Гроза для мамы...

Время казалось резиновым. Воздух был вязким и липким, как свежий пчелиный мед. Солнце уже не светило, хотя и Луна показаться не торопилась. Деревья, будто в обиде на ветер, ежесекундно заслоняли окошко маленького домика в лесу, то и дело, отбрасывая в комнатку причудливые иссиня-черные тени.

На крыльце сидел Ёжик и, изо всех своих ежиных сил сжав кулачки, мечтал. Мечтал о том, чего боялся больше всего на свете. Ёжик ждал грозы.

Когда-то давно, когда Ёжик был еще не маленьким, а совсем-совсем маленьким, гроза застала их с мамой в открытом поле. Было очень громко и светло. Тогда еще Ёжик плохо умел сворачиваться клубком в случае опасности. А трава вокруг – низкая-низкая, и не спрячешься. Быстро перебирая лапками, Ёжик семенил за мамой в сторону дома и не мог ни о чем думать. Мысли в его голове перепутались и смялись точно так же, как смялась от падающего на ежиные иголки града сухая летняя трава. Молнии слепили глаза, Ёжик переставал видеть, он только чувствовал мамин запах и старался не отстать. В один момент вдруг не стало и запаха. Совсем-совсем маленький Ёжик остался совсем один посреди совсем огромного поля…

Ёжик запаниковал. Хотя как мог совсем-совсем маленький Ёжик знать, что это такое, - «запаниковал»? Он, сам того не ожидая, правильно свернулся клубком и остался лежать на месте, слушая гром, ощущая удары града, но хотя бы не видя ярких вспышек молний. Наверное, через какое-то время Ёжик уснул. По крайней мере, теперь ему так казалось. Ведь это было лучше, чем думать, что тогда он просто потерял сознание от страха.

Гроза все не прекращалась. Земля стала размокать, и колючки Ёжика уже не просто лежали среди примятой травы. Они проникали под склизкую землю сами собой, а Ёжик только лежал клубком и ждал. Ждал маму. Или чего-то другого, о чем он тогда даже не имел понятия. Ёжику просто хотелось, чтобы это что-то пришло поскорее. Чтобы ему поскорее перестало быть страшно. Потому что даже его сон в тот момент был страшным. А страшное, рано или поздно, должно заканчиваться. Хоть как-то.

Град превратился в дождь, а Ёжик все лежал и лежал. Иногда он приходил в себя, но чаще снова забывался, впадая то ли в пугающий сон, то ли в не менее пугающую явь. Он просто был один. А что же может быть страшнее для совсем-совсем маленького Ёжика???

Сверкнула последняя молния, и дождь перестал быть слышен. Ведь слух, это все, что было доступно Ёжику, свернувшемуся клубком. «Значит, она заканчивается», - подумал, было, малыш, но вдруг почувствовал нечто странное. Его иголки стали самостоятельно то вылезать, то снова врываться в размокшую землю, сначала вороша траву, затем выпутываясь из нее. Ёжик понял, что куда-то движется. Он явно катился. Но куда? Очень Ёжику хотелось это знать, но перестать быть клубком он боялся. Мама рассказывала, как много опасностей окружает самых-самых маленьких ёжиков в лесу…
Время шло, а Ёжик все катился и катился. Он уже запутался в своих ощущениях, - куда катится, в одном ли и том же направлении, да катится ли он вообще?

Гроза окончательно стихла. Земля стала просыхать, иголки уже не проникали с хлюпаньем в размокшую жижу. Ёжик уже катился, как какой-нибудь теннисный мяч по корту, если бы только он мог знать, что это такое. И вдруг все изменилось. Остановка. Открыть глаза было до сих пор страшно. Ёжик осознавал, что уже не спит…

Глаза будто и не хотели разлипаться. Они уже привыкли к темноте и не желали увидеть вышедшее после буйной грозы Солнце. Сначала Ёжик приоткрыл левый из них. Правый незамедлительно потянулся за «братом». «Ура, свет, я жив!» Ёжик начал неуклюже и неумело раскручиваться из клубка. Получилось это не сразу. Встав на лапы и полностью открыв глаза, малыш увидел рядом маму. Из ее носика тонкими, неостанавливающимися струйками стекала кровь. Мама стояла рядом. Ее глаза улыбались.
Тогда Ёжик был совсем-совсем маленьким, поэтому он не сразу понял, что сделала для него мама. Только потом до него дошло, что она не просто вернулась за отставшим малышом, - мама толкала своим носиком его, свернувшегося от страха и усталости в клубочек, до самого дома. Его, хоть и совсем-совсем маленького, но с уже вполне острыми и опасными колючками. Его, чьи иголки врезались в мокрую жижу, и нужно было их оттуда выуживать. Его, озябшего и почти бездыханного…
Сейчас, опять почти бездыханный, но уже не совсем-совсем маленький, а просто маленький, Ёжик сидел на крыльце и ждал возвращения того страшного момента.

Как-то днем он, счастливый, вернулся домой с наполненными съестным иголками, на них было нанизано именно то, что любит его мама, - грибы лисички, ягоды брусники, листья малины... Но мама не реагировала ни на слова Ёжика, ни на манящий запах припасенной им еды. Его мама заболела. Никто не мог ее вылечить. Лучшие лесные доктора разводили лапами и крыльями. Но Ёжик сдаваться не хотел.
И вот теперь, сидя на крыльце, он молил небо только об одном, - чтобы оно разразилось градом. Чтобы грянул оглушающий гром, и все вокруг осветилось молнией. Чтобы не было никакого спасения для него, - уже не совсем-совсем маленького, а просто маленького Ёжика. Ёжик сжимал кулачки и рассказывал небу свою историю. В который раз. И погода, казалось, пошла, наконец-то, ему навстречу. Середина дня, солнце зашло, воздух стал вязким, подул ветер, от которого деревья почти падали на землю. Но гроза так и не приходила. Упрямая гроза не понимала ничего. Понимал лишь маленький Ёжик, что только они вместе смогут спасти его маму.

На сей раз, мысли Ёжика роились, как пчелы. Они жгли и жалили мозг. Глаза сверлили небо в поисках животворящей молнии. «Ну как, как же ее вызвать? Как услышать тот жуткий, оглушающий гром? Почему до сих пор нет града? Ветер же гнет деревья, так почему не несет он нам это ненастье, - грозу?» Вот что думал и думал Ёжик, все сильнее сжимая кулачки.

«Мы больше не можем ждать. Там, в комнатке, укрываемая тенями деревьев, лежит моя мама. Она не ест и не пьет уже который день. Днем она не смотрит в окно, щурясь от лучей палящего Солнца. Она не считает ночью кратеры на Луне. Она не сворачивается в клубочек, когда я рассказываю ей о приближающейся опасности. Значит, в реальной опасности просто обязан оказаться я сам»...

Грянуло!!! Все и сразу! Гром, молния, град, дождь. Громыхало так, как никогда. А уж светило! Маленький дом на окраине леса дрожал от этой стихии. Уже не совсем-совсем маленький Ёжик на его крыльце ликовал.

«Ура! Получилось! Срослось! Сбылось! Она пришла….»

Ёжик невольно вскрикнул, будто его только что укусила змея. Он хотел было метнуться в комнату к маме. Ему казалось, что он взлетит наверх птицей, но ножки затекли от долгого сидения на крыльце.

«Мама!» - только и смог позвать он…

Услышав грозу, мама Ёжика ринулась вниз. Она сама не поняла, как получилось встать с кровати, втянуть в себя распушившиеся сами по себе от болезни колючки и броситься на спасение маленького Ёжика. Через секунду она была уже на крыльце и заслоняла его от стихии.

Увидев… Нет, не увидев, а столкнувшись нос к носу с мамой на крылечке, Ёжик сначала оторопел от неожиданности. Секунды через три эта неожиданность стала «ожиданностью», и тогда Ёжик оторопел еще больше. Лишь потом к Ёжику пришла мысль о том, что его мечта сбылась.