Стихи моего отца Георгия Назарковского

               Веселые песни –увы! - не поются!..
               Над Русью страданье и стон.
               Куда ни взгляни, слезы горькие льются
               Пред вытертым ликом икон.
              Вот молится мать, потерявши опору
              Надломленных старческих лет.
              Здоров ли сыночек? Вернется ли скоро?
             Давно с фронта весточки нет.
             Вот плачет жена, получив извещенье
             О том, что любимый убит,
             Он соколом смелым летел в наступленье
             И пулей фашистскою сбит.
            На землю обрушились злые морозы,
            Но им не сковать скорбный стон…
            И льются народные горькие слезы
            Пред вытертым ликом икон.
                3 декабря 1941 года.

                Г Е Р М А Н И И      

   Мы не простим! Мы не забудем!
   Мы по твоей земле пройдем
   И залпом тысячи орудий
   Осудим праведным судом!
                За кровь детей, за женщин слезы,
                За гибель солнечной мечты,
                За разрушенья, за угрозы,
                За смерть – за все ответишь ты!
   Убийцею в наш дом вошла ты,
   Со скотским гонором «господ»
   Сжигала города и хаты,
  Уничтожая наш народ.
                Со смехом дьявольским глядела
                На слезы наших матерей,
                Когда в последний миг расстрела
                Метались, чтоб спасти детей.
   Но ты детишек вырывала
   Из охладевших рук и, мать
   Столкнув в могилу, вслед кидала
   Живых младенцев. Оправдать
                Твоих кровавых преступлений
                Нельзя ничем и мой народ,
                В боях окрепнув, в наступленье
                Суровым мстителем идет.
    И пусть война, как демон мщенья,
    Промчится по земле твоей:
    За разрушенья – разрушенья!
    За смерти – тысячи смертей!
                За Ленинградскую блокаду,
                За камни Киевских руин,
                За кровь и пепел Сталинграда
                Ответят Гамбург и Берлин!
               
   


                Вперед! На Запад! Все вперед
                К родным полям и хатам
                Идет разгневанный народ,
                Неся смерть супостатам.

                Я быть пророком не берусь,
                Но так всегда бывало,
                Когда вставала в гневе Русь
                И меч свой обнажала.

                За слезы, муки матерей,
                За виселицы, пытки
                Мы будем бить их крепче, злей
                И все вернем до нитки!

                7
 
                УБИЙЦАМ  -   СМЕРТЬ.
 
Пламя сражений еще не погасло,
Пепел развалин еще не остыл…
Банда прохвостов на угли льет масло,
Чтоб бог войны не растратил свой пыл.

В Нюрнберг, как мститель, вошло правосудье.
Ясен и строг обвинения ход.
Риббентроп смотрит блудливо на судей,
Гесс симулирует: «Я – идиот»…
Жалки уловки и грозны улики.
В зале суда выключается свет
Волей народов экранные блики
Судьям кричат : «Снисхождения – нет»!

Фабрики смерти… Жуть газовых камер…
Трупный оскал исстрадавшихся лиц…
Юноша в смертном отчаяньи замер…
Рядом – веселые группы убийц…
Голые груды поруганных трупов…
Головы-мумии…Пытки детей…
Все на экране вдруг ожило…Тупо
Смотрит на жертвы конклав палачей.
Плачут конвойные. Морщится Геринг.
Кто-то рукой закрывает глаза.
Ежится Розенберг, Кейтель растерян.
Йодль тупо свел челюстей тормоза.
Руки от глаз! Со скамьи подсудимых
Гляньте на страшный правдивый портрет:
Это – фашизм. Для убийц одержимых
В мире нет места! И жалости нет!
Зал потрясен и молчит. В том молчании
Зреет суровый святой приговор.
А за порогом  судебного здания
Выползли темные силы из нор.
Гитлера бюст покупая в открытую
В Лондоне – лондонец Кениг Гордон
Нежно лобзает пасть, кровью умытую,
Пряча «До лучших грядущих времен».
Бросьте! Не выйдет! Довольно страдания!
Вновь не разжечь вам кровавый костер.
Все человечество ждет наказания
Банды убийц. Им готов приговор!
1945 год