Мне двадцать семь, а я все знаю.
Я все на свете пережил.
Я видел ад и двери рая.
Я ненавидел и любил.
Чему теперь мне удивляться?
И в чьи объятия спешить?
Чьим совершенством наслаждаться?
И чей обман изобличить?
Хотел уже бежать из мира,
Что так наскучил суетой,
Но, вдруг, нашлась иная лира,
Живая вечной новизной.
Есть неразгаданная тайна
В первопричине бытия,
И я доволен чрезвычайно,
Ведь бесконечность вся моя.
(Не знаю я, зачем пишу это и надо ли оно вам. Пусть будет здесь, в качестве моего личного размышления)В общем, вот. Знаете, мне близка эта тема, поэтому не могу пройти мимо. Обидело то, что очень однобоко вы все описали: я все видал, все знаю и т.д. Я думаю, если уж писать о юношеском максимализме, то следовало бы сделать акцент на что-то более глубокое, чем банальное «я все видел в этом мире», например, на неприятие действительности, желание исправить этот мир, ненависть к нему и одновременно любовь, противоречия, желание быть особенным и принятым одновременно. Именно противоречия (меня они всегда привлекают) очень свойственны максимализму (о! Я-то знаю). А вы прошли мимо самого интересного, мимо того, что могло бы заставить читателя понять ваш стих и посочувствовать, мимо того, что могло бы вызвать у читателя мысли вроде: «Вот блин! Это же про меня! Как знакомо-то!»
И вот еще что :) Вероятно, я делаю неправильно, рассуждая о стихотворении, о котором, в сущности, ничего не знаю. Я не обижусь, если вы удалите рецензию.
Виктор Ворона 25.06.2019 15:02
Заявить о нарушении