глаза кошки
прорвали сумрак,
наполненный пеньем птиц.

Еще не появилась
первая завязь, а я уже боюсь,
что не соберу урожая райских яблок.

Не спешу уходить,
впереди – неизвестность.

2004

*   *   *

На той стороне улицы
совершают намаз.
Мой город
в самых чистых одеждах.
В зимнем холоде
слова Пророка
вязью ложатся
на заснеженные крыши,
защищая нас
от недалекого прошлого,
где было так мало
любви
к Богу.

2004

ВСАДНИК

Мчится вестник на белом коне
с востока на запад,
через степь покаяния,
с чистым свитком надежды.

Долго ли, коротко ли,
а возвращается он
с сердцем, полным
человеческой любви
к родному дому,

ибо земля
возвращает все и всех.

2004

*   *   *

Устало время бежать за ним
и остановилось на миг.
Расправила крылья память
и полетела над родными краями,
над городами раздумий
и поселками сомнений,
едва успев заметить,
как промелькнула
вся его жизнь.
Вечер зажигает Кремль,
как огромный бакен,
который охраняет
и остерегает нас.
Раскачивается он
на тугих волнах будущего
с тысячелетней Историей,
освещая путь
многоликому счастью.

2004

ОТКРЫВАЯ ВЕЛИКОЕ ЕДИНЕНИЕ

Гроздьями спелых
огней
спускаются фонари
над глубокими
потрясениями
человеческого бытия.
Спешат люди укрыться
от первого осторожного
дождя
в глубоких каньонах души.
Бежит босоногий ребенок, –
он так далеко,
что нам не догнать его,
открывая
Великие тайны Единения
природы.

2004

*   *   *

Ветры,
дующие с востока и запада,
встречаются у ворот
городского кладбища.

Вечер
вплетает в черные косы
березы
старинные татарские напевы.

Поднимаюсь
ночной прохладой к своей зрелости,
принимая жизнь,
словно дитя.

2004

*   *   *

Над кроной яблони грусти
появилась радуга
после дождя.
И дряблая кора дерева
стянула свои морщинки.
Ветки заструились
навстречу полуденному
солнцу,
а звонкое ожерелье птиц
вздрагивало
при каждом дуновении ветра.
Их многоголосие
было слышно
далеко за горизонтом
моих желаний.
Из соседнего сада
потянуло
дымком.

Адам и Ева
затопили баню…

2004

*   *   *

Пищат ветки в костре
засохшей яблони.
Никто не открывает
калитку
ни прошлого, ни будущего.
Ложусь спать
под открытым небом
материнской любви,
не боясь
проливных дождей
наступившей зрелости
и суховея грядущей
старости,
пока жива ты,
моя мама.

2004

ПЕРЕД ГРОЗОЙ

Подняла парус
над стареньким крылечком
своего дома.
Виден ли он
идущему ко мне?
Слышно ли,
как пульсирует
его сердце
в привычной людской суете?

Но вот является чья-то собака,
осторожный ежик,
доверчивый уж,
соседский кот…
И мой деревянный домик
превратился
в суденышко Ноя,
спасая нас
от одиночества.

2004

ТРОПИНКИ МОИХ МЫСЛЕЙ

Куда бегут они от меня
в час, когда непогода сжимает Мир
в своих неистовых объятьях.

К тем, кто не успел укрыться,
кого мучают сомнения,
или к тому, кто ищет путь покаяния?

На том конце моей жизни
уже гнездятся сумерки.
Боль соринкой попала в глаз…

Розовым фламинго
промелькнула бессонница
через летнюю ночь.

2004

ПРОШЛОГОДНЕЕ НОВОЛУНИЕ

Пока я сидела на берегу,
текущие глаза реки
скрылись за поворотом
моей грусти.

Хочу вернуть:
прошлогоднее новолуние,
полет Икара и сон бабочки.
Да мало ли что…

Понимая,
что нельзя вернуть то,
что нельзя вернуть
никогда…

2004

ДЕТИ ВОЙНЫ

Огонь безжалостно вонзался в хлебное поле,
размывая горьковатую гарь горизонта.
Страх проходил сквозь сердце земли.
Пустыня черного неба
нависла над осиротевшей тишиной.

Как лодки со сломанными веслами,
гонит ветер детей войны
к океану человеческой скорби,
все дальше и дальше, отдаляя от моего будущего,
чтобы вернуться моими родителями.

2004

*   *   *

Лето,
вскормленное
запахом цветов
и шелестом
спелых листьев,
населенное
счастьем и любовью,
терпеливо ждет меня
в устье
человеческой мудрости.

2004

*   *   *

Я помню!

Хочется крикнуть так,
чтобы это пронеслось
по всем венам
моего прошлого.

Я изменилась!

Старые родинки
сошлись у сердца
и снова разбежались
по моему телу.

Я другая!

Ласковая волна
счастья
с головой окатила
мое будущее.

Я живу!

Благодарно
принимая
стремительный ход
неизбежного.

2004

*   *   *

Утром пролетаю
сквозь солнце
и становлюсь днем.
Вечером пролетаю
сквозь луну
и становлюсь ночью.
И в это время
поют во мне птицы,
порхают бабочки,
плещутся рыбы.
И я кажусь себе
такой наивной
и старомодной,
что люди оглядываются
на меня в растерянности.
А я думаю
о прошлом и будущем,
о том, что могло быть
и чего нельзя было
избежать.

2004

АЛЫЕ КРЫЛЬЯ МАКА

Ничто не появляется
ниоткуда.
И эти камни,
бегущие с вершины
горы,
и корабельные сосны,
поднимающиеся на крутой берег
Волги,
и ласточки,
вьющие гнезда
из прошлогодней травы,
и мак,
расправляющий
алые крылья лепестков,
и морщинки
на лице
деревенской мечети,
и я,
истерзанная сомнениями,
полная слез,
то радости,
то печали,
то счастья.

2004

АРОМАТ ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА


Еще не распустился бутон
восходящего солнца
над Великой Китайской
стеной,
а легкая коляска времени
устремилась
к вершинам непогрешимой
любви.
Собираются у моего сердца
облака
цвета персика.

А высоко в небе
маленькая точка –
ласточка.

2005

НЕЗНАКОМОЕ СЧАСТЬЕ

Летит из снежного вихря
испытаний
птица,
едва касаясь
запаха цветущей сливы.

Уже далеко позади
осталось
отчаянье,
а впереди
незнакомое счастье.

И долгая дорога
к тебе,
через пустоту
оцепеневшей
усталости.

2005

ГОТОВЛЮСЬ К ОТЪЕЗДУ

Готовлюсь к отъезду.
Кручу в руках
маленький клубок дорог.

Ищу начало пути.
Куда он покатится?
К кому приведет?

Твои небесные заботы
несравнимы
с моими земными.

Но у меня
есть время
думать о тебе.

2005

КОГДА ДЕРЕВЬЯ СТАНУТ КОРАБЛЯМИ

Хоронюсь в своей душе,
как фитиль любви,
зажечь который
ты боишься своим дыханием.
Но твой внимательный взгляд
спрашивает меня:               
когда деревья станут
кораблями?
Они давно на пути
к счастью!
Если бы не твое молчание…

2005

*   *   *

Слеза скатилась по щеке неба
и исчезла в пуповине земли.
Необъяснимо светло
в обители моей печали.

В полночь
наши короткие встречи,
как расседланные лошади,
будут мчаться по крутому берегу мечты…

2005

*   *   *

Вот и перестали
наши взгляды
остерегаться встреч.

Кто мы: безумцы или мудрецы
в мерцании
человеческого счастья?

Сколько вершин обмана
пришлось преодолеть нам
на раскаленном пути жизни?

Я могла бы стать твоим будущим,
но мне неизвестен
Божий промысел…

2005

ЦВЕТНОЙ СОН

Мои будни
и твои праздники,
мои праздники
и твои будни
стали такими,
какими смогли.

А мне приснился
цветной сон,
твои глаза
любящие.

2005

*   *   *

На зеленых плечах винограда
гнездится испуганное молчание.
Моя невесомая жалоба
мечтает о твоем участии.

Я хочу,
чтобы добро простило зло,
пока оно не превратилось
в отчаянье.

2005

ЛУНА

Сижу на крылечке, мечтаю.
На соседнем участке строят дом.
А я думаю о тебе.
Сквозь облака светится окно.
Из него льется лунный свет
на тропинку моего сада.

Кому-то  и там не спится…

2005

ПОЮЩЕЕ ДЕРЕВО

Моя любовь разрастается
по отвесной стене мечты,
цепляясь за мельчайшие
выступы надежды.

Взлетает из поющего дерева
одинокая птица,
оставляя мне колокольный звон
своего сердца.

2005

КОЛОДЕЦ

Я слышу,
как бьется сердце колодца.
Я спешу к тебе,
пробиваясь
через каменистую землю отчаянья.

Но все дальше и дальше
растекаются реки воспоминаний,
соединяя
начало и бесконечность.

2005

ИСТОЧНИК НЕЖНОСТИ

Готовлюсь к твоему приходу,
утопая в противоречиях и пророчествах,
где каждый звук
рождает мои незыблемые
законы любви.
И пусть пока обмелевшие слова
заполняются трепетом томления.
Но совсем скоро
тайные источники познания
наполнят их
твоей неиссякаемой
нежностью.

2005

«ПЯТАЯ КОЛОНА»

Я посвящаю в тайну
свою единственную подругу –
Ночь.
«Пятая колона» пытается
захватить мое будущее,
расшифровать
мои знаки Судьбы!
Хочу понять
почему?
Чтобы простить прошлое.

2005

*   *   *

Между нами никто не стоит.
Одни валуны
неисполненных желаний
катятся между
Землей и Солнцем.

2005

КОЛЫБЕЛЬНОЕ ВРЕМЯ ЧУВСТВ

Вскормленное ожиданием
настоящее,
как ребенок,
без оглядки бежит на материнский зов.

Еще не прошло
колыбельное время чувств,
но пусть твои поступки
сохранят истинное значение слов.

2005

*   *   *

Я услышала всплеск луны…

Вдоль берега Казанки
растекается жасминовое молоко. Ты спишь?
Твои ранние морщинки прошлого
почти не видны с моего берега.

2005

ШЕЛКОВАЯ НИТЬ ВРЕМЕНИ

Собираю для дома зрелые плоды жизни
под снегопадом счастья.
Иду по следу молчания,
чтобы поселиться в твоих мыслях.

Ты давно перестал распутывать
шелковую нить времени…
Попробуй не думать о том,
что говорят  годы.

2005

ШАТКИЕ СТУПЕНИ ПЕРЕМЕН

Поднимаюсь
по шатким ступеням
перемен.
Впереди перевал
сновидений.
За ним
я встречу
моего хранителя снов
с раскосыми зелеными
глазами
и маленьким
лунным фонариком.

Сияющие стебельки полночи
склонились к твоему изголовью.

2005

ПРОНИКНОВЕНИЕ В ТАЙНУ

Я молилась за нас.
Но это были слова благодарности,
а не мольбы.

Я пересекла пустыню одиночества,
но проникнуть в тайну бытия
удалось только тебе.

2005

НОЧНАЯ МОЛИТВА

Освящаю дом…

Не введи в искушение!

Горячий воск свечи
ветвится по моей руке,
обжигая
душу.

Освящаю дом…

Избавь от лукавого!

И в который раз
гаснет она,
останавливая
сердце.

Освящаю дом…

Да святится имя Твое!

Ниспошли
благодать
и моему дому.

2005

*   *   *

Благодарю жизнь
          за то, что ее невозможно
разлюбить
и невозможно предать.

Прости!
Я очень боюсь за тебя,
ибо не ведаю, что скажу,
в Судный день.

2005

БЕЗЫМЯНЫЙ СТРАХ

Что это – прошлое в настоящем
или настоящее в будущем?
Душа без тела
или жизнь без смерти?

Мертвые рыбы
плещутся в живой воде.
Ты видишь, как их плавники
порезали мое сердце?

Они хотят поселиться во мне.
Но я не боюсь их!
Это правда.
У меня есть ты.

2005

*   *   *

Сны приходят ко мне сами.
То хорошие, то плохие.
И я вижу в них свою жизнь –
другую.
И какое счастье, что ты
знаешь об этом…
Иногда  они оставляют
Ангела-хранителя,
но чаще – просто раздумья…
Там мы с тобой вместе,
а здесь я боюсь
потерять тебя.

2005

*   *   *

Разбавляю тишину ветром,
чтобы услышать правду.
Учусь защищаться,
чтобы защитить близких.

Проросшие сомнения
стали выше городских деревьев…
А ты считаешь, что я знаю,
как нам быть дальше.

2005

 БАБОЧКА ИЗ ТВОЕГО САДА

Бабочка в моем доме!
Откуда?
Красивая.
Я пыталась ее поймать.
Спряталась.
Видимо, уснула за шторой.
А я радуюсь.
Строю домик
Из зеленых яблок.
Живи в нем!

2005

В ПОИСКАХ СЧАСТЬЯ

Сегодня провожаю свое прошлое,
так прощаются только со своими близкими.
Встречусь ли я с ним  когда-нибудь?
Обрадуюсь или пройду мимо?

Блуждаю по пристани с факелом,
пытаясь отыскать дорогу к счастью.

2005

НА ВЕРШИНЕ ЛЕТ

Как между светом я и тьмой,
добром и злом
душой и телом.

И мою жизнь
то в рай, то в ад
раскачивает поиск веры.

И я во тьме ищу рассвет,
в плохом – добро,
а в теле душу,

поскольку на вершине лет
мы встретиться с тобой
не сможем.

2005

*   *   *

В Китае было десять солнц,
остались луна и солнце.
Мне уже много лет,
остались зрелость и старость.

Если бы они чередовались,
то я приручила бы солнечный зайчик,
для тебя, а потом…
Лучше не буду загадывать.

2005

ТЫ ДАЛЬШЕ СНА, НО БЛИЖЕ БЕССОННИЦЫ


Еще в чужих дворах
собирается детский смех
и тихие житейские
разговоры.

Еще влюбленные
терпеливо
ждут часа свидания
и старики – времени сна.

Еще встревоженное молчание
моих близких
пытается удержать меня
у края покоя…

А тем временем между домами
пробирается наше счастье,
заглядывая в освещенные окна
будущего.

2005

*   *   *

Пусть сбудутся твои мечты,
сотворенные из бессонных ночей,

в то время, когда
деревья разбрасывают
свои семена
и реки полнятся молодой
рыбой,
а зыбкие деревенские домики –
теплом семейного очага…

И нет важнее заботы у меня,
чем любить эту жизнь!

2005

НА ДАЧЕ

На первом этаже дачи спит больная мама,
а на крыльце старая кошка.
Я боюсь проснуться и не услышать,
как мама ставит  на плиту чайник
и что кошка не разбудит меня утром,
что когда-то этого не будет никогда.
Да и приеду ли я сюда потом,
когда их не станет.

Прислушиваюсь к дыханию ночи.
Ее жизнь похожа на жизнь мотылька.
Успеет ли кто-нибудь дать ей имя?
                2006

КОРОМЫСЛО

Я женщина. Мне легче.
Несу любовь и веру на коромысле,
и поэтому точно знаю,
что моя любовь сильнее моей веры.

Время изрядно расплескало оба ведра.
Но я еще пытаюсь сохранить
легкое дыхание
неизбежности.

2006