Медведь-Гора

У окантованных огромной
Большущей радостной священной
Безкрайностью Живого Моря
Дорог произрастают ввысь
Степенные в скопленьях горы,
Устойчивые к измененьям
И Небу равные в летах.
А среди них есть и другие,
Растущие поодиночке:
То буйные и дымовые,
Достать пытаясь облака;
То гордые чрезвычайно -
Их подбородки смотрят вверх.
Но есть в тех сказочных селеньях,
Открытых Солнцу и ветрам,
Совсем уж необыкновенно
Очерченные силуэты.
Исхлестанные бурным бытом,
Обросшие и мхом, и мифом,
И к обновлениям готовы,
И легендарны потому.
Гора Медведь такая тоже -
Спокойный и громадный зверь,
Он даже ухом не поводит,
Когда опять о нем сказанья
Упоминает кто-то вслух.
Он, крымским морем упоенный,
Порою улыбнется тихо,
Невольно вслушиваясь в шумный
Доброжелательный эфир.
Медведь лежит  у самой кромки,
Неразговорчивый, но славный,
Гостеприимный, с хитрецою,
Не отпускающий так просто,
Коль на спину ему залез.
Он свою морду великанью
Оберегает между лап.
Он дремлет, вглядываясь в Вечность,
Но крайне чуток этот сон.
Он — сила доблестная с нами.