Портрет времени

Ультрамарин заполнил всё пространство.
Земля как плоть на полотне Буонарроти.
Гораздо больше неба, океана, сини,
Чем суши, на которой одиноко,
Сидит Горгона устремив свой взгляд в Персеев,
Щит. Не мигая, но не каменея смотрит,
Она в своё лицо не находя его прекрасным,
Но находя его достойным атмосферы,
Если хотите это есть портрет столетия,
А то и дольше. Подражая молча лику,
Горгоны. Жена Лота амальгаму,
С обратной стороны стесняет взглядом,
И в каждом атоме своей прекрасной кожи,
Она читает о Содоме и Гоморре,
Которые приветливо узнала,
В том легендарном повороте головы.
Настали новые века, иные, в коих,
Чудовища не узнают в себе чудовищ,
Не потому что самолично истребили,
Критерий отличающий уродство,
От красоты, добро от злобы. Это в прошлом.
Но потому что тщетно ищут сей критерий,
Не находя его в белёсом зеркале ничуть.
Чудовища сегодняшнего века,
Достойны оправдания поскольку,
Имея путь к критерию, не знают,
Что путь дан, чтоб по нём идти.
Почти Дали, поскольку небо то же,
Что на его картинах. Светит солнце,
И Гавриил в ультрамарин влетая,
Трубить стыдится. День. Горгона спит.