Баллада об авиамеханиках

На Псковщине у леса
В деревне Долговит
Из камня и железа 
Им памятник стоит.

Когда в местах я этих был,
В деревню заезжал.
Один из местных сторожил
Мне быль пересказал.

Наш самолёт в разгар войны
С заданья возвращался,
А рядом, с вражьей стороны
Вдруг «Мессершмидт» поднялся.

В то время утренний рассвет
Ночную мглу сменял,
И пуль трассирующих след
По небу пробежал.

Стрелял фашистский самолёт
В бомбардировщик наш.
И снова, на второй заход
Стал выполнять вираж.

Пока своей добычей рад
Старвятник шёл в набор,
С бомбардировщика снаряд
Поджег ему мотор.

И весь в огне из облаков
Фашист к земле пошёл.
Вдали от рейнских берегов
Он смерть свою нашёл.

А боевой наш самолёт
Уже слегка дымился.
Не мог он продолжать полёт
И в поле приземлился.

А через день, иль через два,
Старик не помнил точно,
Услышал тихие слова:
«Ребята нужно срочно.

Машин осталось у нас мало,
Совсем уж не на чем летать.
Моторы сделаем сначала,
Ну, с богом, будем начинать».

Но что за люди эти были,
Старик так толком и не знал,
И, как в деревне говорили,
Их лётчиками величал.

Но это механики были,
И их командир – офицер,
Не лётчик, как там говорили,
Не асс – это был инженер.

Рассказчик отметил – трудяги,
Таких не видал никогда,
Обшивку чинили и тяги,
Меняли шасси,  провода.

Враги в этот край наступая,
Селенья громили и жгли.
Всё ближе снаряды взрывались,
И избы горели вдали.

Ребята кончали работу.
Рассказчик мой снова притих.
Он вспомнил немецкую роту,
Что из лесу вышла на них.

Он вспомнил, как бочки с бензином
Втащили бойцы в самолёт,
И как из стеклянной кабины
По немцам строчил пулемёт.

Не мог этот бой долго длиться.
Патроны иссякли все.
И озверевшие «фрицы»
К машине пошли по росе.

И кто-то рупор приложив
Орал: «Сдавайс! Капут!».
Но, вдруг раздался сильный взрыв,
Всё потемнело тут.

И вздрогнул корабельный лес,
И роща задрожала…
А, когда дым густой исчез,
Бомбардировщика не стало.