Побег

Тунисский полдень жжет песок,
Играет бликами вода морская,
И только мягче шелка ветерок,
Прохладой лица овевает.

Сегодня  шум цветной толпы
Похож на тысячи пчелиных ульев.
Толпятся у столбов рабы,
Тяжелая судьба их снова не минует.

Охрана молчаливая в одеждах ночи
Следит за гомоном толпы.
И каждый меч кривой наточен:
До блеска молний и до игл остроты.

Торговцы из прибрежных городов,
Купцы из дальних стран пустыни
Свой привезли товар живой,
В чьих лицах страх и горькое уныние.

За этим кратким словом – раб,
Скрывается гораздо больше,
Чем сможешь ты представить сам.
Нет доли жалостней и горше.

Рабыни сын, родившись лишь на свет,
Рабом жить должен был и умереть.
Его могли убить, продать как вещь.
С лица его и смерти скорби не стереть.

Так мог товаром стать любой:
Будь то купец, богач иль даже воин,
Кто в плен попал на территории морской,
Что называют  Средиземным морем.

Пираты моря между континентов
Не признавали титулов, манер и этикета
И продавали в страны минаретов,
Всех пленников, набив карман на этом.

О, кто бы знал, как много европеек
Томятся в знойной Африки гаремах!
Какие только горы драгоценностей и денег
Готов отдать султан за белую сирену!

Но вот звучит стон гонга – торг начался!
И на помост выводят молодых рабов:
Арабы, викинги, испанцы…
И каждый тут силен, высок, здоров.

Но несмотря на взлеты цен,
Торги проходят очень вяло.
Вот, наконец, и завершен обмен:
Металл на жизнь. Что это - много или мало?

Среди других мастей и лиц,
Сидел в тот день перед помостом господин,
Как гость и друг султана был он здесь,
И ужас торга понимал лишь он один.

Свободный лорд, ученый и эстет,
Рожденный на туманном Альбионе,
В душе он был романтик и поэт
И верил свято в Бога и законам.

И в этом царстве проданных людей
Глаза стальные потемнели,
И сотни бешеных идей
Вмиг в голове его созрели.

И тут вдруг разум здравый прошептал:
«Подумай лучше, ты бессилен!
Один ты не помощник им,
Пусть делом жизни станет это ныне»!

Тем временем султаны оживились,
Ведь подошел черед наложниц и рабынь,
И даже старички засуетились,
Мечтая увезти красавицу в гарем среди пустынь.

А на помост сначала выводили
Темнокожих, затем турчанок, а потом
Как на десерт подать решили
Дев, не тронутых «огнем».

Не видел и не слышал лорд к кому
Ушли с помоста бледные нормандки,
А также немки, русские, исландки,
Но вот как молот стукнул по виску.

Пред ним стоял из голубого шелка кокон
С испуганным, но ангельским лицом.
И взгляда оторвать не мог он,
Мольба безмолвная была на нем.

Вдруг подошел помощник шустрый
Сорвал с нее одежды… Охнул зал.
Струи волос златых, как солнце,
Укрыли плечи вместо покрывал.

Выкрикивали цены громче
Паши, султаны, шейхи, капитаны.
А лорд сидел, как рыба, молча,
Он ждал цены тунисского султана.

Ведь говорили, что любитель белых дам
Мог дать любую за красотку цену.
-«Я за нее бы даже жизнь отдал»!
Подумал лорд. Но где же смысл обмена?

Когда же цифры стали очень велики
Наш англичанин понял: «Плохо дело,
Не потягаться мне с владельцем рудника»
Одна лишь мысль его согрела:

Бежать! Вот что необходимо сделать!
Но как? Повсюду стражи, черные как ночь.
Уйти за стены города полдела,
Вот как попасть на Родину, домой?

И вот услышал лорд, что продали рабыню.
О Боги! Купил ее султан Туниса.
Возненавидел лорд его отныне
Так друг становится врагом.

Хотя теперь задача облегчалась:
Они поедут во дворец одной дорогой.
Здесь нить спасения быть может начиналась,
Не упокоить сердце – бьется все сильней с тревогой.

Окончен торг людьми и все уходят,
Кто рад деньгам, а кто товару.
Рабов, как скот, толпой уводят.
Как должное они приняли кару.

Эскорт султана двигался к дворцу.
Вот лорд, отстав от свиты на мгновение,
Увидел сквозь шелка носилок милое лицо,
И сердце сильное забилось и стало горячо.

Неловко улыбнулся и кивнул
Глаза сказали: «Доверься мне ундина!»
И незаметно шип стальной метнул
С запиской внутрь палантина.

Она прочла знакомый титул, имя
Лорд знаменит был знатен и богат
Он предлагал ей помощь, но уныние
Пронзило тело с головы до пят.

Ответить не могла, писать ей было нечем,
Молчание – согласия есть знак.
И даже страх красавицы не вечен,
Надежды и любви был поднят в сердце флаг.

Полночная прохлада над Тунисом
И пленница выходит на балкон.
Прислушиваясь к гулу смотрит вниз
И видит лорда – это он!

За полночь далеко перевалило,о Аллах!
А пристань вся в дыму, в огнях!
Горят, пылают корабли пиратов и торговцев,
Кричит многоязыкая толпа, гудит весь город.

Султан не спит, он ищет виноватых.
Глаза как угли догорающих судов.
«Поймаю всех! Не избежать расплаты!»
Грозит и смотрит гневно на рабов.

А по спокойной глади моря далеко уж,
Плывет корабль со спасенной герцогиней.
Укрыться беглецы хотят на Мальте,
Что средь неверных встала христианскою твердыней.

И вот когда погони нет за ними,
Под шум волны и бриза поцелуи,
Казалось, мир наполнен только ими,
Не пьет шампанского лишь тот, кто не рискует!

И, пригубив напиток из бокалов,
Они вели неспешный разговор,
О том, как она в рабстве оказалась,
О том, что он украл ее как вор.

На берегу Туниса было утро хмурым.
Султан пропажу европейца обнаружил
И повелел догнать лорда Артура,
К нему доставить, якобы на ужин.

«Пускай о гневе христианин не узнает»,
Шипел султан, слюну пуская,
«Я их в лице Аллаха покараю,
Живьем сожгу, нет, лучше закопаю!»

Пока  обдумывал он план жестокой мести,
Корабль лорда к берегу пристал.
Мальтийских рыцарей, примера доблести и чести,
Пред ними легион предстал.

И вот настала ночь на Мальте
Сбылись безумные мечты тогда.
Сей остров точка лишь на карте,
Но целым миром стал двоим влюбленным навсегда.

Нельзя терять им было время
И ранним утром на большой галере
Под сенью христианского креста
Они поплыли к Пиринеям…

И в Лондоне родном спустя недели,
Сыграли свадьбу лорда, лучше быть и могло!
Все гости от души плясали, пели
Так вот несчастье счастью помогло!